– Я не буду рыдать и падать тебе в ноги. Я гордая, а ты обыкновенный трус.
Ольга сказала это спокойно. Сдержанно. Глядя прямо в глаза Игорю, который стоял напротив и, кажется, не знал, куда деть руки. Засунул их в карманы, потом вынул, скрестил на груди – и снова убрал в карманы. Словно эти руки мешали ему стоять перед ней. Словно эти руки стали лишними после того, как она произнесла это.
– Оля… – его голос прозвучал глухо, с каким-то еле уловимым оттенком жалости. Жалости к себе, а не к ней. – Я… не хотел, чтобы так вышло.
– Ты не хотел?! – Ольга усмехнулась. Горько, надломленно, но не сломленно. – А как ты хотел, Игорь? Чтобы я ничего не узнала? Чтобы ты вот так спокойно бегал между двумя женщинами и чувствовал себя вполне счастливым?
– Нет… – Он отвёл взгляд в сторону, посмотрел на окно, за которым моросил дождь. Серый, бесконечный, такой же тоскливый, как этот разговор. – Я просто… не знал, как сказать.
– Не знал, как сказать? – Она сжала губы в тонкую линию, стараясь не выдать голосом дрожи, которая подступила к горлу. – Не знал, как сказать, что предал? Что выбрал лёгкий путь – уйти, не объяснившись? Да ты просто трус, Игорь. Обыкновенный трус.
Он вздрогнул. Будто от пощёчины. Ожидал криков, слёз, истерики – всего, только не этого холодного, спокойного тона. Только не этой твёрдой, бескомпромиссной правды.
– Я не хотел тебя обижать… – снова пробормотал он, не поднимая глаз.
– Обижать? – Ольга рассмеялась. Резко, почти грубо. – Да ты не обидел меня, Игорь. Ты освободил. Теперь мне не нужно тратить свою жизнь на человека, который не способен даже на честность.
Она развернулась и направилась к двери, даже не оглянувшись. Всё. Разговор окончен. Ей больше нечего здесь делать. Нечего выяснять.
– Оля, подожди… – донеслось сзади, но она не остановилась. Не могла. И не хотела.
В прихожей, на вешалке, висело её пальто. Она быстро накинула его на плечи, сунула руки в рукава, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями. Нет, она не заплачет. Ни одной слезинки. Он не стоит этого.
Дверь хлопнула. Ольга выскочила на лестничную площадку, побежала вниз, перепрыгивая через ступеньки. Лишь когда оказалась на улице, под холодным дождём, остановилась, глотая воздух большими глотками.
Вот и всё. Конец. Их пятнадцати годам вместе. Их общим планам, мечтам, надеждам. Всё это в одно мгновение оказалось разбито. Оказалось ложью.
Ольга прижалась спиной к стене дома, подняла лицо к небу. Холодные капли дождя больно били по щекам, стекая по подбородку.
Игорь изменил ей. И даже не нашёл в себе мужества признаться в этом. Узнала случайно – от посторонних людей, которым, как оказалось, известно о его «двойной жизни» больше, чем ей, его жене.
Как же больно…
Она зажмурилась, сделала глубокий вдох. Нет, она не будет рыдать. Она гордая. Она не станет умолять его вернуться, не станет устраивать сцен.
Но почему тогда так хочется закричать? Почему в груди стучит такая невыносимая боль, от которой кружится голова?
Ольга закрыла лицо руками. Нет… Не здесь. Не сейчас. Она не даст этой боли захлестнуть её.
– Ольга?
Она вздрогнула, обернулась. Перед ней стояла Анна, её подруга, которая по счастливой случайности оказалась рядом. Вышла из соседнего магазина с пакетом продуктов в руках.
– Аня… – голос дрогнул. Ольга хотела улыбнуться, но губы не слушались.
Анна прищурилась, вглядываясь в её лицо:
– Что случилось? Ты как будто привидение увидела…
– Всё хорошо, – Ольга попыталась выпрямиться, расправить плечи. – Просто устала.
– Устала? – Анна покачала головой, недоверчиво оглядывая её с головы до ног. – Оля, да ты белее мела! Что случилось?
Ольга молчала. Хотела сказать «ничего», но слова не шли. Комок подступил к горлу, глаза защипало. Она отвернулась, снова посмотрела на серое небо.
– Оль, перестань, – мягко сказала Анна, подойдя ближе. – Я же вижу… Это из-за Игоря, да?
Ольга сжала губы, не отвечая.
– Я знала, что рано или поздно это случится, – вздохнула Анна, кладя руку ей на плечо. – Он ведь давно вёл себя странно… Я думала, ты в курсе.
– В курсе? – Ольга вскинула голову, её глаза сверкнули. – Ты знала?!
Анна отвела взгляд. Молчание. Тягучее, болезненное. Ольга ждала ответа, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони.
– Подозревала, – наконец прошептала Анна. – Но… не хотела влезать. Думала, ты сама разберёшься…
Ольга закрыла глаза. Подруга знала. Видела, как Игорь от неё отдаляется, как стал холоден и безразличен. И молчала.
– Ты должна была мне сказать, – глухо произнесла она. – Я выглядела глупой, слепой… Все знали, кроме меня.
– Я не хотела тебя ранить… – прошептала Анна.
Ольга подняла глаза. В них было столько боли, что Анна отшатнулась.
– Ранить?! – голос сорвался. – А ты думаешь, сейчас мне не больно?
Анна опустила голову.
Ольга сглотнула подступившие к горлу слёзы. Всё рушится. Сразу. В одно мгновение.
– Я думала, ты моя подруга… – тихо сказала она. – Но ты выбрала молчать. Так же, как и он.
Она повернулась и пошла прочь, оставив Анну стоять под дождём с пакетом продуктов и чувством вины.
Дождь усилился. Ольга шла по улице, не чувствуя холода. Ничего не чувствуя.
Но она не заплачет. Не сейчас. Не перед людьми. Она гордая. И никто не увидит её слабость.
Ольга стояла у окна, глядя на серые капли дождя, которые без устали стекали по стеклу. Мелкие, невыразительные, они казались ей похожими на собственные мысли – такие же беспорядочные, колючие, холодные.
Прошло три дня с той встречи. Три дня с тех пор, как она произнесла: «Я гордая, а ты обыкновенный трус». Эти слова звучали в голове снова и снова, как будто застряли в памяти намертво. Она вспоминала, как Игорь смотрел на неё тогда – растерянный, жалкий. И чувствовала одновременно злость и пустоту.
Она не пыталась связаться с ним. Он тоже не звонил. Ни одного сообщения, ни одного слова. Словно пятнадцати лет брака не существовало. Будто всё это было просто сном. Кошмаром, из которого она никак не могла проснуться.
Телефон на столе мигнул, высветив уведомление. Ольга машинально посмотрела – и разочарованно выдохнула. Сообщение от дочери.
– Мам, у тебя всё хорошо? Ты как?
Она быстро напечатала ответ:
– Всё отлично, милая. Как ты сама?
Ответ пришёл тут же:
– Нормально. Просто переживаю. Ты какая-то тихая в последнее время.
Тихая… Ольга усмехнулась. Ещё бы. Как объяснить ребёнку, что отец предал её? Как рассказать об этой боли, чтобы не причинить дочери ещё большей?
– Всё в порядке, – снова напечатала она. – Просто немного устала. Не волнуйся.
Пальцы замерли над клавиатурой. Она хотела добавить что-то ещё. Рассказать. Выговориться. Но не смогла.
Стерла начатое сообщение и отправила только эти три слова.
Телефон умолк. Дочь не стала настаивать. И Ольга с облегчением поняла, что её маленькая ложь сработала.
Но в комнате стало ещё тише. Ещё холоднее.
Зазвонил дверной звонок. Ольга вздрогнула, обернулась к двери. Кто это может быть? Неужели… он?
Сердце стучало в груди так громко, что, казалось, этот звук эхом разносится по всей квартире. Она сделала шаг к двери – и остановилась. Нет. Она не побежит открывать, как школьница. Она возьмёт себя в руки.
Сделала ещё один глубокий вдох, выпрямилась. И только потом подошла к двери, посмотрела в глазок.
Анна.
Ольга закрыла глаза, медленно выдохнула. Конечно. Кто ещё мог прийти?
Она собиралась сделать вид, что её нет дома, но Анна нажала на звонок снова, потом ещё раз. Решительно, с той упрямой настойчивостью, которой ей всегда было не занимать.
– Оль, открой. Я знаю, что ты там, – прозвучал голос из-за двери. – Не будь ребёнком. Нам нужно поговорить.
Ольга закусила губу. Она до сих пор злилась на подругу. За то, что та знала и молчала. За то, что скрыла от неё правду. И всё-таки…
Она открыла дверь.
Анна стояла на пороге, промокшая от дождя, с мокрыми волосами, прилипшими к щекам. В руках держала большой бумажный пакет.
– Я принесла еды, – неуверенно сказала она, заметив холодное выражение лица подруги. – Я знаю, что ты не ела ничего три дня.
– С чего ты взяла? – Ольга облокотилась на дверной косяк, скрестив руки на груди.
– Потому что я тебя знаю, – пожала плечами Анна. – Когда тебе плохо, ты запираешься дома и не выходишь. Значит, забываешь поесть.
Ольга хотела возразить, но слова застряли в горле. Чёрт возьми, Анна знала её лучше, чем кто-либо. Даже лучше, чем Игорь.
– Могу я войти? – осторожно спросила подруга.
Ольга молча посторонилась, пропуская её в квартиру.
Анна прошла на кухню, поставила пакет на стол, начала выкладывать продукты. Всё привычное – любимый сыр Ольги, свежий хлеб, овощи. Видя всё это, Ольга почувствовала голод.
– Я сделаю тебе бутерброд, – сказала Анна, не дожидаясь разрешения. – Ты должна поесть.
– Зачем ты пришла? – Ольга стояла у дверного проёма, не двигаясь с места. – Хочешь снова сказать, что «не хотела ранить»?
Анна замерла. Положила нож на стол, вытерла руки о полотенце.
– Я пришла, чтобы извиниться, – тихо произнесла она. – Я поступила неправильно. Я должна была сказать тебе.
Ольга сжала губы, но промолчала.
– Я просто… – Анна вздохнула, потёрла висок, стараясь подобрать слова. – Я боялась, что разрушу вашу семью. Боялась, что сделаю только хуже.
– Хуже? – Ольга покачала головой, еле сдерживая горечь в голосе. – Хуже уже не будет, Аня. Мне изменили. Меня предали. А ты знала… и молчала.
Анна закрыла глаза, словно эти слова ударили её в лицо.
– Ты не понимаешь… Я думала, что у вас всё наладится. Что это… временное помутнение. Он вёл себя, как идиот, но я надеялась, что одумается. Что не уйдёт.
– Он уже ушёл, – холодно ответила Ольга. – В ту минуту, когда предал меня. Когда выбрал другую женщину. А ты молчала, надеясь, что всё пройдёт само собой?
Анна отвернулась, сделала вид, что ищет что-то в пакете. Но Ольга знала её слишком хорошо. Знала, что та просто не хочет показывать слёзы.
– Я не хотела, чтобы ты страдала, – прошептала Анна. – Я думала, что защищаю тебя…
– Защищаешь? – Ольга горько усмехнулась. – Ты защищала себя, Аня. Ты боялась, что я обижусь, что перестану с тобой общаться. Вот и молчала.
Анна сжала ручку пакета так сильно, что он хрустнул.
– Возможно… – прошептала она, еле слышно. – Возможно, ты права.
Они молчали. Тягучая тишина заполнила кухню, стянула воздух в плотный ком.
– Ты обиделась на меня? – наконец спросила Анна.
– Да, – честно ответила Ольга. – Обиделась. Но это не имеет значения.
– Как это не имеет? – Анна повернулась, глядя ей в глаза. – Оля, ты моя подруга. Это для меня важно.
Ольга отвела взгляд.
– А мне… Мне сейчас всё равно. Мне больно. Понимаешь? Я больше ничего не чувствую, кроме этой боли.
Анна подошла к ней, обняла. Ольга сначала напряглась, но потом сдалась.
И тогда слёзы всё-таки потекли.
Ольга проснулась рано утром. Небо за окном только начинало светлеть, окрашивая комнату в бледно-серый цвет. Она лежала на кровати, глядя в потолок, не в силах заставить себя подняться.
С тех пор, как Игорь ушёл, каждое утро начиналось одинаково. Она открывала глаза и на мгновение забывала обо всём. О том, что её предали. О том, что пятнадцать лет совместной жизни оказались пустотой. О том, что человек, которому она верила больше всего на свете, оказался трусом.
А потом воспоминания накатывали снова. Волной, тяжёлой и неумолимой. И было больно. Невыносимо больно.
Ольга сжала губы, пытаясь прогнать эту боль. Нет. Она не будет страдать. Он не стоит этого.
Она резко встала с кровати, накинула халат и пошла на кухню. Анна ещё спала в гостевой комнате. Вчера она осталась у Ольги, несмотря на все её уговоры уйти домой. Оставалась до позднего вечера, пытаясь утешить, хоть и знала, что слова тут бессильны.
Ольга машинально поставила чайник, достала чашку. Руки двигались автоматически, как будто всё это происходило не с ней. Как будто она наблюдала за собой со стороны.
Когда чай был готов, Ольга обняла кружку пальцами, чувствуя, как тепло пробирается в ладони. Она подошла к окну и снова посмотрела на улицу. Дождь закончился, но небо по-прежнему оставалось серым. Тяжёлым, нависающим.
Зазвонил телефон. Ольга вздрогнула. Надеялась, что это будет Игорь, но номер был чужим, незнакомым.
Она нажала на зелёную кнопку:
– Алло?
– Ольга Сергеевна? Это Марина, секретарь Игоря Алексеевича…
Ольга сжала зубы. Сердце вдруг забилось быстрее.
– Да, слушаю.
– Простите за беспокойство, – голос у Марины был вежливый, слегка натянутый. – Просто Игорь Алексеевич забыл дома важные документы, которые ему нужны для встречи с инвесторами. Он попросил меня узнать, сможете ли вы передать их ему на работу?
Передать? Ему? На работу? После всего, что он сделал?
Ольга почувствовала, как гнев вспыхнул в груди. Ах, значит, извиниться у него смелости не хватило, а вот документы забрать – пожалуйста?
– Я не могу, – холодно ответила она. – Скажите ему, пусть забирает сам.
– Хорошо… – Марина замялась. – Я передам.
Ольга сбросила вызов, не дождавшись прощания. Пальцы дрожали.
Он даже не позвонил сам. Не нашёл в себе мужества попросить её напрямую. Всё через посредников, как трус. Как жалкий, мелкий трус.
Ольга закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Нет, она не поедет. Не станет унижаться, привозя ему бумаги, как послушная жена. Пусть сам выкручивается.
В дверь заглянула Анна, растрёпанная, в пижаме.
– Кто звонил?
– Марина. Его секретарь, – Ольга бросила телефон на стол. – Представляешь, он попросил её узнать, смогу ли я привезти ему документы.
Анна нахмурилась:
– Серьёзно? После всего, что произошло? Наглости ему не занимать…
– Именно. – Ольга сжала кулаки. – Ему хватило трусости предать меня, но не хватило смелости даже позвонить.
Анна подошла ближе, положила руку ей на плечо:
– Ты не обязана ничего делать. Он сам виноват в том, что теперь сидит без документов.
– Я знаю… – Ольга отвернулась к окну. – Но всё равно обидно. Как будто я для него пустое место.
Анна вздохнула, обняла подругу:
– Он просто не понимает, кого потерял. Не понимает – и не поймёт. Такие люди не меняются.
Ольга молчала. Она знала, что подруга права. Знала, что не стоит ждать извинений. И всё-таки…
– Я не поеду, – твёрдо сказала она. – Пусть сам разбирается. Я больше не его жена. И не его служанка.
Анна улыбнулась:
– Так держать.
Но Ольге всё равно было тяжело. Она провела рукой по подоконнику, словно надеясь стереть это липкое, мучительное чувство обиды.
Часа через два раздался стук в дверь. Ольга не сразу поняла, кто это может быть. Взглянула на Анну, та пожала плечами.
Ольга открыла дверь – и замерла.
На пороге стоял Игорь. Взъерошенный, растерянный. На нём было его старое пальто, которое она когда-то выбрала сама. Сейчас оно выглядело таким же помятым и несуразным, как и он сам.
– Оля… – тихо произнёс он, глядя на неё так, будто она – последняя надежда в его жизни. – Я… могу зайти?
Ольга сжала губы. Хотела сказать «нет». Хотела захлопнуть дверь перед его носом. Но не смогла. Что-то удержало её.
– Заходи, – сухо произнесла она, отходя в сторону.
Он вошёл, нерешительно осмотрелся. Будто впервые оказался в этом доме. Будто всё здесь стало чужим для него.
Анна появилась в дверном проёме, скрестила руки на груди:
– Я пойду. Мне как раз пора.
Ольга хотела возразить, но Анна уже надела пальто, обернулась:
– Я рядом. Позвони, если что.
Она бросила на Игоря презрительный взгляд и вышла, оставив их вдвоём.
Игорь замер в центре комнаты, теребя ремень пальто. Ольга стояла напротив, наблюдая за ним, как за чужим человеком.
– Зачем ты пришёл? – наконец спросила она.
Он поднял глаза. Взгляд виноватый, какой-то испуганный.
– Я… хотел извиниться.
Она хмыкнула:
– Серьёзно?
– Оля, пожалуйста… Я вёл себя, как последний подлец. Я знаю. Я… не знал, как тебе сказать.
– Не знал? – Она устало потерла висок. – Ты не знал, как сказать, что нашёл другую женщину? Как сказать, что пятнадцать лет брака для тебя ничего не значат?
Он побледнел. Сделал шаг к ней, но тут же остановился.
– Это неправда… Они значат. Всё это значило для меня… очень много.
Ольга сжала губы. Как он посмел говорить об этом сейчас?
– Ты трус, Игорь. И ничто этого не изменит.
Она видела, как его лицо исказилось от боли. Но ей было всё равно.
– Ты трус, Игорь. И ничто этого не изменит.
Она произнесла это тихо, даже без злости. Просто констатировала факт. Игорь вздрогнул, словно от пощёчины.
– Я знаю, – выдавил он, опустив глаза. – Ты права. Я поступил, как трус.
Ольга усмехнулась:
– Хоть в чём-то мы с тобой согласны.
Она развернулась и пошла на кухню. Если он пришёл за документами – пусть забирает и уходит. Она больше не хотела его видеть.
Игорь последовал за ней, неуверенно, словно боялся, что любое неловкое движение заставит её выгнать его вон. Он остановился в дверном проёме, наблюдая, как она открывает ящик стола, достаёт папку с документами.
– Вот. Забирай. Больше ничего от меня не нужно, надеюсь?
Она сунула ему папку, даже не глядя в лицо. Игорь машинально взял её, сжал в руках, но не двинулся с места.
– Оля…
Она молчала, стояла у окна, глядя на мокрый асфальт во дворе.
– Я хотел… объяснить…
– Объяснить? – Она повернулась, уставившись на него так, что он снова отвёл взгляд. – Ты хочешь объяснить, почему предал меня? Почему соврал? Почему даже не нашёл в себе смелости признаться?
Игорь открыл рот, но не нашёлся, что ответить. Только развёл руками, жалко, беспомощно.
– Я… я не хотел тебя ранить…
Ольга рассмеялась. Горько, почти истерично.
– Не хотел ранить? Ты бросил меня, как ненужную вещь! Ты ушёл к другой женщине! И даже не нашёл в себе мужества сказать мне об этом. Ты думал, что я не узнаю? Думал, что смогу и дальше жить в неведении, пока ты будешь веселиться на две стороны?
– Я запутался… – прошептал он, сжимая пальцами папку. – Я сам не знал, чего хочу. Я пытался разобраться…
– Разобраться? – Ольга покачала головой. – В чём? В том, с кем тебе удобнее спать? В том, кто вкуснее готовит завтраки? Или в том, кто терпеливее сносит твои отговорки?
Игорь вспыхнул, но тут же погас. Он понимал, что не имеет права на гнев. Понимал, что заслужил каждое её слово.
– Оля… – он сделал шаг к ней, но она отступила, прижавшись спиной к подоконнику. – Я правда не хотел, чтобы так получилось. Я… Я сам не заметил, как всё зашло так далеко.
– Не заметил? – Она вскинула брови. – Ты не заметил, как завёл любовницу? Как врал мне в глаза, рассказывая о «долгих совещаниях»? Не заметил, как перестал возвращаться домой по ночам?
Игорь покраснел, стиснул зубы.
– Я был трусом… – прошептал он. – Я испугался…
– Испугался? Чего? Что я начну плакать? Что буду умолять тебя остаться? Ты этого боялся, да?
Он молчал.
– А знаешь, чего испугалась я? – Ольга скрестила руки на груди. – Я боялась, что сломаюсь. Что не выдержу. Я думала, что эта боль разорвет меня на куски. Но знаешь что? Я оказалась сильнее. Я не буду рыдать и падать тебе в ноги. Я гордая. А ты… ты просто трус.
Игорь покачнулся, будто от удара. Эти слова пронзили его сильнее всего. Потому что он знал – она права.
– Оля… – голос дрогнул. – Я… Я хочу всё исправить.
Она смотрела на него, не веря своим ушам. Исправить? Сейчас? После всего?
– Исправить? – переспросила она, медленно, по слогам. – Ты серьёзно? Как ты собираешься это сделать, Игорь?
Он вздохнул, провёл рукой по лицу:
– Я… порвал с ней. Я понял, что был идиотом. Я хочу вернуться…
Ольга уставилась на него, не в силах понять, он шутит или говорит всерьёз. Вернуться? После всего, что он сделал? Он и вправду считает, что она примет его обратно?
– Ты что, совсем дурак? – Ольга покачала головой, не зная, смеяться ей или плакать. – Ты изменил мне. Ты лгал мне. Ты предал меня. А теперь приходишь и говоришь, что хочешь вернуться?
– Я понял, как много ты для меня значишь… – голос Игоря задрожал. – Я не могу без тебя, Оля.
Она смотрела на него и не верила своим ушам. Он и вправду это говорит? Считает, что эти слова что-то изменят?
– Ты не можешь без меня? – прошептала она, поражаясь его наглости. – Ты был с другой женщиной! Ты выбрал её, а не меня. Ты думал о ней, когда ложился в постель со мной?
Игорь побледнел:
– Оля, пожалуйста…
– Нет. Я не хочу слышать больше ни слова. Ты пришёл за документами? Забирай и уходи. Я не хочу больше видеть тебя.
Он сделал шаг к ней, но она отступила. Глаза горели холодным огнём.
– Я не верю тебе, Игорь. Ты предал меня. А предательство – это навсегда.
Она видела, как он сжался, как его плечи поникли. Он казался таким жалким, таким слабым…
Но она не чувствовала жалости. Боль и горечь вытеснили все остальные чувства.
– Ты был частью моей жизни. Моей семьёй. Я верила тебе, как никому. А ты выбрал лёгкий путь. Ты испугался быть честным. Ты предпочёл врать.
– Я… Я запутался… – Игорь закрыл лицо руками, пальцы дрожали. – Я сам не понял, как это случилось…
– Да не в этом дело, – устало произнесла Ольга. – Ты мог прийти и сказать. Открыто. Честно. Но ты испугался. Ты трус. Ты предал меня, потому что так было проще.
Он медленно опустил руки. Глаза покраснели, губы дрожали.
– Я люблю тебя…
Ольга закрыла глаза, чувствуя, как сердце сжалось. Эти слова больше ничего не значили.
– Любовь не предаёт, Игорь. Ты ушёл, а значит, ты уже выбрал. И я тебя отпускаю. Навсегда.
Она повернулась к нему спиной, давая понять, что разговор окончен.
ЧАСТЬ 5
Игорь стоял посреди кухни, сжимая в руках папку с документами, которую Ольга сунула ему без колебаний. Она больше не смотрела на него. Не ждала ответа, не ждала оправданий. Просто отвернулась и замолчала.
Он чувствовал, как внутри всё рушится. Как земля уходит из-под ног. В голове стучала одна мысль: «Я её потерял. Навсегда».
– Оля… – голос сорвался, но она не обернулась.
Игорь сделал шаг к ней, но тут же остановился. Между ними встала невидимая стена – холодная, непробиваемая. Её гордость. Её обида. Её право на справедливость.
– Уходи, Игорь, – тихо произнесла Ольга, не поворачивая головы. – Я больше не хочу видеть тебя в этом доме.
Он побледнел. Сжал папку так, что побелели костяшки пальцев. Ему хотелось кричать. Хотелось бросить эти проклятые документы на пол и умолять её простить. Хотелось обнять её, почувствовать её тепло…
Но он не смог. Он знал, что не имеет права.
– Прости… – выдохнул он, чувствуя, как комок подступает к горлу. – Я знаю, что всё испортил. Я знаю, что ничем не могу это исправить…
Она молчала.
– Я… я не хотел тебя терять. Ты… была всем для меня.
Ольга закусила губу. Плечи напряглись, но она не обернулась.
– Была, – тихо повторила она. – Была. А теперь меня нет в твоей жизни, Игорь. Ты сам этого захотел.
Он закрыл глаза, сдерживая слёзы. Мужчины не плачут. Тем более такие, как он. Он сам выбрал это. Сам всё разрушил.
– Прощай, Оля…
Она не ответила. Игорь ещё несколько секунд стоял на месте, надеясь на чудо. На то, что она обернётся, попросит его остаться…
Но Ольга не обернулась. Она продолжала стоять у окна, неподвижная, холодная, как статуя.
Он сделал шаг назад. Потом ещё один. Ноги казались ватными, каждое движение давалось с трудом.
Игорь вышел в коридор, обулся, накинул пальто. Обернулся ещё раз – но она так и не повернула голову.
Дверь захлопнулась.
Ольга закрыла глаза, услышав этот звук. Он ушёл. Навсегда.
Она обняла себя за плечи, чувствуя, как дрожь пробегает по телу. Ей хотелось заплакать. Закричать. Выплеснуть эту боль, которая разрывала грудь.
Но она знала – слёзы не помогут. Они не изменят того, что он предал её.
Ольга обернулась, посмотрела на пустую кухню. На стул, на котором он сидел столько раз. На чашку, из которой он пил по утрам. Всё здесь напоминало о нём. О пятнадцати годах, которые теперь казались ложью.
Она подошла к раковине, взяла эту чашку. Долго смотрела на неё. Потом, не раздумывая, бросила в мусорное ведро.
Одна за другой полетели его вещи. Старый халат, который он оставлял у неё на стуле. Бритва в ванной. Полупустой флакон одеколона. Ольга швыряла всё это в мусорное ведро, чувствуя, как вместе с вещами уходит её боль.
Вся жизнь с ним теперь была в этом ведре. Бесполезная, ненужная, чужая.
Она выбросила последний носок, захлопнула крышку. Потом вытащила мусорный пакет, крепко завязала его и отнесла на лестничную площадку. Завтра мусор вынесут. Завтра его больше не будет в её доме.
Вернувшись в квартиру, Ольга закрыла дверь. Остановилась посреди коридора, пытаясь понять, что изменилось.
Её дом стал пустым. Тихим. Она осталась одна.
Но в этой тишине было что-то новое. Свобода. Она больше не ждала, что он вернётся. Больше не надеялась, что он извинится. Больше не пыталась понять, почему он предал её.
Он был частью её прошлого. А теперь ушёл навсегда.
Ольга обвела взглядом комнату, почувствовав лёгкое головокружение. Она сделала это. Оставила позади боль, обиду, предательство. Оставила его.
Она подошла к окну, посмотрела на небо. Облака начали расходиться, пропуская первые лучи солнца.
Новый день. Новая жизнь. Без него.
Ольга улыбнулась. Она справилась. Она оказалась сильнее, чем думала.
Теперь её жизнь принадлежала только ей.
