— Опять ты тут командуешь, как хозяйка! — Ольга швырнула сумку на пол прихожей и уставилась на Марину, которая аккуратно развешивала выстиранные шторы. — Думаешь, папа не видит, как ты тут всё под себя подгребаешь?
Марина замерла с занавеской в руках, но не обернулась.
— Оленька, я просто…
— Не «Оленька» мне! — голос дочери звенел от злости. — Ты для меня никто! Понятно? И хватит разыгрывать из себя заботливую жену. Всем ясно, зачем ты к нему подкатила.
Марина медленно повернулась. На её лице не было ни гнева, ни обиды — только усталость.
— А зачем, как ты думаешь?
— Да не прикидывайся! — Ольга прошла на кухню, звонко стуча каблуками. — Квартира в центре, дачный участок, машина. Нехилую заначку отхватила за пять лет замужества!
Владимир выглянул из гостиной, держа в руках газету.
— Оля, может, хватит? Марина ничего плохого не делает.
— Пап, ты слепой, что ли? — дочь распахнула холодильник и стала рыться в нём, швыряя банки. — Она тебя вокруг пальца обвела! Помнишь, как мама говорила: «Берегись молодых хищниц»? Вот она и пришла, твоя хищница.
— Оля! — Владимир повысил голос. — Твоя мать умерла семь лет назад. Я имею право на счастье.
— Счастье? — Ольга захлопнула дверцу холодильника и повернулась к отцу. — Ты называешь счастьем, когда тебя доят, как дойную корову? Она же тебя старше на пятнадцать лет!
— На тринадцать, — тихо поправила Марина, всё ещё стоя с занавеской.
— Ой, извини! — съязвила Ольга. — Тринадцать! Это кардинально меняет дело. Значит, ты не старая ведьма, а просто охотница за наследством.
— Олечка, я понимаю, тебе тяжело…
— Не смей меня понимать! — Ольга шагнула к мачехе. — Ты тут всего пять лет, а ведёшь себя, будто это твой дом с рождения. А я что, приёмная дочь теперь?
Владимир отложил газету и вздохнул.
— Оля, Марина никогда не претендовала на твоё место. Она даже не просила переписать квартиру на неё.
— Ещё чего! — фыркнула дочь. — Зачем спешить? Время работает на неё. Ты же не вечный, пап. А она молодая, ей терпения хватит.
Марина присела на стул у окна, всё ещё сжимая в руках ткань.
— Оля, а если бы я действительно хотела денег, разве стала бы я весь день стирать, гладить, готовить? Разве не наняла бы прислугу?
— А, так ты экономишь папины деньги? — усмехнулась Ольга. — Какая предусмотрительная! Чтобы больше осталось в наследство, да?
— Я делаю это, потому что люблю ваш дом. И твоего отца.
— Любишь? — Ольга присела на соседний стул, изучая лицо мачехи. — А скажи-ка мне, голубушка, если бы пап работал дворником, а не начальником отдела, ты бы тоже его полюбила?
Марина помолчала, разглаживая складки на занавеске.
— Я познакомилась с Владимиром в больнице. Он лежал с сердечным приступом, а я работала там медсестрой. Он тогда выглядел… очень одиноким.
— Ага! — подскочила Ольга. — Больница! Ты специально охотилась на богатых пациентов!
— Олечка, я тогда даже не знала, кем он работает.
— Конечно, не знала, — протянула дочь. — А машину его в больничном дворе случайно не видела?
Владимир встал и подошёл к женщинам.
— Достаточно. Оля, я не позволю тебе так разговаривать с моей женой.
— С женой? — голос Ольги стал ледяным. — А я кто тебе? Просто знакомая?
Отец растерянно посмотрел на дочь.
— Ты моя дочь, моя кровинушка. Но Марина — моя жена. И она заслуживает уважения.
— Заслуживает? — Ольга встала и направилась к выходу. — Хорошо, пап. Тогда пусть твоя драгоценная жена заслужит моё уважение. А пока что — она для меня чужая.
И хлопнула дверью так, что задрожали стёкла в шкафу.
Марина сидела на кухне, рассеянно помешивая остывший чай. За окном моросил дождик, и капли стекали по стеклу, словно слёзы. Владимир устроился напротив, потирая виски.
— Не обращай внимания, Мариночка. Она привыкнет.
— Володя, уже пять лет прошло. Когда она наконец поймёт, что я не враг?
— Она боится, — отец вздохнул и потянулся к сахарнице. — После смерти Галины Оля стала для меня всем. А тут появилась ты…
Марина отставила чашку.
— Ты жалеешь, что мы поженились?
— Ни минуты! — Владимир накрыл её руку своей. — Просто Оля видит в тебе соперницу. Думает, что ты отбираешь у неё отца.
— А я действительно отбираю?
— Маришка, ну что ты говоришь! — он крепче сжал её пальцы. — Дочь — это одно, а жена — совсем другое. У каждой своё место в сердце.
Марина кивнула, но на душе всё равно было неспокойно. Она вспомнила, как пять лет назад познакомилась с этим измученным мужчиной в больничной палате. Владимир тогда лежал после инфаркта, а к нему никто не приходил — Ольга жила в другом городе, была занята своей работой.
— Знаешь, что она мне вчера сказала? — Марина размешала сахар в чае. — Что я специально подкараулила тебя в больнице. Типа, охотилась на богатых одиноких мужчин.
— Глупости! — Владимир покачал головой. — Ты же помнишь, как всё было. Ты даже не хотела встречаться со мной после выписки.
— Да, не хотела, — улыбнулась Марина. — А ты три месяца названивал, цветы носил…
— И правильно делал! Иначе до сих пор холостяком ходил бы.
Марина встала и подошла к окну. Во дворе соседка Зинаида Петровна развешивала бельё, несмотря на мелкий дождь.
— Володя, а может, Оля права? Может, я действительно помешала вашим отношениям?
— Марин, не начинай, — отец подошёл к ней сзади и обнял за плечи. — До тебя я семь лет прожил один. Думаешь, это жизнь была? Приходишь с работы в пустую квартиру, разогреваешь полуфабрикат, смотришь телевизор. А Оля звонила раз в неделю, да и то по обязанности.
— Но теперь она думает, что я её место заняла.
— Она взрослая женщина, должна понимать: у отца тоже есть право на личную жизнь, — Владимир поцеловал жену в макушку. — А ты перестань себя казнить. Ты лучшее, что со мной случилось после смерти Гали.
Марина прислонилась к мужу, но беспокойство не проходило. Она знала: пока Ольга не примет её, семейного счастья не будет. А дочь Владимира упрямая — в отца пошла.
— Ладно, — сказала она наконец. — Буду ждать. Авось и правда привыкнет.
Но в глубине души Марина сомневалась: похоже, война с падчерицей только начинается.
Через две недели Ольга явилась среди дня, когда Владимир был на работе. Глаза красные, косметика размазана. Марина открыла дверь и ахнула.
— Олечка! Что случилось?
— Где папа? — дочь прошла в прихожую, не разуваясь.
— На работе. А ты…
— Значит, дома только ты, — Ольга села на диван в гостиной и закрыла лицо руками. — Отлично. Просто отлично.
Марина осторожно присела рядом.
— Оля, что произошло? Ты вся бледная.
— А тебе-то что? — дочь резко подняла голову. — Радуешься, что я в беде?
— Олечка, я никогда не желала тебе зла…
— Андрей ушёл, — выпалила Ольга и снова уткнулась в ладони. — Ушёл к своей секретарше. Сказал, что я стала скучная и вечно ворчу.
Марина почувствовала, как сердце сжалось от жалости.
— Оленька, миленькая… Как же так?
— Не знаю! — голос дрожал. — Мы десять лет вместе, планировали детей… А он… он сказал, что влюбился. В эту девчонку, которой двадцать три года!
— Господи, — Марина потянулась к Ольге, но та отшатнулась.
— Не трогай меня! Ты же довольна, да? Теперь я понимаю, каково это — когда тебя бросают ради молодой.
Марина отдёрнула руку, будто обожглась.
— Оля, при чём тут я? Я же не…
— Не что? Не увела чужого мужа? — Ольга вскочила и начала ходить по комнате. — А что тогда ты делала с моим отцом? Он же был женат на маме!
— Оленька, твоя мама умерла за два года до нашего знакомства…
— Неважно! — махнула рукой дочь. — Всё равно ты чужая! И теперь я понимаю Андрея. Может, он прав — зачем ему старая корова, когда есть молоденькие?
Марина встала и направилась на кухню.
— Я поставлю чайник. Тебе нужно успокоиться.
— Не надо твоего чая! — крикнула Ольга вслед. — Не надо твоей жалости!
Но Марина всё равно включила плиту и достала из шкафчика травяной сбор — тот самый, которым в молодости мать поила её после ссор с отцом.
— Оля, — позвала она из кухни, — а ты пробовала с ним поговорить? Может, ещё не всё потеряно?
— О чём говорить? — Ольга появилась в дверном проёме, вытирая нос платком. — Он уже съехал к ней. Забрал вещи, пока меня не было. Оставил только записку на холодильнике.
— Записку? — Марина повернулась от плиты. — Как же подло…
— Да, подло! — дочь села за стол и уткнулась головой в руки. — Десять лет жизни в помойку. А знаешь, что он ещё написал? Что я «превратилась в злобную фурию и постоянно всех подозреваю». Представляешь?
Марина поставила перед Ольгой чашку с дымящимся чаем и тихо сказала:
— Представляю.
— Что ты имеешь в виду? — Ольга подняла заплаканные глаза.
— Ничего, — Марина села напротив. — Просто… бывает, что мы так боимся потерять близких, что сами же их отталкиваем своими подозрениями.
— Ты намекаешь на что-то? — голос Ольги стал холодным.
— Нет, просто говорю…
— А, понятно! — дочь резко встала. — Это всё моя вина, да? Я сама виновата, что муж меня бросил? А ты, конечно, идеальная жена, которая никого не подозревает?
— Оля, я не это имела в виду…
— Знаешь что? — Ольга схватила сумку. — Лучше буду жить одна, чем слушать твои нравоучения. Скажи папе, что я приходила.
И снова хлопнула дверью, оставив Марину с двумя чашками недопитого чая.
Спустя месяц Ольга снова появилась у родительского дома, но теперь не одна. С ней была незнакомая женщина лет сорока, в дорогом костюме и с папкой документов.
— Пап, это Елена Викторовна, риелтор, — Ольга прошла в гостиную, не поздоровавшись с Мариной. — Мне нужно срочно продать свою долю в квартире. Андрей требует разделить имущество, а у меня нет денег на адвоката.
Владимир растерянно посмотрел на дочь.
— Олечка, какую долю? У тебя же нет доли в нашей квартире.
— Как нет? — Ольга побледнела. — Мама же оставила мне завещание!
— Мамино завещание касалось только дачи, — отец неловко покрутил в руках очки. — А квартира была оформлена на меня. Я думал, ты знаешь…
Риелтор кашлянула и закрыла папку.
— Простите, но если нет документов на собственность, я ничем помочь не могу.
— Подождите! — Ольга схватила женщину за рукав. — Должен быть выход! Папа может переписать часть квартиры на меня!
— Олечка, — Владимир замялся, — переоформление займёт месяцы, а потом ещё налоги…
— То есть ты мне откажешь? — голос дочери дрожал от отчаяния. — Мне нужно двести тысяч на адвоката! Андрей хочет отсудить половину моей зарплаты за последние три года!
— За что? — ахнула Марина.
— Говорит, что я тратила его деньги на себя, а свои откладывала! — Ольга заломила руки. — Он нашёл мой старый счёт в банке, где у меня лежат деньги на чёрный день!
Риелтор поднялась.
— Извините, но я не могу терять время. Если что-то изменится — звоните.
После её ухода в доме повисла тяжёлая тишина. Ольга сидела на диване, уставившись в пол.
— Пап, а если займёшь? — она подняла умоляющие глаза. — Я отдам, честное слово!
— Оленька, у меня таких денег нет, — Владимир беспомощно развёл руками. — Пенсия небольшая, ремонт недавно делали…
Ольга резко повернулась к Марине.
— А у тебя есть? Небось за пять лет замужества накопила!
Марина молчала, перебирая в руках край салфетки.
— Ну что молчишь? — голос Ольги становился истерическим. — Сейчас самое время доказать, что ты не за деньги папу замуж брала!
— Оля! — окрикнул отец.
— Что «Оля»? — дочь вскочила. — Пусть поможет! Или она тоже считает, что я сама виновата в своих бедах?
Марина встала и молча пошла в спальню. Ольга проводила её злым взглядом.
— Вот и всё! Показала своё истинное лицо!
Но через несколько минут Марина вернулась с конвертом в руках.
— Здесь двести пятьдесят тысяч, — она протянула конверт Ольге. — Мне мама оставила после продажи дачи. Я откладывала на старость, но… возьми.
Ольга ошалело уставилась на деньги.
— Это… это что, подачка?
— Это помощь, — спокойно ответила Марина. — Без процентов и без сроков возврата.
— Почему? — шепнула Ольга. — Я же тебя ненавижу! Обзываю, унижаю… Почему ты мне помогаешь?
Марина присела рядом.
— Потому что ты дочь моего мужа. Потому что вижу, как тебе больно. И потому что… я знаю, каково это — когда рушится всё, во что ты верила.
— Ты же не разводилась…
— Нет, — Марина грустно улыбнулась. — Но у меня был первый муж. Он тоже ушёл к молодой. И тоже сказал, что я стала злой и подозрительной.
Ольга медленно взяла конверт.
— Ты… ты мне об этом никогда не рассказывала.
— А зачем? — Марина пожала плечами. — Прошлое есть у всех. Важно то, что происходит сейчас.
— Я думала, ты счастливая домохозяйка, которая с детства мечтала выйти замуж за обеспеченного мужчину, — голос Ольги дрожал.
— А я работала медсестрой в реанимации, трое суток не спала, потом шла домой и готовила ужин мужу, который лежал на диване и критиковал мою стряпню, — Марина встала и подошла к окну. — Когда он ушёл, я первый раз за годы почувствовала облегчение.
— Марина… — Ольга сжала конверт в руках. — Прости меня. Я такая дура.
— Не дура, — Марина повернулась к ней. — Просто несчастная. Как и я была когда-то.
Ольга встала и неуверенно шагнула к мачехе.
— Можно… можно я тебя обниму?
И впервые за пять лет женщины обнялись по-настоящему.
Через неделю Ольга снова пришла к отцу, но теперь её лицо светилось совсем по-другому.
— Марина! — она ворвалась на кухню, где мачеха месила тесто. — Адвокат говорит, что дело выиграем! Андрей не сможет отсудить мои сбережения!
— Оленька, как хорошо! — Марина вытерла руки о передник и улыбнулась. — Я так волновалась за тебя.
— А знаешь, что самое смешное? — Ольга села за стол и подперла подбородок рукой. — Оказывается, его секретарша уже беременна от него. А он ей ничего про развод не говорил, уверял, что холостой.
— Ой, какой обманщик!
— Да я теперь только радуюсь, что от такого избавилась! — Ольга рассмеялась. — Представляешь, какую жизнь мне устроил бы?
Марина снова взялась за тесто, а Ольга задумчиво наблюдала за её ловкими движениями.
— Мариночка, а что ты печёшь?
— Пироги с капустой. Папа твой обожает, а я никак рецепт не могла подобрать. Наконец-то получилось!
— А можешь меня научить? — Ольга встала и подошла ближе. — Я никогда толком готовить не умела. Андрей говорил, что у меня руки не оттуда растут.
— Конечно, научу! — Марина протянула ей кусочек теста. — Вот, попробуй замесить. Главное — не переусердствовать, а то жёсткими получатся.
Ольга неумело принялась разминать тесто.
— Марин, а можно тебя кое о чём спросить?
— Конечно.
— Ты правда папу любишь? Не за квартиру, не за деньги, а просто так?
Марина остановилась и посмотрела на падчерицу.
— Знаешь, Олечка, твой папа — единственный мужчина, который никогда на меня не кричал. Который говорит «спасибо» за ужин и «доброе утро» каждый день. Который не считает, что я обязана ему всем на свете.
— Понятно, — Ольга кивнула. — А я всё думала, что ты его используешь.
— А теперь не думаешь?
— Теперь понимаю: это я была дурой, — Ольга вздохнула. — Боялась, что ты у меня папу отберёшь. А на самом деле сама его от себя отталкивала своими придирками.
В этот момент в кухню заглянул Владимир.
— Ого! Мои красавицы вместе пироги пекут?
— Пап, а ты знал, что у Марины руки золотые? — Ольга показала своё кривое тесто. — Вот у меня — деревянные, а у неё — золотые!
— Знал, — отец подошёл и поцеловал жену в щёку. — Потому и женился.
— Не только поэтому, — засмеялась Марина.
— Не только, — согласился Владимир. — Ещё потому что она у меня самая умная. И самая терпеливая.
Ольга отложила тесто и неожиданно обняла мачеху.
— Марин, прости меня за эти пять лет. Я была неблагодарной дрянью.
— Олечка, не говори так, — Марина погладила её по голове. — Ты просто оберегала папу. Это нормально для дочери.
— Нет, это ненормально — пять лет травить человека, который тебе добра желает.
— Ладно, хватит извиняться, — Владимир разнял женщин. — Лучше скажите: к ужину пироги будут готовы?
— Будут! — хором ответили Марина и Ольга.
И впервые за пять лет в доме зазвучал счастливый смех всех троих.
