Жена терпела больше двадцати лет то, что муж по каждому звонку к матери бегал, а потом взяла и уехала. Муж за порог и она собрала сумку и за дверь, даже дети не остановили.
Татьяна бросила тарелку в раковину звонко, громко. Тарелка выдержала, не разбилась. Устало облокотившись на мойку, Таня закрыла кран.
Муж, как ни в чём не бывало, продолжал работать ложкой. Он только что вернулся с работы и ни о чём, кроме ужина, думать не мог. Суп-харчо был вкусный, наваристый, от него пахло не просто отлично, от него пахло спокойствием, домом. Наслаждаться домашней едой Володя любил. Его ждут, для него готовят — это ли не счастье?
— Мам, завтра в школу сказали принести сто пятьдесят рублей на спектакль, — младший сын Андрей заглянул на кухню.
— Ты бы ещё завтра утром, когда я собралась уходить, сказал бы. Нет у меня мелких денег. Вов, у тебя есть?
— Что? — муж оторвался от тарелки, услышав своё имя.
— Сто пятьдесят рублей сыну дай в школу, говорю.
— Зачем так много?
— Это ещё мало, на прошлой неделе фотографировались, мама пятихатку давала, — вмешался сын, показывая свою значимость.
Владимир нехотя оторвался от еды, встал, прошёл в коридор и стал шарить по карманам.
— На, держи, больше денег нет, так и передай своей учительнице.
— А ей то что. Не она же в спектакле играет.
— Андрюш, больше не намечается школьных оброков в этом месяце, я надеюсь?
— Не знаю, мам, нам же заранее не говорят.
— Понятно, что не говорят, — рассуждала уже сама с собой мать, сын убежал к себе.
— Тут это… В пятницу поработать нужно будет…, — Володя протянул жене пустую тарелку.
— Второе будешь?
— Буду. Тут это, — стараясь делать серьёзное лицо, говорил муж, но котлета с рисом и подливой не давала сосредоточиться, глаза блестели, хотелось радоваться.
— Тебя повысили? Ну, наконец, Вовка, как же я ждала этого дня. Хоть немного выдохну, не успеваю занимать и отдавать деньги. Надо, выходи.
— Не. Тань, я не о работе. Мама просила помочь передвинуть диван, — схватив тарелку, выпалил муж.
— Опять? — жена даже не удивилась.
— Почему опять. Диван тяжёлый, ещё советский, между прочим, а у мамы за спинку очки упали. Как она без них куда-то пойдёт?
— Да-да. — Таня старалась быть участной. — Хорошо хоть в этот раз не умирает. Молодец, хорошо придумала.
— Почему придумала, Таня? — муж старался успеть съесть второе до скандала. А он назревал.
— А потому что у нас уже и третий сын вырос, а мать твоя всё умирает. То у неё давление, срочно приезжайте, а выясняется, что это давление 140/90 и терапевт выписал лекарства, а она их пить не хочет. То она на балконе с телефоном закрылась и её нужно спасать, а по приезду она открывает сама дверь, потому что не думала о службе спасения, которую вызову я. То у неё то, то другое. И всё срочно. Скорее бросайте всё и приезжайте. Скучно ей, просто, Вова, вот и всё.
— Таня, — муж даже встал со стула, правда, уже съев второе, — она моя мать, я не могу не реагировать!
— Знаю, конечно-конечно. Вот что, Вова. Я решила, что каждый раз, когда ты будешь навещать свою маму, я буду навещать своих родителей. Работать я могу и в транспорте, и у них дома, так что… Ты завтра к своей матери, я к своим.
Таня сняла фартук и бросила на кухонный стол. Владимир только пожал плечами. «И пусть едет», — наивно полагал он.
Мать Владимира, действительно, манипулировала сыном, ссылаясь на слабое здоровье, пользовалась любым моментом, чтобы вызвать его к себе. Всегда с надрывом, как можно быстрее. Володя часто ставил надуманные просьбы матери выше просьб жены, помощи по дому или с детьми. Не то чтобы Татьяна была против походов мужа к матери, нет. Но порой муж стоял перед выбором: угодить матери в очередной раз по пустякам или быть нужным семье. И выбирал мать. Тут же есть жена, она разрулит. И Таня разруливала. Находила соседей, готовых отвезти её с детьми в больницу. Сама ремонтировала замок входной двери, чтобы не оставлять дверь открытой пока она сбегает за сыном в детский сад. Сама занимала деньги у соседей, потому что матери мужа срочно нужно было что-то купить, да много чего сама… Привыкла уже за двадцать лет.
Наступила пятница. Ничем не примечательное утро быстро перебралось за двенадцать часов, сменилось днём, который неспешно перешёл в вечер.
Владимир пришёл к матери, долго возился с диваном, потому что она не могла точно указать место, где на спинке положила свои очки и куда они могли упасть. Владимир пыхтел, двигал то одну сторону тяжёлого дивана, потом в другую. Пыль нашлась сразу, какие-то старые газеты с прошлого года, а вот очки…
Мать сделала вид, что этим моментом очень удивлена и продолжила неспешную беседу с сыном, расспрашивала о работе, о семье. А Володя всё дальше отодвигал диван, отвечал, кивал. Потом даже приподнял диван, опасаясь, что очки могли попасть под дно дивана, и двигаться, застряв под ним. Но под диваном было пусто.
Он поставил диван на место и, поднявшись с колен, посмотрел на мать.
Та замолчала и часто-часто заморгала.
Володя осмотрелся. Футляр от очков лежал рядом с телевизором, накрытый газетой. Сын подошёл к тумбе, поднял газету и, взяв в руки футляр, открыл его. Очки лежали на месте.
— Так что там у тебя на работе, ты не рассказал? — мать сделала вид, что ничего не произошло.
— Ясно. Мам, очки на месте, они и не падали за диван. И ещё, если хотела поговорить со мной, могла бы позвонить.
— Ты в последнее время не отвечаешь на мои звонки, Володенька, да и увидеть я тебя хотела.
— Для того чтобы меня увидеть, умирать не обязательно. Я могу зайти просто так.
Домой Владимир шёл совершенно опустошённый, без настроения. У входной двери долго стоял, звонил, но никто так и не открыл ему. Привыкнув, что жена часто дома и предупреждает, когда уйдёт, напоминая о ключнице, Володя не связал момент её отъезда, не взял ключи. Старший сын ещё не вернулся из института, средний был на секции, а младший должен был заниматься с репетитором английского из соседнего подъезда. Пришлось сидеть на ступеньке, ждать.
Андрей вернулся вовремя, первым, так что слишком долго сидеть в подъезде не пришлось. Кухня без Татьяны выглядела сиротливо, совсем крошечной. В холодильнике была какая-то еда, но привыкший вернуться с работы и получить горячее или разогретое, Володя сразу скис. Потом долго не мог сообразить, что же разогреть, аппетита не было совсем.
Вскоре вернулись домой старшие сыновья, и стало заметно веселее. Жена позвонила совсем поздно и радостно заявила, что у неё всё хорошо и она отдыхает.
Володя посмотрел на гору грязной посуды в раковине и тяжело вздохнул. Домашней работы жены он не видел. Сыновья сделали вид, что слишком заняты домашними заданиями и посуду пришлось мыть отцу.
Утром Володя проснулся поздно, сладко потянулся в постели. Не сразу понял, что жены всё ещё нет дома, она вставала даже в выходные дни очень рано.
На кухне слышались шорохи, негромкий звон посуды. Володя завернул в ванную комнату, а потом зашёл на кухню. Андрей уже мыл за собой тарелку.
— Мы уже позавтракали и помыли за собой посуду. Вот, показал Андрей отцу на чистую тарелку и веселый убежал из кухни.
Володя почесал затылок. Готовить любимые яйца Бенедикт ему предстояло самому. Как это делала жена он, конечно, тысячу раз видел, но… сделать что-то отдалённо похожее ни с какого раза не получилось, закончились яйца.
Пришла идея просто пожарить на сковороде остатки эксперимента. Растительного масла плюхнуть на сковороду Володя, конечно же, забыл. Кофе был очень горький, пить его было противно, но варить новую порцию уже не хотелось.
Жена вернулась только в воскресенье. Таких ужасных выходных у Володи давно, да что там говорить, никогда в его семейной жизни не было. Он был рад услышать голос Татьяны больше всех. Схватил из её рук сумки, помог снять пальто. Ах, как же Володя весь оставшийся вечер выходного дня крутился около жены, как суетился и пытался угодить. Как хорошо и радостно ему было на душе.
Таня удивлялась, приятно удивлялась тому, что муж моет посуду и делает что-то по дому, отправляя её отдыхать. Она, конечно, догадывалась, но никак не могла понять, почему так быстро произошли эти перемены.
На следующей неделе Владимиру позвонила мать. Он долго интересовался, что ей на самом деле нужно, а потом дал совет по поводу повышающего давления, после просмотра телевизора, который вдруг перестал показывать несколько важных каналов, — не включать и не смотреть его, чтобы не расстраиваться. Настраивать телевизор он приедет, как только появится свободное время. Мать, конечно, такой ответ не устроил, но что поделать, один поступок жены изменил всё: и отношение мужа к жене и матери, и его видение семейной жизни.
