Кухня пахла ванилью и корицей. За окном шумел дождь, а на столе дымились только что испеченные сырники — золотистые, с хрустящей корочкой. Елена Викторовна аккуратно выкладывала их на тарелку, поправляя прядь пепельных волос, выбившуюся из элегантного пучка. В свои пятьдесят она выглядела потрясающе — стройная, подтянутая, с легкими морщинками у глаз, которые лишь придавали ее лицу шарм.
— Лешенька, бери, пока горячие! — улыбнулась она, протягивая тарелку.
Алексей замер. Вчерашний студент, а ныне подающий надежды айтишник в мятом худи и джинсах с дыркой на колене вдруг почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Не сырники были причиной — а ее руки. Тонкие, с изящными пальцами и легким блеском прозрачного лака на ногтях.
— Спасибо… — пробормотал он, принимая тарелку. Их пальцы случайно соприкоснулись, и по его спине пробежал ток.
«Черт, что со мной?»
Он знал Елену Викторовну всю жизнь. Она была матерью его лучшего друга Макса. Кормила его борщом, когда он приходил после школы, давала деньги на мороженое, утешала после первой несчастной любви.
Но сегодня что-то щелкнуло.
Может, дело в том, как солнечный луч упал на ее лицо, когда она смеялась над его шуткой. Или в том, как она, не глядя, достала с верхней полки его любимый кофе — и он вдруг осознал, что она помнит такие мелочи.
— Ты чего застыл? — Елена Викторовна наклонила голову, и сережка-гвоздик блеснула в свете лампы.
Алексей не думал. Он просто шагнул вперед — и поцеловал ее.
На вкус она была как кофе с корицей — терпкая, с легкой горчинкой.
— Леша?! — она отпрянула, широко раскрыв карие глаза.
— Я влюбился, — сказал он хрипло. — И это не шутка.
Елена Викторовна схватилась за край стола.
— Ты… Ты же… — ее голос дрогнул.
— Мне двадцать пять. Тебе пятьдесят. Я в курсе, — Леша провел рукой по лицу. — Но я не могу это игнорировать.
За окном грохнул гром.
Или это просто в висках стучало?
* * *
После того поцелуя прошла неделя. Семь дней, которые перевернули жизнь Лехи с ног на голову.
Каждый раз, проходя мимо книжного магазина, он замирал у витрины, высматривая что-нибудь для нее. В итоге купил сборник стихов Ахматовой — помнил, как однажды Елена цитировала ее за чаем.
— Макс дома? — Леша нарочно звонил в дверь так, словно просто зашел к другу.
— Нет, на тренировке, — Елена Викторовна стояла на пороге в легком сиреневом кардигане, пахнущем лавандой.
— А… Я книгу принес. Вдруг вам будет интересно.
Она взяла томик, перелистнула страницы. Губы дрогнули в улыбке.
— «А на ступеньки встретить выйдешь без упрека…» Как ты угадал?
— Магия, — он пошутил, но внутри все сжалось.
Следующим подарком стали конфеты — дорогие, бельгийские, в золотой упаковке.
— Ты что, решил меня подкупить? — она рассмеялась, разворачивая фантик.
— Нет, просто… хочу видеть, как ты улыбаешься.
Тишина.
Елена Викторовна вдруг потупила взгляд.
— Леша, это…
— Я знаю. Безумие. Но я не могу иначе.
Они начали встречаться тайком.
Сначала — просто разговоры на кухне за чаем. Потом — прогулки в парке, где их никто не мог увидеть. Алексей водил ее в маленький антикварный магазинчик, где продавали старинные часы (у нее была слабость к ним). Она смеялась, когда он пытался угадать эпоху очередного экспоната. Дразнила:
— Ты ужасно плох в истории.
— Зато я хорош в другом, — он целовал ее пальцы, и она краснела, как девчонка.
Однажды вечером, когда Макс уехал к друзьям на дачу, Алексей остался у них до утра.
— Мы с ума сошли, — прошептала Елена Викторовна, когда он обнял ее в полумраке гостиной.
— Да. Но это лучший вид безумия.
Дождь стучал в окно, а они притворялись, что мир состоит только из них двоих.
Но так не могло длиться вечно…
* * *
«Ну почему я всегда попадаю в самые неловкие моменты?» — эта мысль пронеслась в голове Макса, когда он, вернувшись с работы раньше обычного, застал в гостиной мать и своего лучшего друга в довольно… компрометирующей позе.
Елена Викторовна сидела на диване, а Леша, стоя на коленях перед ней, держал ее руки и что-то страстно шептал.
— Что за черт?! — рявкнул Макс, швырнув ключи на тумбу так, что те со звоном отскочили на пол.
Леша резко обернулся, а Елена вскочила, будто ее ударили током. Лицо ее пылало.
— Макс! Ты же должен был быть на работе до вечера!
— Вот именно, должен был, — сквозь зубы процедил Макс. — Но начальник отпустил пораньше. Видимо, судьба решила устроить мне сюрприз.
Леша медленно поднялся с колен, но не отступил ни на шаг.
— Макс, я могу объяснить…
— Объяснить что? — Макс шагнул вперед, сжимая кулаки. — Что ты крутишь роман с моей матерью?
— Я ее люблю!
— Да ты что, в сериал какой-то записался?! — Макс фыркнул, но в глазах сверкало нечто большее, чем просто злость.
Елена Викторовна попыталась встать между ними.
— Хватит! Вы же взрослые люди!
Но было уже поздно.
Леша не успел увернуться от первого удара. Кулак Макса со всего размаху врезался ему в челюсть, откинув его на пару метров. Не зря все же сына с детства (из последних денег) на бокс водила!
— Вот тебе за дружбу, сволочь! — прошипел Макс.
Леша, потирая подбородок, поднялся и, не раздумывая, ответил тем же. Удар пришелся в живот, и Макс согнулся пополам.
Елена Викторовна схватила вазу с цветами и с грохотом опустила ее на пол.
— Прекратите немедленно! Или я вас обоих выгоню!
Внезапная тишина. Даже соседский кот за окном замер в ожидании развязки.
Макс, тяжело дыша, выпрямился.
— Ладно, — прохрипел он. — Говори.
Леша вытер кровь с губ.
— Я люблю твою мать. Да, это звучит дико. Да, мне самому сначала было не по себе. Но я не шучу и не играю.
Макс молчал. Потом неожиданно рассмеялся.
— Ну ты даешь, Лех… Сыном меня теперь звать будешь?
Леша фыркнул.
Елена Викторовна закрыла лицо руками.
— Боже, я сейчас умру от стыда…
Макс вздохнул и потянулся за упавшими ключами.
— Ладно. Я не одобряю. Но и палки в колеса ставить не буду. Только, чур, при мне никаких нежностей! А то стошнит.
Он направился к выходу, но на пороге обернулся.
— И если ты, Леха, хоть раз ее обидишь — я тебя прибью. По-настоящему.
Дверь захлопнулась.
В квартире воцарилась тишина.
Елена Викторовна медленно опустилась на диван. Прошептала:
— Ну вот… Теперь он нас ненавидит.
Леша сел рядом и осторожно взял ее руку.
— Не ненавидит. Просто разозлился от неожиданности. Нужно время.
Она посмотрела на него, и в ее глазах читалась целая буря эмоций.
— Леша… Ты правда уверен в этом? Во мне? Мне ведь уже…
— Не смей говорить про возраст, — он прервал ее, прижимая ладонь к ее губам. — Ты самая красивая, умная и потрясающая женщина, которую я когда-либо встречал. И если мне придется каждый день доказывать это — я буду.
Она засмеялась, но в голосе дрожали слезы.
— Ты идиот.
— Твой идиот, — ухмыльнулся он.
За окном запели птицы, будто сама природа одобряла этот безумный союз.
А Макс в это время сидел в ближайшем баре, заказывая себе самый крепкий виски, и думал:
«Ну что, теперь у меня есть отчим. Который мой же лучший друг. Жизнь — большая и странная шутка».
Но почему-то злиться уже не хотелось.
На следующее утро Макс прислал Леше сообщение:
«Если будешь жениться — я на свадьбе ведущим буду. И тост скажу. Самый похабный».
Леша рассмеялся и показал телефон Елене Викторовне.
— Ну что, кажется, мы получили благословение?
Она просто закатила глаза.
— Боже, какие же вы оба идиоты…
Но улыбнулась.
* * *
Елена Викторовна вышла из подъезда, поправляя шарф. Осенний ветер играл прядями ее аккуратной стрижки, а в руках звенели ключи от машины. Она еще не сделала и трех шагов, как из-за угла выскочила разъяренная блондинка в обтягивающем пальто и на каблуках, которые явно не предназначались для прогулок по октябрьским лужам.
— Так вот ты какая! — девушка преградила ей дорогу, сверкая накачанными губами. — Лешина молодуха!
Елена Викторовна медленно подняла бровь.
— Таня, если я не ошибаюсь? Леша рассказывал.
— О, значит, он и про меня рассказывал? — Таня язвительно ухмыльнулась. — Зато про вас мне пришлось узнавать от Макса! Представляю, как вы его опутали — то ли чайком с ромашкой, то ли деньгами…
— Детка, — Елена Викторовна спокойно перебила ее, — если ты собираешься читать мне лекцию о морали, сначала закрой декольте. У тебя там все продувает.
Таня фыркнула, но машинально потянулась к воротнику.
— Вы думаете, он вас всерьез? Да он просто мамочку искал! Через месяц наиграется и свалит к нормальным, к ровесницам! А тебя, старую перечницу, бросит!
Елена вышла из себя.
— Да пошла ты, вша малолетняя. Будешь стоять на дороге — перееду. Только перед этим застрахую, чтобы хоть какая-то польза от тебя была, — бросила она и села в машину.
Вечером, когда Леша, сияя, вручил ей букет алых роз («Просто потому что!»), Елена не стала рассказывать о встрече. Но когда он потянулся ее обнять, мягко отвела его руки.
— Нам нужно поговорить.
— Опять «мы не пара»? — Леша закатил глаза. — Лена, ну сколько можно…
— Сегодня я поняла кое-что, — она села в кресло, бережно складывая розы на столе. — Ты бросил Таню из-за меня. А завтра появится другая Таня, потом третья…
— Никаких других не будет!
— Леша, — она посмотрела ему прямо в глаза, — мне пятьдесят. Через десять лет тебе будет тридцать пять — расцвет. А я…
— Будешь самой сексуальной пенсионеркой в округе, — он попытался шутить, но голос дрогнул.
— Это не смешно.
— Я и не шучу. — Он опустился перед ней на колени. — Давай хотя бы попробуем. Если через год я передумаю — сама меня выгонишь.
Елена Викторовна закрыла глаза. Где-то в глубине души маленькая Лена, которая когда-то мечтала о большой любви, кричала: «Да!» Но разум шептал другое…
— Дай мне неделю. Без звонков, без встреч.
Леша хотел возразить, но увидел ее лицо и лишь кивнул.
А в это время Таня, рыдая в плечо подруге, клялась:
— Она еще пожалеет! Я их обоих уничтожу!
Подруга вздохнула и налила ей еще вина.
На следующее утро Елена обнаружила на машине записку: «Старая коза!» Рядом — похабный рисунок. Она покачала головой, разорвала листок и завела мотор.
* * *
Таня оказалась упорной, как репей. Три дня подряд она караулила Леху у его подъезда, заваливая сообщениями:
«Ты пожалеешь! Она тебя использует!», «Я все расскажу твоим родителям!», «Мы же так хорошо подходили друг другу!». Блокировки не помогали — она просто писала в разные соцсети с разных аккаунтов. И откуда стала такая сообразительная, совсем недавно даже пароль сложнее «1234» не могла придумать.
Когда в пятницу вечером Леша вышел от Елены и увидел Таню, маячащую под фонарем, терпение лопнуло.
— Хватит! — рявкнул он, подходя к ней. — Ты мне не жена, не мать, даже бывшая — с большой натяжкой. Отвали!
Таня закусила губу.
— Ты спишь с бабкой, а это я должна отвалить?
Леша резко развернулся и пошел прочь. Но на следующий день Таня уже дежурила у подъезда Елены.
— О, семейный труд сделал из бабуина человека! — язвительно крикнула она, когда Леша вышел вынести мусор.
И тут случилось неожиданное.
Из-за угла вышел Макс, невозмутимо жуя бутерброд.
— Тань, — сказал он с набитым ртом, — давай начистоту.
Он достал телефон и показал ей фото. На снимке Таня в мини-платье выходила из дорогого отеля с мужчиной лет шестидесяти.
— Это что, выпускной? — фыркнула она, но голос дрогнул.
— Нет, но в мае, — Макс листал дальше. — А вот это — в июне. Интересно, Леха знал, что ты подрабатывала эскортом, когда вы встречались?
Таня побледнела.
— Ты… Ты не смеешь…
— Смею, — Макс убрал телефон. — Но Лехе пофигу уже, а вот человечку, с которым ты пренебрегла всеми правилами приличной одежды и ходила рядом, хотя должна была не палиться, будет любопытно. А уж его жене…
Таня метнула ядовитый взгляд на Лешу, потом на окна Елены, резко развернулась и зашагала прочь.
— И не возвращайся! — крикнул вдогонку Макс.
Леша смотрел на друга с восхищением.
— Откуда ты…
— Искусственный интеллект — страшная сила. Фото нарисовано, там даже мужика не видно. А про Таню я давно догадывался, как видишь, угадал. — Макс похлопал его по плечу. — Ладно, иди к маме. Только, чур, не целоваться при мне!
Через неделю Леша переехал к Елене.
— Ты уверен? — она скептически осмотрела его старый игровой компьютер и коробку с дисками.
— Абсолютно, — он обнял ее за талию.
— Тогда убирай носки в шкаф, а не под кровать, — строго сказала она, но глаза смеялись.
Макс, помогавший переносить коробки, фыркнул:
— Ну все, теперь я точно буду звать тебя папой.
— Сынок, — торжественно произнес Леша, — иди на кухню, мама пирог испекла.
Елена Викторовна шлепнула обоих полотенцем.
Но вечером, когда они остались вдвоем, она вдруг сказала:
— А ведь Таня была права в одном…
Леша поднял бровь.
— В чем?
— Я действительно тебя использую, — она показала на застрявшую банку с огурцами. — Открывай, «молодой любовник».
Он рассмеялся, крутанул крышку и поцеловал ее в макушку.
— Работа мечты.