Щелкнул чайник, отключившись, и выпуская из себя пар, чашки перекочевали из шкафчика на стол, застеленный бежевой скатертью.
Юрий Павлович посмотрел на жену, в глазах застыл вопрос: — Люда, третья чашка кому? Дима позже приедет, а ты уже готовишься.
Людмила, поправив фартук, махнула рукой: — Голова моя садовая, уже не терпится увидеться, время тороплю вот и поставила.
Осталось всего несколько часов, ждали супруги Гордеевы сына Дмитрия. В этот раз долго дома не было, работа у него такая, единственный сын, поздний ребенок, посвятил свою жизнь спасению людей, в МЧС работал.
— А помнишь, Юра, как Дима кошку соседскую спасал, когда она от собак на дерево залезла? – спросила жена. Так уже ей хотелось поскорей увидеть сына, что все разговоры в эти оставшиеся часы ожидания только о нем.
Юрий Павлович одобрительно кивнул.
— А помнишь, за мальчишку с соседнего дома заступился, в синяках весь пришел?
— Помню, — Юрий Павлович снова кивнул одобрительно, — Ваню Митрохина тогда выручил, с детства мужиком рос наш сын… во-оот, а говорили, что избалованным вырастет, ничего подобного, наша забота не помешала ему характер выработать.
— Ой, а по мне так лучше бы спокойную профессию выбрал, ходил бы каждое утро на работу, в офисе в чистой одежде сидел, а вечером с работы домой возвращался. А теперь, неизвестно когда и куда отправят. И не женился до сих пор, с девушкой, наверное, даже познакомиться некогда.
— Ну, это ты уж, Люда, не сгущай краски, он у нас сильный, видный, звание имеет, встретит еще свою судьбу и будет у него семья. А может у него уже кто-то есть, а нам еще не успел сказать, ну вот бывает же так… Мы вон с тобой поздно встретились, а сына успели родить и вырастить. И у Димы все хорошо будет.
— Дай Бог, — сказала Людмила и вышла из кухни, чтобы взглянуть на себя в зеркало, как она выглядит, праздник ведь сегодня – сын возвращается.
Потом вернулась и продолжила суетиться на кухне.
— Ну, надо же, — открывая холодильник, расстроилась Людмила, — груши забыла купить, Димочка так их любит.
— Не суетись, Люда, утром куплю.
— Ну как же без фруктов?
Юрий Павлович посмотрел в окно, за которым уже начало темнеть. – А и, правда, схожу прямо сейчас, я быстро.
Он вышел из подъезда и сразу услышал вой сирены, за углом дома уже собралось несколько прохожих, кто-то закричал, кто-то из женщин всхлипнул.
— Случилось чего-то, — подумал Юрий Павлович и направился в сторону собравшихся прохожих.
На асфальте, избитый и без сознания, лежал молодой мужчина, не подавая признаков жизни.
— Изверги, за что с человеком так? – крикнула какая-то женщина.
— Скорую, скорую скорей!
— Да уже едут.
Юрий Павлович еще не видел, кто там лежит, но приближаясь к людям, становилось тревожнее на душе, сердце вдруг застучало, не желая успокаиваться. Он протиснулся ближе и застыл, не в силах сказать и слова. Хватал ртом воздух, а сказать ничего не мог, — там, на газоне, лежал сын Дима.
Он почти не помнит, как увозила скорая, как бормотал Юрий, что отец этому парню, что надо ехать. Кто-то сказал, в какую больницу повезли, даже записали адрес. И потом он стал подниматься на четвертый этаж, напрочь забыв про груши, которые так и не купил. Ноги подкашивались, в голове стучало: — Как жене сказать?
Гордеевы провели в больнице двое суток, каждый час теребили врачей, как там Дима. Ведь они долго ждали его, единственного сына, выбравшего профессию спасать людей. А что люди? Чем отблагодарили? И главное — за что? Они не понимали, за что толпа молодых парней с такой жестокостью накинулась на Дмитрия буквально в двух шагах от родного дома.
Уже потом, спустя неделю, в полиции сказали: заступился за девушку и спас ее. Вот только девушка теперь не признается, что знает тех парней, говорит, мимо проходила и никто к ней не приставал, — видимо, запугали.
***
Прошел месяц. Поседевшие Людмила и Юрий Павлович суетятся у плиты. – Бульон не забудь, — напоминает Юрий.
— Не забуду, ты лучше фрукты помой… и груши, груши…
Уже в прихожей, когда были одетые, раздался звонок.
— Здравствуйте, вы меня, наверное, не помните, это я – Иван Митрохин. Дима в детстве всегда за меня заступался. Я хоть в полиции и не работаю, но друзья есть. Вы не переживайте, все хорошо будет, Димка поправится а мы этих гадов все равно найдем.
Люда только и смогла обнять Ивана, не сказав ни слова, и слезы катились по ее щекам. Всё-таки помнят люди добро. Отложился в памяти и в сердце Ивана поступок Дмитрия, раз пришел он к его родителям в тяжелое для них время. Юрий Павлович впервые за эти страшные дни распрямил плечи, как будто появившийся на пороге Иван внушил им надежду на справедливость, возмездие и уверенность, что будут еще они пить с Димой чай на их любимой кухне. И всё у их сына будет: и верная жена, и дети, и долгая жизнь.
