Инстинкт заставил Максимку прикрыться рукой и пригнуться — тело само готовилось к удару. Прошла секунда. Ещё одна. Ничего не случилось. Паренёк молниеносно выскочил на улицу, пока отец не опомнился и не набросился снова.
Причина была проста — алкоголь. Стоило отцу напиться, как он превращался в неуправляемого зверя. Мать обычно могла справиться с разъярённым мужем, но лишь в те редкие моменты, когда сама не находилась под градусом.
Оказавшись во дворе, Максим остановился в раздумье. Куда идти? В животе урчало так, что хотелось выть. Сегодня отец получал деньги, и мальчик тешил себя надеждой на кусок хлеба. Напрасно. Вся получка ушла в бутылку.
Взглянув на небо, парнишка определил, что день только начинается. До появления дворовой шпаны оставалось минимум два часа. Значит, можно успеть добраться до закусочной на краю микрорайона. Летняя терраса этого заведения привлекала состоятельных посетителей. Конечно, скупердяи встречались сплошь и рядом, но попадались и добрые души. Один подаст мелочь, другой угостит выпечкой.
Максимка принимал подаяния без всякого стыда. Богатеи и думать о нём забудут через две минуты, так что грех на душу не ложился. Дома кормили нечасто, да и еда была скудная, поэтому мальчик глотал всё подряд, не разбирая, сыт он или голоден. На чёрный день останется.
Максимка на жизнь не жаловался. Вокруг у большинства родители злоупотребляли спиртным. Мать объясняла это отчаянием. Она драила полы в школьном здании, отец караулил по ночам какой-то склад. Денег платили кот наплакал. Оба родом из несчастных семей, учиться толком не довелось. Вот и зарабатывали гроши.
Максим видел, что соседи живут точно так же. Конечно, попадались и трезвенники, но их сторонились, как прокажённых. С ними никто не якшался. Их дети всегда выглядели чистенькими, носили портфели с учебниками и почему-то читали книги в свободное время — что казалось совершенно диким явлением! Впрочем, такие семейства надолго не задерживались в районе — при первой же возможности сматывали удочки. И правильно поступали, считал Максимка. Чего ботаникам в их краях делать?
Подходя к закусочной, Максимка вдруг заметил до боли знакомое авто и аж просиял. Сегодняшний день обещал быть удачным! Машину с ярко-зелёным узором на кузове парнишка не спутал бы ни с какой другой.
Владелец этого транспорта частенько обедал в заведении. Максимка не уделял ему особого внимания, пока однажды мужчина сам не заговорил с ним.
— Что-то ты, брат, невесёлый, — сказал незнакомец участливо.
Под левым глазом у Максимки красовалась здоровенная фингала. Внешность была соответствующая. Сперва он схлопотал от пацанов во дворе, затем отец вмазал, а когда мать увидела будущий шедевр на лице сына, тоже приложила руку. Хотелось одновременно рыдать и жрать — причём непонятно, что острее.
— На, брат, возьми. Купишь себе что-то вкусное. Поверь, станет легче.
Максимка глянул на протянутую купюру и едва не грохнулся в обморок. Такую сумму он видел разве что в кино!
— Только не спусти всё за раз, — добавил благодетель. — Растяни на несколько дней.
Максимка ухмыльнулся. Точно! Как он сам не додумался? Этих денег хватит недели на две, не меньше!
Мужчина забрался в автомобиль и укатил прочь. После того случая Максим видел его ещё не раз, но старался держаться в тени. Было неловко. Вдруг тот снова отвалит такую кучу денег — это было бы уже чересчур.
В тот день Максимка уже с полчаса слонялся возле террасы закусочной. Когда подъехала та самая машина с зелёным рисунком, мальчик мигом сообразил, что его благодетель движется к компании мужчин за столом — все в деловых костюмах. Больше нарядно одетых клиентов на террасе не было.
Максима пробрал холодок. За столом творилось что-то неладное.
Григорий Михайлович находился в скверном настроении. Только что произошла очередная стычка с дочерью Мариной — из-за сущего пустяка, как ему казалось. Шестнадцатилетняя девушка собиралась погулять с приятельницами, а он по-отцовски наставлял:
— Не гуляй допоздна. И отвечай, когда звоню.
Марина мгновенно обернулась, сверкая глазами:
— Папа, я уже не маленькая!
— Да-да, совсем забыл. Тебе уже стукнуло шестнадцать. Поэтому, надеюсь, ты поймёшь — трубку бери всегда. Пусть даже я буду названивать через каждые десять минут, как обычно делаю.
— Не надо утрировать, ты не звонишь так часто, — огрызнулась дочка. — Хотя постой, папочка, я ошиблась. Ты звонишь каждые пятнадцать минут, а не десять!
— Марин, разве это странно? Я же отец. Естественно, я волнуюсь.
— Ни у кого из моих друзей родители так не контролируют! Из-за тебя мне уже не хочется никуда идти, это просто кошмар!
Григорий Михайлович повысил голос:
— Послушай, Марина, ты слишком молода, чтобы поучать меня. Если считаю нужным звонить, буду звонить хоть ежеминутно. Уясни это себе навсегда!
По щекам девушки покатились слёзы:
— Это жестоко! Жестоко принимать все решения единолично, думать только о своём удобстве. Ты совершенно не интересуешься чужим мнением. И хотя постоянно твердишь о любви ко мне, на деле превращаешь меня в бесправную вещь!
Григорий не желал этого слушать. Он горбатился на работе, обеспечивая дочери безбедную жизнь, а она неблагодарная! Взять и ответить на звонок отца — разве это проблема? В общем, он сорвался и наговорил лишнего.
Конечно, он считал себя правым — право родителя. Но увидев слёзы на лице Марины, раскаялся в своём монологе. В душе он прекрасно понимал, что дочь у него умная и ответственная. Просто его разъедала тревога. Он боялся — до дрожи в коленках — что может её потерять.
Супруга Григория скончалась, когда Марине исполнилось десять. Женщина тяжело болела, а он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Что только не делал, каких светил медицины не привлекал, по каким клиникам жену не возил — результат оказался нулевым.
После той трагедии он стал одержим страхом за дочь. Стоило Марине пожаловаться на недомогание, как в квартире тут же собиралось пол-поликлиники. Со временем девочка научилась держать язык за зубами, а потом выросла.
Григорий утратил понимание, как общаться с почти совершеннолетней дочерью. А мысль о том, что когда-нибудь Марина создаст свою семью и уедет, была для него невыносима. Что он будет делать в одиночестве?
Однажды решился на визит к психологу. Изложил проблему и спросил напрямик:
— Скажите честно, я поступаю верно или у меня крыша поехала?
Специалист, дама средних лет, мягко улыбнулась:
— С одной точки зрения, вы совершенно правы. С другой — вы явно переусердствуете. Где-то глубоко внутри вы возлагаете на себя вину. Считаете, что недостаточно внимания уделяли супруге, что при большей бдительности заметили бы болезнь на ранней стадии. Вам нужно осознать простую истину — предвидеть всё невозможно.
Григорий потупил взор. Откуда ей известно, что он годами грызёт себя изнутри? Да, он был уверен: проводи он больше времени дома, будь внимательнее, жену удалось бы вылечить.
Больше к психологу он не ходил. Слишком больно. Пусть как-нибудь само образуется.
Григорий захлопнул дверь автомобиля. Сейчас насладится чашечкой кофе — нигде в городе не варили такого изумительного напитка, как в этой закусочной. Потому и назначил встречу с будущими компаньонами именно сюда.
Эти типы сами вышли на контакт и предложили заманчивую сделку. Условия выглядели слишком идеально — аж подозрительно. Разумеется, Григорий провёл негласную проверку. И вскрылись весьма интересные обстоятельства.
На первой же встрече он выложил всё как есть:
— Признаться, мне неприятно иметь дело с теми, кто с порога пытается меня провести. Однако предложенное направление действительно свежее и многообещающее. Готов сотрудничать, но исключительно на моих условиях. Выбора у вас нет. Откажетесь — вашу компанию ждёт банкротство.
Фирмой руководили два брата — судя по всему, в этом и крылась проблема. Каждый гнул свою линию. Спохватились слишком поздно и решили выкарабкаться за счёт других.
Сегодня предстояло подписать контракт, подготовленный юристами Григория Михайловича.
Поздоровавшись, он устроился за столом.
— Григорий Михайлович, мы уже сделали заказ, — братья расплылись в улыбках. — Извините за дерзость, но сытый человек куда сговорчивее голодного.
Григорий ответил улыбкой:
— Отчего же. Давайте закусим. Времени предостаточно.
Григорий потянулся за вилкой, но тут раздался детский голос:
— Я бы на вашем месте к этому не притрагивался. И вообще рядом с ними не сидел бы.
Подняв глаза, он узнал того самого пацана, который когда-то околачивался здесь с огромным синяком и скорбным выражением лица.
— Это ещё почему, парень? — Григорий Михайлович заинтересованно взглянул на мальчугана.
— Потому что они подмешали что-то в вашу тарелку.
Григорий неспешно повернул голову к братьям. Те немедленно набросились на Максимку с криками:
— Ты что несёшь?! Сейчас получишь!..
— Григорий Михайлович, это же полнейший бред!
— Разумеется, бред, — согласился Григорий.
Не переставая улыбаться, он переставил тарелки — свою поменял с одним из братьев.
— Вы ведь не против?
— Н-ну… нет…
— Тогда почему не приступаете? — Григорий пристально смотрел на них.
— Что-то аппетит пропал…
— В таком случае придётся вызвать правоохранителей и отдать блюдо на анализ.
Один из братьев дрожащей рукой схватил вилку, несколько раз ткнул в еду. Затем с грохотом швырнул столовый прибор и заорал на своего родственника:
— Ты клялся, что опасности нет! Что всё пройдёт гладко и он подпишет договор после первой же ложки!
Мгновение спустя братья уже катались по полу в рукопашной.
Григорий хладнокровно наблюдал за потасовкой. Потом подозвал хозяина заведения, который выбежал на шум, шепнул ему что-то и указал на тарелку. Хозяин кивнул, унёс подозрительное блюдо и набрал полицию.
— Значит, парень, ты меня от беды уберёг? — Григорий обратился к Максимке.
Мальчик застенчиво улыбнулся:
— Долг платежом красен.
— Надо же, какие пословицы знаешь! — искренне восхитился Григорий. — Хочешь ко мне домой? Познакомишься с моей дочкой.
— А мне за это ничего не будет?
— Да ругать меня некому. Мои родители уже в отключке, — просто объяснил Максим.
Григорий хотел возразить, но передумал. В голове не укладывалось, как ребёнок может так спокойно говорить о подобных вещах.
Дома Марина уже успокоилась и встретила отца с радостной улыбкой.
— Ой, папуль, а это кто такой? — удивлённо спросила она, оглядывая грязного и потешного мальчугана примерно восьми лет.
— Марина, знакомься — Максим. Он меня сегодня выручил.
— Выручил? Тебя? — Дочь округлила глаза.
— Именно так. Давайте-ка быстренько что-нибудь на стол накроем, а то мы с Максимом проголодались до невозможности.
Марина расплылась в улыбке:
— Ну-ка, Максим, папа, марш мыть руки, а я займусь ужином!
Максимка по привычке хотел плюнуть на ладони и протереть их, но смутился. В этой квартире всё было не так, как дома. Полы сияли чистотой — у них даже тарелки так не блестели.
Ужин прошёл весело. Григорий Михайлович поведал дочке о происшествии в закусочной, Максимка дополнил рассказ своими наблюдениями. Марина то и дело обнимала мальчика, причитая, как сильно она перепугалась за отца.
Максим превратился в постоянного гостя семьи. Если мальчик не объявлялся дольше трёх дней, Григорий сам отправлялся к нему. Иногда отец не выпускал сына из дому, возникали и прочие препятствия. Максим не вдавался в подробности, но и без слов всё было ясно.
Марина твёрдо решила воспитать из Максима достойного человека. Мальчишка сопротивлялся изо всех сил, но вскоре обнаружилось неожиданное — чтение оказалось вовсе не таким занудным занятием. А с Мариной, которая растолковывала непонятные места, книги превращались в захватывающие истории.
Понемногу Максим стал задерживаться у них до позднего вечера. Григорий распорядился выделить мальчику личную комнату.
— Макс, если станет невмоготу дома, всегда можешь переночевать у нас, — предложил Григорий.
— Благодарю вас. А разрешите мне тут школьную форму держать?
— Естественно. Только зачем? Тебе же неудобно будет каждый день сюда заходить переодеваться.
Максим отмахнулся:
— Подумаешь, полчаса лишних. Зато здесь она свежестью пахнет. А дома за два часа табачным дымом насквозь пропитается.
Спустя два года стало очевидно — в Максиме дремлет невероятный талант. Педагоги только руками разводили: таких одарённых детей в их учебном заведении ещё не встречалось.
Марина гордилась успехами подопечного и делилась новостями с Дмитрием, который недавно появился в их жизни. Григорий отнёсся к молодому человеку вполне благосклонно — ему было не до личной жизни дочери. Всё его внимание поглотила процедура лишения родительских прав биологических родителей Максима и оформление опеки.
Больше всего Григорий не хотел, чтобы мальчик с таким блестящим будущим продолжал прозябать в кошмарных условиях.
Позже Григорий приглядел ся к Дмитрию и понял — парень серьёзный, порядочный. Он позаботится о Марине, а Григорий будет заботиться о Максиме.
Григорий даже ловил себя на ироничной мысли. Видимо, забота о ком-то — его внутренняя потребность. И коз появился Максимка, нуждающийся в защите гораздо больше Марины, внимание переключилось на него.
Максим переселился к ним навсегда. Дмитрий занимался спортом, и вскоре Максим тоже записался в секцию. Навещать биологических родителей он мог в любое время. Григорий лишь настаивал, чтобы Максим приносил им продукты. Деньги давать запрещалось категорически — только еду.
На торжестве бракосочетания Марины и Дмитрия Максим прочёл собственные стихи. Оказывается, он давно занимался поэзией втайне ото всех. Гости рыдали от пронзительных строк. Марина обнимала его сквозь слёзы счастья, а Григорий смотрел с застенчивой гордостью.
В стихах Максим называл Григория Михайловича отцом, а Марину — сестрой.
И Григорий был абсолютно убеждён: Максим никогда не упрекнёт его в чрезмерных звонках. Напротив, каждый звонок будет радостью. И Максим ответит всегда.
