— Ты со свекровью, конечно, дружи, но не забывай, она — твой враг! — прошептала мать Тане в день свадьбы.
Тогда Таня лишь усмехнулась. А зря.
— Мам, ну ты как из девяностых, честное слово, — Таня отмахнулась, поправляя фату перед зеркалом. — Сейчас, вообще-то, двадцать первый век. Какие враги? Ирина Васильевна вполне… Ну, нормальная.
А через неделю после этого разговора они с Максимом въезжали в дом его матери.
— Слушай, может, все-таки квартиру снимем? — спросила Таня. — У меня клиенты на дом ходят, неудобно будет.
Максим захлопнул багажник и провел рукой по волосам.
— Тань, ну мы же говорили. Подкопим денег, потом переедем, а пока потерпим месяц-два. Мама даже обрадовалась! Сказала, веселее будет.
Таня смотрела, как Максим суетится вокруг машины, проверяет что-то в телефоне, и думала: «Ему тридцать пять, а мамина радость все еще так важна». Но промолчала, что тут скажешь?
— А моя мать говорит… — начала Таня и осеклась.
Некстати вспомнились слова про «врага».
— Что говорит?
— Да ничего. Волнуется просто.
«И я волнуюсь», — подумала она.
***
— Ну, приехали! — Максим остановил машину перед синими воротами.
Гудок, щелчок замка, и ворота медленно поползли в сторону. Двухэтажный кирпичный дом с белыми наличниками смотрел на мир тремя окнами второго этажа, как недоверчивый старик. На крыльце уже стояла Ирина Васильевна, прямая, подтянутая, с идеально уложенными волосами. В руках — полотенце, которым она зачем-то вытирала совершенно сухие руки.
— Ну, наконец-то!
Она улыбнулась, но как-то странно, одними губами. Глаза остались холодными.
— А я уж думала, не доедете.
Таня почувствовала, как по спине пробежал холодок. Ей показалось, что свекровь смотрит сквозь нее, словно примеряясь, как бы половчее вытолкнуть незваную гостью из дома и из жизни сына. А ведь раньше та казалась вполне дружелюбной…
— Машин много, пробки, — засуетился Максим, доставая чемоданы. — Мам, мы ненадолго, правда.
— Да что ты, Максимушка! — свекровь всплеснула руками. — Живите, сколько вам нужно! Ты мой сын, это твой дом.
Таня отметила это «твой», не «ваш». И еще заметила, что Ирина Васильевна произнесла «Максимушка» с такой приторной нежностью, что аж зубы сводило.
— Мы с дороги, можно где-нибудь руки помыть? — Таня попыталась улыбнуться.
— Конечно! — Ирина Васильевна словно ждала этого вопроса. — Только, Танечка, у нас в доме принято говорить «можно вымыть руки», а не «где-нибудь помыть». Культура речи — это важно.
Таня стояла, глядя на свекровь, и чувствовала, как внутри что-то обрывается. Первый камень был брошен. И почему-то стало абсолютно ясно, это только начало.
***
В первые дни все шло… Ну, терпимо. Ирина Васильевна поджимала губы, когда Таня клала локти на стол, но молчала. Когда невестка пользовалась духами, распахивала окна — «проветрить».
Максим уезжал на смену рано утром, возвращался поздно. Таня пыталась наладить работу на дому, позвонила клиентам, объяснила новый адрес. Вечерами они втроем смотрели телевизор. Свекровь вязала что-то бесконечное спицами, изредка вздыхая. Максим дремал в кресле, Таня листала ленту в телефоне. Все было как-то… неестественно гладко.
На десятый день что-то изменилось. Таня почувствовала это сразу, как только спустилась к завтраку. Ирина Васильевна смотрела на нее с какой-то новой, оценивающей интонацией.
— Танечка, ты всегда так выглядишь по утрам? — Ирина Васильевна поставила перед ней чашку кофе. — Максимушка привык к ухоженным женщинам.
Таня моргнула, не понимая, в чем дело. Она только что умылась, причесалась.
— В каком смысле?
— Ну, волосы растрепанные… — свекровь неопределенно покрутила пальцем у своей головы. — И халат такой… Непарадный. В моем доме принято одеваться прилично.
Таня посмотрела на свой любимый шелковый халат с драконами.
— Вы это серьезно? — она не могла поверить своим ушам.
— А что такого? — Ирина Васильевна пожала плечами. — Я просто забочусь о своем сыне. Знаешь, Маргарита, дочка моей подруги Веры, всегда так опрятно выглядит. И волосы у нее ухоженные, и одевается скромно.
«Она что, сравнивает меня с какой-то Маргаритой?» — Таня сжала чашку.
— Ирина Васильевна, вы меня с кем-то путаете? Я, вообще-то, визажист, для меня внешность — это профессия.
— Ох, визажист! — свекровь закатила глаза. — Какие громкие слова. Рисуешь на лицах, и все. Маргарита вот в банке работает, серьезная девушка, с высшим образованием.
Таня почувствовала, как внутри что-то холодеет. «Так вот оно что…»
Она допила кофе и молча поднялась в их с Максимом комнату.
Вечером пришла первая клиентка, девушка, которую Таня должна была подготовить к фотосессии. Они расположились на кухне, где свет был лучше.
— Ой, а что это у вас тут за запах? — поморщилась клиентка.
Таня принюхалась, пахло чем-то резким, химическим. Свекровь как раз проходила мимо с тазиком.
— Это я твои тени мыла. Гигиена! — и удалилась, гордо неся таз.
— Что?! — Таня бросилась за ней. — Какие тени? Вы о чем?
В тазу плавали ее профессиональные палетки теней и румян. Безнадежно испорченные.
— Ирина Васильевна, вы… Зачем?!
— Ой, Танечка, ты что? Я просто хотела помочь, они же грязные были. Там же… Это… Микробы!
— Это косметика за пятнадцать тысяч рублей! — Таня ощутила, как дрожат руки.
— Пятнадцать тысяч?! — свекровь округлила глаза. — За эту грязь? Максимушка знает, на что ты деньги тратишь?
Таня стояла, глядя на погибшие палетки, и понимала, что это не случайность. Когда она вернулась на кухню, клиентка уже собиралась уходить.
— Извини, Тань, я… Это… В другой раз, ладно?
Вечером Таня попыталась поговорить с Максимом.
— Ты представляешь, что твоя мать сделала?!
— Да ладно тебе, — Максим отмахнулся. — Она просто хотела как лучше. Ну не разбирается она в этих женских штучках.
— Женских штучках? Это мои рабочие инструменты! — Таня повысила голос. — Как будто кто-то твои инструменты в унитаз смыл!
— Тш-ш-ш! — Максим покосился на дверь. — Не кричи. Мама и так говорит, что ты слишком эмоциональная.
— Что еще говорит твоя мама?
Максим вздохнул.
— Ну, что тебе не хватает тонкости, воспитания. Что ты не его уровня.
— Не его? — Таня оторопела. — Ты о себе в третьем лице говоришь?
— Это мама так сказала.
«Его уровня». Таня вспомнила эту Маргариту из банка. Все встало на свои места, мама-то оказалась права, свекровь и правда невзлюбила Таню.
***
Утро началось с пропажи. Таня перерыла всю комнату, но так и не нашла свою косметичку с кистями.
Максим перевернулся на другой бок.
— Посмотри внизу. Может, мама прибралась.
Таня спустилась на кухню. Ирина Васильевна уже хлопотала у плиты, что-то помешивая в кастрюле. Пахло гречкой.
— Доброе утро, — сухо произнесла Таня. — Вы не видели мою косметичку?
— Косметичку? — свекровь сделала удивленное лицо. — А, эту грязную сумку? Я ее постирала.
— Что?! — Таня оцепенела. — Где она?
— В стиральной машине, где же еще, — Ирина Васильевна невозмутимо продолжала помешивать кашу. — Она была такая засаленная, просто ужас.
Таня бросилась к стиральной машине. Открыла дверцу — и замерла. Ее профессиональные кисти, каждая из которых стоила по несколько тысяч, лежали в барабане вместе с какими-то полотенцами. Мокрые, распушенные, безнадежно испорченные.
— Вы… — Таня задохнулась от возмущения. — Вы специально это сделали!
— Что ты, деточка, — свекровь прижала руку к груди. — Я просто хотела помочь. Ты же… Это… Так занята своими клиентами, что даже вещи постирать некогда.
— Это кисти! Их нельзя стирать в машинке!
В этот момент на кухню вошел заспанный Максим.
— Что за крики?
— Твоя мать выстирала мои профессиональные кисти в стиральной машине!
— Ну и что? — он почесал затылок. — Новые купишь.
— Новые?! — Таня едва сдерживалась, чтобы не закричать. — Ты знаешь, сколько они стоят? И как их долго подбирать?
— Максимушка, я же не знала, — свекровь подошла к сыну и погладила его по плечу. — Я хотела как лучше, а она кричит на меня в моем же доме.
Максим посмотрел на Таню с укоризной.
— Тань, ну чего ты в самом деле? Мама хотела помочь.
Таня почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Ей хотелось кричать, плакать, но она просто повернулась и вышла из кухни. «Успокойся. Дыши. Это всего лишь кисти. Всего лишь деньги, всего лишь работа».
Но это был не конец. На следующий день она обнаружила, что все ее белые футболки приобрели нежно-розовый оттенок после стирки.
— Ой, я, кажется, красное с белым перепутала, — всплеснула руками Ирина Васильевна. — Ну ничего, розовый — такой женственный цвет!
Еще через день Таня обнаружила, что духи, которые ей подарил Максим на свадьбу, таинственным образом исчезли. А когда они нашлись, от флакона исходил странный, прокисший запах.
— Представляешь, — свекровь делилась с подругой по телефону прямо при Тане, — она на работе красит чужие лица, а сама такая неухоженная. И речь! Слова эти молодежные, «короче», «типа», «ну». Максиму нужна девушка тонкая, интеллигентная. Как Маргариточка.
Таня стояла у двери, сжимая кулаки. «Бежать. Прямо сейчас».
Вечером она попросила мужа:
— Давай съедем, я так больше не могу.
— Тань, у нас денег нет, — он лежал на кровати, листая что-то в телефоне. — Куда мы съедем?
— Снимем квартиру, комнату! Что угодно!
— Да ладно тебе, — он не отрывался от экрана. — Потерпи немного. Это же моя мама.
— И что? Она меня ненавидит! Она все делает, чтобы выжить меня отсюда!
— Не преувеличивай, — Максим поморщился. — У мамы просто… Это… тяжелый характер. Она и с отцом такая же была.
— И где сейчас твой отец? — спросила Таня.
Максим промолчал, ведь отец бросил их, когда сыну было пятнадцать.
На следующее утро Таня обнаружила свою одежду сложенной на стуле. Все вещи до единой. Даже те, что висели в шкафу.
— Я решила перебрать шкаф, — объяснила Ирина Васильевна. — Давно собиралась. А твои вещи мне мешали.
Таня молча сложила все обратно. Вечером вещи снова оказались на стуле.
— Я думала, ты не поняла, — свекровь улыбнулась. — Я хочу освободить шкаф для Максимушкиных вещей. Ему нужно больше места, а твои можно и в чемодане хранить. Временно же живете.
Таня впервые услышала слово «временно» из уст свекрови. Раньше та говорила: «Живите, сколько нужно».
— Мам, ну что за детский сад? — не выдержал даже Максим.
— А что такого? — Ирина Васильевна поджала губы. — Я в своем доме не могу шкаф перебрать?
Таня поняла, свекровь методично, шаг за шагом выживает ее. И самое страшное, Максим видел все это и не вмешивался.
— Ты трус, — тихо сказала она мужу той ночью.
— А?
— Трус, — повторила она громче. — Видишь, что происходит, и молчишь.
— Тань, это просто… Это… Бытовуха. У всех так.
— У всех матери портят вещи, выбрасывают их из шкафов? Сравнивают невесток с какими-то посторонними девушками?
— Ну мама действительно давно знает Маргариту…
— Да плевать мне на Маргариту! — Таня села на кровати. — Речь о нас с тобой, О нашей семье!
— Ты слишком драматизируешь.
— А ты слишком… Никакой! — она почти выкрикнула последнее слово.
Внизу хлопнула дверь. Ирина Васильевна явно не спала и все слышала.
***
Воскресное утро выдалось на удивление тихим. Свекровь уехала в церковь, а Максим был на смене. Таня медленно пила кофе на кухне, наслаждаясь редкими минутами одиночества.
Зазвонил телефон. Таня потянулась к мобильнику, но звонил не ее телефон. На столе вибрировал старенький кнопочный аппарат Ирины Васильевны. «Странно, почему она его оставила?»
Звонки не прекращались. Таня полюбопытствовала, кто это так такой настырный, и увидела на экране: «Маргариточка». Она замерла, потом протянула руку и нажала кнопку ответа.
— Алло? Ирина Васильевна? — раздался в трубке приятный женский голос. — Вы меня слышите?
Таня молчала.
— Алло? Вы дома? Я могу заехать? — голос звучал неуверенно.
Таня медленно поднесла трубку к уху.
— Нет, Ирины Васильевны нет дома.
Пауза.
— А кто это? — спросил голос.
— Таня. Невестка, — она сама удивилась своему спокойному тону.
— Ой… — голос явно растерялся. — Я… Это… Перезвоню позже.
— Подождите, — Таня вдруг почувствовала, что не может упустить этот момент. — Вы ведь та самая Маргарита, которую Ирина Васильевна… Сватает за своего сына?
В трубке повисло долгое молчание.
— Я… Я не знаю, о чем вы, — наконец произнесла Маргарита.
— Все вы знаете, — Таня ощутила, как внутри поднимается что-то похожее на ярость, но холодное и контролируемое. — И я тоже все знаю. Вопрос только в том, что вы обе собираетесь делать с моим мужем.
— Послушайте, — голос Маргариты окреп. — Ирина Васильевна — моя крестная. И да, она… Это… Считает, что мы с Максимом… Что нам бы…
— Она считает, что вам бы следовало быть вместе, — закончила Таня.
— Да. Но решает не она, а Максим! — Маргарита говорила теперь с нажимом. — И он выбрал вас. Я просто… Жду.
— Ждете чего?
— Пока все это само разрешится.
Таня сжала свободную руку в кулак.
— А вы знаете, что никакого «само» не будет? Ирина Васильевна пытается избавиться от меня.
— Она говорила, что вы… Не подходите Максиму. Что вы слишком… эмоциональная.
Таня почувствовала, как холодеет все внутри. Значит, ей не показалось, у свекрови действительно был план… Она отключилась, а в голове билось только: «Мама была права».
***
Остаток дня прошел как в тумане. Методично собрала вещи, сложила их в чемодан. Написала клиентам, что на неопределенное время приостанавливает работу.
Максим вернулся поздно, уставший, пропахший сигаретами и чужими духами. «Может, к Маргарите катался», — подумала Таня без всякой ревности.
— Привет, как день прошел? – спросил Максим.
— Да так… — отозвалась Таня. — С Маргаритой поболтала.
Максим замер.
— С какой еще Маргаритой?
— С той самой, которую твоя мать прочит тебе в жены вместо меня.
Он медленно сел, растерянно моргая.
— Что за бред? Какие жены? Мы же с тобой…
— Женаты, да. Но твоя мать считает это досадной ошибкой, — Таня повернулась к нему. — И методично делает все, чтобы я ушла.
— Тань, ну ты опять… — он махнул рукой. — Лишь бы драму развести.
— Ты правда не понимаешь, что происходит? — Таня подошла к нему. — Или просто делаешь вид?
Максим отвел взгляд.
— Слушай, у всех тещи-свекрови… Это… Ну сложные. Притираются люди, всякое бывает.
— Притираются? — Таня почувствовала, как внутри что-то щелкнуло. — Нет, милый. Твоя мать не притирается, она выживает меня, и ты это знаешь.
— Ну хватит! — он вскочил. — Вечно ты все усложняешь! Мать она мне, и все, куда я от нее денусь?
— А от меня?
Он замолчал, словно осекся на полуслове.
— Что от тебя?
— Куда ты от меня денешься? — Таня смотрела на него в упор. — Или вопрос в другом? Куда я от тебя денусь?
— Таня, перестань, а? — он поморщился. — У меня смена была тяжелая, я устал… Мама бы не стала…
— Но стала, — Таня кивнула на собранный чемодан. — И знаешь что? Она своего добилась.
Максим проследил ее взгляд и снова замер.
— Ты уходишь?
— Да.
— Куда?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Может, в хостел. Может, к подружке с работы.
— Но как же мы? — он растерянно взмахнул руками.
— А никак, — Таня посмотрела ему прямо в глаза. — Мы — это ты и я. А где в этой истории ты? Когда твоя мать портила мои вещи, где ты был? Когда она сравнивала меня с Маргаритой, где ты был?
Максиму ответить было нечего.
— Ты просто отсутствовал, — ответила Таня сама себе. — И знаешь что? Так нельзя. Нельзя отсутствовать в своей собственной жизни, Максим.
Она взяла чемодан и направилась к двери.
— Тань, подожди! — он вскочил. — Давай все обсудим… Я поговорю с мамой…
— Поздно, — она обернулась. — Ты знал и молчал. Теперь выбирай, с кем тебе жить. С мамой и ее Маргариточкой. Или со мной. Но даже если ты выберешь меня, тут я не останусь.
Она спустилась по лестнице. В коридоре горел свет, Ирина Васильевна явно не спала. Дверь на кухню была приоткрыта, оттуда доносилось позвякивание чашек.
— Уходишь? — раздался голос свекрови, когда Таня была уже у входной двери.
— Да, — она даже не обернулась. — Можете праздновать победу.
— И правильно! — свекровь вышла в коридор, вытирая руки полотенцем. — Нечего моему сыну жизнь портить. Не пара ты ему.
Таня повернулась.
— Знаете, Ирина Васильевна, вы правы. Я действительно не пара вашему сыну. Потому что я — взрослый человек, а он все еще ваш ребенок. И мне его жаль.
Входная дверь скрипнула и закрылась за ее спиной.
***
Прошло три года. Таня жила в своей квартире без мужа, без свекрови, без претензий. Максим так и не нашел сил вырваться из силков своей матери. Но и с Маргаритой, как слышала Таня, у него не сложилось. Видимо, та еще до свадьбы не выдержала Ирину Васильевну.
«Ничего удивительно», — думала Таня. — «С такой матерью Максиму долго оставаться холостым…»
