– Ну что, Сергей, как там твой фриланс? Или опять по знакомым шабашишь? – даже за праздничным столом тесть не смог удержаться от воспитательной работы. Собственно, даже не собирался.
– Пап, он работает! – мгновенно вступилась за мужа Настя.
Теща многозначительно улыбнулась и добавила:
– Конечно, работает. Настя, передай ему, пожалуйста, салфетку – опять на рубашку пролил.
Все это было сказано тоном воспитательницы детского садика, ласково и одновременно назидательно. Сергей знал, что будет дальше – в этой семье его выбрали мальчиком для битья – и попытался сменить тему:
– Знаете, Настя так классно готовит. Утром пирог испекла.
– Это она у матери научилась, – самодовольно фыркнул тесть. – Ты бы хоть посуду за ней помыл.
Внезапно Настя хлопает ладонью по столу:
– ХВАТИТ! Да, Сергей не идеальный. Да, он не имеет высшего образования. Да, он немного зарабатывает. Пока! Но это мой муж. И вы у нас в гостях.
Мама Насти побледнела и с удивлением смотрела на дочь, подбирая нужные слова.
– Если вы пришли унижать его – дверь там, – закончила Настя.
После некоторого замешательства отец Насти молча встал, кивком головы приглашая с собой супругу:
– Пойдем отсюда. Пусть живут как хотят.
***
Полковник запаса Игорь Васильевич и его жена, учительница математики, Людмила Ивановна много сил вложили в воспитание дочери. Девочка росла отличницей, умницей и была до предела самостоятельной. Любовь к единственному ребенку незаметно перетекла в контроль и постоянную критику, поэтому Настя с нетерпением ждала совершеннолетия – лишь бы поскорее уйти из отчего дома.
В 17 она тайком подала документы в питерский вуз, но не поступила. Пришлось учиться в родном городе. В 21 встретила Сережу, вышла замуж вопреки воле родителей, в 23 родила сына. Как бы ни было трудно, Настя не просила помощи у матери. Предпочитала справляться сама, не желая выслушивать постоянные замечания и придирки. Мама не могла выйти из роли учительницы нигде и никогда.
Сдаться пришлось, когда муж потерял работу. Шестимесячному Коле нужны были памперсы, аренда росла, в холодильнике – мышь повесилась. В слезах Настя позвонила маме.
Родители прислали деньги. Потом еще. Потом купили прогулочную коляску. Потом поняли, что можно приезжать с проверками. И началось. «Ты что, не можешь даже люстру по-человечески повесить?» – говорил Сергею тесть. «Ты ему слишком много позволяешь. Вот мы с отцом…» – наставляла Настю мать. Ну и сказать малышу: «Иди к бабушке, а то папа шею тебе свернет своими играми» было обычным делом.
Муж мрачнел. Настя оправдывалась: «Они же помогают материально, надо потерпеть!»
***
Через два месяца Сергей наконец нашел работу, Настя тоже взяла небольшой удаленный проект. Когда финансовые дела пошли на лад, Настя решила поговорить с мамой.
Она все время чувствовала неловкость, получая от родителей конверты с деньгами – чтоб у внука все было. Цена у такой помощи была высокая: с каждым конвертом родители становились… ближе. Слишком близко. Вчера мать снова выговаривала Сергею, какой он никудышный хозяин – все никак не прибьет плинтус в прихожей. Нужно это прекращать.
– Знаешь, мам, спасибо за все, вы нас очень выручили, но теперь мы достаточно зарабатываем, помощь в конвертах нам больше не нужна, – Настя зажмурилась, предвкушая реакцию.
В трубке воцарилась тишина, какая бывает перед грозой.
– Это из-за вчерашнего, Настя? Да мы ведь внуку даем деньги, не вам. И что я такого сказала? Любой увидит, что мужчина в тридцать лет должен…
Дверь в детскую скрипнула. Сергей стоял на пороге, держа в руках две чашки – с ромашковым чаем для нее и мятным для себя. Его глаза скользнули к телефону, и что-то в них погасло.
Настя резко положила трубку.
– Мама? – он поставил чашки так аккуратно, будто боялся разбить что-то важнее фарфора. – Снова рассказывает какой у тебя неправильный муж?
Настя хотела сказать «нет», но вместо этого вдруг рассмеялась:
– Знаешь, что самое смешное? Мама хранит мое свадебное платье. На всякий случай.
Сергей медленно опустился на корточки перед ней, и она вдруг заметила, как поседели его виски за этот год:
– Я могу бросить курить, и могу научиться забивать гвозди. Даже полюбить твоего отца, если надо. Но…
Его пальцы осторожно коснулись ее запястья:
– Я не могу быть мужем, которого ты стыдишься. Я не хочу ничего доказывать твоим родителям.
Она достала телефон и одним движением отправила маме сообщение: «Спасибо за все. Теперь мы справимся сами». Показала текст мужу.
– Что это изменит? – спросил он. – Твои родители считают, что имеют право нас переделывать, они ведь искренне верят, что делают как лучше. Они будут это делать и без финансовых вложений, неужели ты не видишь?
– Вижу, но попытка – не пытка, – ответила Настя.
… Звонков из родительского дома не было две недели. Потом мама набрала Насте и впервые спросила разрешения приехать:
– Можно приехать к внуку? Мы соскучились.
– Конечно, приезжайте. В субботу. Я испеку пирог.
***
Встреча закончилась некрасивой сценой. Родители встали и уехали, даже не попрощавшись. Настя, как ни странно, не чувствовала никакой вины. Она просто ждала, когда мать с отцом снова выйдут на контакт.
Через две недели мать прислала сообщение: «Привози внука в субботу на дачу. И… мужа тоже. У отца гриль новый».
Что ж, это еще не примирение. Только первый шаг. Но Настя поняла: границы – это не стена. Это дверь, которую теперь контролирует она сама.
