— Ну что, — тихо сказала мама, вытирая глаза уголком чёрного платка, — всё, даже и не верится. Папа ваш… такой сильный был, а тут сердце…
Сыновья переглянулись. Старший, Виктор, сжал зубы, младший, Антон, нахмурился.
— Мам, ну хватит, — осторожно сказал Виктор. — Мы же знали, что у него проблемы со здоровьем.
— Знали-то знали… но всё равно как гром среди ясного неба, — вздохнула она. — Осталась я теперь одна.
— Ты не одна, — вставил Антон. — Мы же рядом.
Наступило молчание. Только шум воды да посуды было слышно из кухни.
Когда гости стали расходиться, Виктор достал сигареты и вышел на улицу. На лавочке у ворот сидел мужчина лет сорока, в тёмной куртке, с бледным лицом. Он явно кого-то ждал.
— Слушай, уважаемый, — начал Виктор, — у нас тут поминки. Если по делу — заходи, если нет, то…
Мужчина поднял глаза. Взгляд у него был странный: уверенный, но в то же время виноватый.
— Я знаю. Я ждал, когда народу поменьше будет. Ты… Виктор? Старший сын?
— Ну… я. А ты кто?
— Я тоже сын.
Виктор чуть сигарету не уронил.
— Чего?!
— Я — Сергей. Твой бра
Через полчаса в доме опять царил шум, но уже другой.
— Какой ещё брат?! — вскрикнула мама. — Что за бред?!
— Я серьёзно, — тихо сказал мужчина. — Ваш покойный муж… Николай Петрович… он мой отец.
— Врёшь! — вспыхнула мать. — Не смей такое говорить в моём доме!
Антон, который до этого сидел молча, спросил:
— А доказательства у тебя есть?
— Есть. Свидетельство о рождении. И… — Сергей достал из кармана старую фотографию. На снимке — молодой Николай, лет двадцати пяти, улыбается и держит на руках младенца.
Виктор выхватил фото, долго рассматривал, потом выругался.
— Ну ни хрена себе… Это точно отец. Его улыбку я за километр узнаю.
Мать побледнела.
— Не может быть…
— Так, давайте по порядку, — сказал Антон, сдерживая эмоции. — Откуда ты взялся? И почему раньше не появлялся?
— Я… — Сергей опустил глаза. — Жил с мамой. Она никогда не настаивала, чтобы отец бросил семью. Она знала, что у него есть жена и дети. Но он приезжал к нам, помогал… Иногда. А потом перестал. Мама умерла пять лет назад. Я остался один.Родни у меня нет, вот только вы.
— И решил, значит, объявиться только на похоронах? — зло бросил Виктор.
— А когда ещё? — тихо сказал Сергей.
В доме повисла тишина. Только мама тихо всхлипывала, качая головой.
— Господи… Николай… Как же ты мог… — шептала она.
Виктор подошёл к Сергею почти вплотную.
— Слушай, братец… А ты чего сюда пришёл? Насчёт наследства, да? Решил кусок урвать?
— Да я… — Сергей поднял глаза. — Мне ничего не надо. Я просто хотел… чтобы вы знали. Что я есть. Что у вас есть брат.
Антон неожиданно сказал:
— А по мне — пусть останется. Если правда сын… значит, наш брат.
— Ты совсем сдурел?! — взорвался Виктор. — Ты понимаешь, что это значит?! Делить придётся всё на троих!
Сергей вздохнул:
— Я же сказал — не за наследством я пришёл. Мне денег не надо. Я всю жизнь сам пробивался. Но… у меня есть сын. Ему десять лет. И он имеет право знать, кто его дед был.
Мать закрыла лицо руками и заплакала. Казалось, слова Сергея ударили её сильнее, чем сама смерть мужа.
— Нет… — шептала она. — Не может быть. Мой Коля… Он никогда бы…
— Мам, — мягко сказал Виктор, но голос его дрожал от злости, — давай без иллюзий. Фото — настоящее. Лицо отца — ну его невозможно спутать.
— Может, монтаж? — в отчаянии бросила она. — Сейчас такие технологии…
Сергей тихо усмехнулся.
— В девяносто втором? Какой, к чёрту, монтаж? Там ещё на «Зенит» снимали.
Антон взял фото, долго рассматривал.
— Мам… — начал он осторожно. — Папа действительно мог ошибку совершить. Ну… молодость, любовь на стороне…
— Замолчи! — вспыхнула она. — Ты защищаешь его?!
— Я никого не защищаю, — ответил Антон. — Я пытаюсь понять, как жить дальше.
Виктор резко встал.
— А жить дальше мы будем так: этого типа — вон отсюда. Я не позволю какому-то самозванцу разрушить нашу семью!
Сергей спокойно поднялся.
— Я понимаю, что вы злитесь. Имеете право. Но я не самозванец. Если хотите — сделаем ДНК.
— Да хоть три раза! — крикнул Виктор. — Только знай: никакого «брата» у меня небыло и не будет!
Антон посмотрел на него с упрёком.
— Виктор, успокойся. Если он прав, ты не вычеркнешь его из нашей крови.
— Ага, значит, ты уже поверил?! — заорал Виктор. — Ты, как всегда, мягкотелый!
Антон сжал кулаки, но промолчал.
Мать встала. Голос её дрожал, но взгляд был твёрдым.
— Хватит! Это мой дом. И я не потерплю здесь чужаков. Сергей… Уходи.
Сергей тяжело вздохнул.
— Я уйду. Но… вот мой номер. — Он положил бумажку на стол. — Если захотите узнать правду — позвоните.
И вышел, тихо прикрыв дверь.
После его ухода атмосфера в доме стала вязкой, как кисель. Никто не говорил. Только тикали часы.
— Мам, — наконец сказал Антон, — может, правда проверить? Сделать тест?
— Я не хочу знать, — глухо ответила она. — Мне проще верить, что это всё ложь.
— Но вдруг это правда? — не унимался он. — Ты хоть понимаешь, что у нас есть брат и племянник?
— У меня есть ты и Виктор, — жёстко сказала мать. — Больше никого.
Виктор удовлетворённо кивнул.
— Вот. Правильно.
Антон посмотрел на них и вдруг почувствовал себя чужим в собственной семье.
Через пару дней он всё же набрал номер на бумажке.
— Алло… Сергей? Это Антон.
— Да, — голос на том конце был усталый, но в нём мелькнула радость. — Спасибо, что позвонил.
— Слушай… Я не знаю, как к тебе относиться. Но хочу понять. Давай встретимся?
— Конечно. Завтра, в кафе у вокзала. В двенадцать.
Встреча была странной. Сергей пришёл с мальчиком лет десяти.
— Это Артём, — представил он. — Мой сын.
Мальчик смущённо пожал руку Антону и сел за стол.
— Я не собираюсь ничего от вас требовать, — сказал Сергей. — Просто… мне важно, чтобы Артём знал: у него есть семья. Что он не один.
Антон молча смотрел на племянника. У того были такие же глаза, как у их отца.
И в этот момент Антон понял: Сергей не врёт.
Когда Антон вернулся домой после встречи, Виктор сидел на кухне, гремел ложкой о стакан и уже успел выпить пару рюмок.
— Где шлялся? — спросил он с подозрением.
— С Сергеем встречался, — честно ответил Антон.
Виктор аж побагровел.
— Ты совсем с ума сошёл?! Мать в слёзы, а ты с этим… самозванцем кофе пьёшь?!
— Виктор, я хотел понять, врёт он или нет.
— И что?
Антон помолчал и тихо сказал:
— У него сын. Артём. Такой же взгляд, как у отца.
— Тьфу! — Виктор махнул рукой. — Насмотрелся сериалов? Глаза у всех одинаковые. Может, ещё скажешь, что у него привычка та же — усы дёргать?
Антон вздохнул:
— Я не знаю, но мне кажется, он не врёт.
Виктор ударил кулаком по столу так, что стакан опрокинулся.
— Слушай, если ты хочешь брататься с этим прохвостом — делай, что хочешь. Только меня туда не тащи!
Мать слушала их спор из комнаты и молчала. Потом позвала Антона.
— Сынок… Ты правда веришь, что у отца мог быть другой ребёнок?
Антон сел рядом.
— Мам, люди не идеальны. Мы все ошибаемся.
— Ошибка — это когда соль пересыпал в суп, — горько усмехнулась она. — А он двадцать лет за спиной жил с другой жизнью… Господи…
Она закрыла лицо руками. И Антон впервые увидел, какой она стала маленькой и беспомощной.
На следующий день Виктор пошёл в нотариальную контору — узнавать про наследство. Там всё оказалось чётко: дом и дача делились между вдовой и двумя сыновьями.
— Видишь! — с торжеством заявил он Антону вечером. — Всё официально. Третьему там места нет.
— Но если он докажет, что тоже сын… — осторожно заметил Антон.
— Да пошёл он со своими доказательствами! — отрезал Виктор. — Появился на похоронах, как в дешёвых фильмах, и сразу — «я наследник». Ага, щас!
Антон снова встретился с Сергеем.
— Брат твой, похоже, меня ненавидит, — сказал тот. — И мама твоя…
— Она просто… не готова принять правду.
Сергей вздохнул.
— Я её понимаю. Я ведь тоже отца ждал… А он всё обещал, обещал… Потом вообще перестал приезжать. Мама плакала ночами. А я… я его всё равно любил.
Антон смотрел на него и думал: «Да, в нём что-то от отца есть. В движениях, в улыбке…»
Виктор действовал по-своему. Он собрал друзей, сел в гараже и за бутылкой заявил:
— Да я этого типа насквозь вижу! Пришёл за квартирой. Сначала по-хорошему, а потом в суд подаст.
— Ну подаст — так бей первым, — посоветовал приятель. — Найди на него компромат, пока не поздно.
Виктор кивнул. И с этого момента решил: «Я его из нашей жизни выжму как лимон. Пусть и не мечтает стать частью семьи».
Тем временем мать окончательно замкнулась. Она перестала разговаривать с соседями, убрала все фотографии мужа в ящик.
— Мам, может, вернёшь их? — осторожно попросил Антон. — Это же память…
— Какая память?! — вспыхнула она. — Предатель он! Двадцать пять лет врал мне в глаза!
Антон хотел возразить, но промолчал.
А Сергей… он всё чаще звонил. Сначала робко:
— Как ты, брат? Может, вместе на кладбище сходим?
Потом увереннее:
— Артём спрашивает про деда. Можно, я покажу ему фото?
И Антон не мог сказать «нет».
Виктор же однажды застал их втроём в кафе. Антон, Сергей и мальчик ели мороженое и смеялись.
— Ах вы гады… — прошипел он, но в зал заходить не стал. Просто сфотографировал их на телефон.
Вечером дома он показал снимок матери.
— Видишь? — сказал с ядом. — Твой сынок уже с «братцем» мороженое едят.
Мать долго смотрела на фото. Потом неожиданно сказала:
— А мальчик-то… и правда похож на Колю.
И Виктор понял: земля начинает уходить из-под ног.
Антон возвращался домой после встречи и никак не мог выбросить из головы глаза мальчишки. Те же серые, чуть усталые, с прищуром — точь-в-точь, как у отца, когда тот что-то задумывал.
«Не может это быть совпадением…» — думал он.
Дома за ужином тишина была гробовая. Лишь ложки стучали о тарелки. Наконец Виктор не выдержал:
— Ну что? Встречался с ним?
— Да, — коротко ответил Антон.
— И что? — мать подняла взгляд, полный тревоги.
— У него сын. Наш… племянник.
— Никакой он не племянник! — резко сказала она. — Хватит об этом!
Антон сдержался, но в голосе прорезалась твёрдость:
— Мам, ты можешь отрицать сколько угодно. Но глаза у мальчика — наши.
Виктор стукнул кулаком по столу:
— Опять начинаешь! Он тебя купил? Сколько дал?
— Хватит, Виктор! — вспыхнул Антон. — Не всё в жизни мереется деньгами.
— Ага! А то, что он пришёл сразу после похорон — чистая случайность? Да он чувствует, что наследством пахнет!
Мать прижала ладони к вискам.
— Замолчите оба! Я не могу это слушать…
Но разговоры на этом не закончились. Виктор вцепился в мысль, что Сергей — мошенник. Он даже начал рыться в документах отца, проверять счета.
— Видите? — показывал он матери. — Ни слова, ни намёка! Если бы был другой сын — хоть какая-то запись!
— Документы можно спрятать, — спокойно возразил Антон.
— Ага, значит, будем верить оборванцу на слово?! — огрызнулся Виктор.
Антон посмотрел на брата с жалостью.
— Тебя ослепила злость и жадность. Но факты у тебя перед глазами.
— Какие факты?! — орал Виктор. — Глаза у мальчика? Может, тебе показалось!
Через неделю Сергей позвонил Антону:
— Прости, что беспокою. Я решил… Давай сделаем ДНК. Чтобы ни у кого не было сомнений.
Антон молчал секунду, потом кивнул, хотя тот его не видел:
— Давай.
Когда он рассказал об этом дома, мать побледнела.
— Я не позволю! — твёрдо сказала она. — Никаких тестов! Это оскорбление памяти отца.
— Мам, — мягко возразил Антон, — наоборот. Это единственный способ всё прояснить.
Виктор сверкнул глазами:
— Отлично! Пусть сдаёт! А потом, когда окажется, что тот врёт, я его лично вышвырну!
Антон вздохнул.
— А если нет?
Виктор усмехнулся.
— Не надейся.
В клинике все трое сидели в коридоре, ожидая вызова. Сергей был спокойнее всех, даже улыбался. Виктор — злой, как собака. Антон чувствовал, что от этого дня зависит всё.
— Понимаете, — тихо сказал Сергей, — я не хочу рушить вашу жизнь. Но у меня есть сын. И он должен знать своих родных.
Виктор фыркнул:
— Правда у тебя только в кошельке.
Сергей посмотрел на него с жалостью, без злобы, устало произнес :
— Если бы мне нужны были деньги, я бы пришёл ещё при жизни отца.
И тут Антон впервые увидел: в его словах нет фальши.
Результаты обещали через неделю. Эта неделя стала самой длинной в их жизни.
Виктор ходил мрачный, мать плакала ночами, Антон тайком встречался с Сергеем и Артёмом. Они гуляли в парке, ели мороженое. И чем больше Антон узнавал их, тем сильнее чувствовал: это родные люди.
Но как сказать об этом дома?
Конверт с результатами пришёл в обыкновенной серой папке. На вид — ничего особенного, а внутри судьба семьи.
Антон держал его в руках и чувствовал, как дрожат пальцы.
— Ну что, вскрываем?
Виктор стоял, скрестив руки на груди.
— Вскрывай. Сейчас всё встанет на место.
Мать сидела в кресле, будто приросла к нему. Губы шевелились беззвучно — молилась.
Сергей молчал, но глаза выдавали волнение.
Антон порвал край, развернул лист… и замер.
— Совпадение… девяносто девять и девять десятых процента, — тихо прочитал он.
Тишина ударила громче крика.
— Чушь! — взорвался Виктор. — Подделка! Эти ваши лаборатории — за деньги что хочешь напишут!
Сергей только качнул головой.
— Я не сомневался.
— Замолчи! — рявкнул Виктор. — Ты украл у нас отца!
Антон резко повернулся к брату:
— Хватит! Он ничего не крал! Он такой же сын, как мы!
— Ты что, с ума сошёл?! — заорал Виктор. — Ты уже на его стороне?
— Я на стороне правды, — жёстко ответил Антон.
Мать поднялась. Лицо у неё было белое, как простыня.
— Этого не может быть… Николай… он… — Голос сорвался. — Он меня предал.
Антон подошёл, обнял её.
— Мам, это не предательство. Это жизнь. Да, он ошибся, но Сергей в чём виноват? Он родился.
— Для меня он никто, — глухо сказала она. — И никогда не станет сыном.
Сергей нахмурился, но спокойно сказал:
— Я не собираюсь никого ломать. Хотите — вычеркните меня. Но Артём — мой сын,он будет знать правду.
Виктор метнул в него злой взгляд:
— Ещё слово про наследство — и я тебя уничтожу.
Сергей устало усмехнулся:
— Да оставьте вы свои квартиры и счета. Я сюда пришёл не за этим.
После этого дом превратился в поле боя.
Виктор окончательно обозлился, требовал судом оспорить результаты. Мать перестала разговаривать с Антоном, обвиняя его в предательстве.
А Антон всё чаще уходил из дома к Сергею и Артёму. Он впервые чувствовал: вот тут — живое, настоящее. Смех ребёнка, запах жареных блинов, простые разговоры без крика и упрёков.
И в глубине души он понимал: именно здесь, в этой скромной квартире, начинается его новая семья.
Вечером Виктор вернулся домой в состоянии боевой готовности. Швырнул портфель в угол, снял пиджак, но даже не сел.
— Всё, мам. Надо решать радикально. — Он ходил по комнате, как зверь в клетке. — Мы выгоним его. И Антона вместе с ним, если он не одумается.
Мать подняла глаза, усталые, красные от слёз.
— Виктор, он же твой брат…
— Нет! — перебил Виктор. — Брат — это тот, с кем вырос, с кем драку в школе плечом к плечу прошёл. А этот — случайный прохожий!
В этот момент вошёл Антон. Сумка на плече, лицо спокойное, но глаза жёсткие.
— Прохожий, говоришь? А если бы сам оказался на его месте? Ты бы тоже хотел, чтобы тебя вычеркнули?
— Не сравнивай! — Виктор шагнул к нему. — Ты не понимаешь, куда это ведёт! Сегодня он «не претендую», а завтра — половина квартиры!
Антон поставил сумку на пол.
— Пусть претендует. Я готов поделиться.
Тишина взорвалась, как граната.
— Что?! — завопил Виктор. — Ты с ума сошёл? Наш дом, наше наследство — отдавать постороннему?!
— Постороннему? — голос Антона дрогнул, но он не отступил. — Он наш брат. Хочешь ты этого или нет.
Мать закрыла лицо руками.
— Господи, за что мне всё это…
Скандал длился до полуночи. Виктор орал, что подаст в суд, что лишит Антона «всего», что не потерпит «нахлебников». Антон молчал, но в конце сказал тихо, почти шёпотом:
— Я ухожу.
— Куда? — мать опустила руки.
— К Сергею. — Он поднял сумку. — Там — моя семья.
Виктор расхохотался нервным смехом:
— Семья?! Ты идиот!
Антон посмотрел ему прямо в глаза:
— Нет. Просто я устал жить среди ненависти.
И ушёл, не обернувшись.
Ночь он провёл на раскладушке в квартире Сергея. Утром Артём подбежал, сел рядом и сказал просто:
— Дядя Антон, ты теперь с нами?
Антон улыбнулся и почувствовал: да, теперь он дома.
