— Да что ты от меня хочешь? — голос Кати сорвался на крик.
— Не надо на меня давить, — чуть тише, но не менее напряжённо ответил её брат Олег. — Я уже устал выслушивать твои претензии.
— Претензии? Да я даже не начинала…
— Катя! — вскрикнула из соседней комнаты мать. — Прекратите, вы же взрослые люди! И отца не пугайте.
— Взрослые, — повторила Катя, криво улыбаясь, а глаза её горели нездоровым огнём. — Мы прямо-таки самые что ни на есть взрослые!
***
Катя выросла в обычной панельной пятиэтажке в спальном районе Подмосковья. Здесь всё по-простому: утром очередь за хлебом, вечером — очередь в поликлинике. Рядом школа, детский сад, и везде знакомые лица. С детства она не любила перемены — даже если мама переставляла мебель в комнате, Катя начинала нервничать. С тех пор мало что поменялось: её настораживало всё новое и непонятное.
Олег, старший брат, родился, когда родители были молоды и полны энтузиазма. Его всегда считали «нашим главным мужчиной», и он радостно носил это звание до поры до времени.
Но после двадцати пяти лет энтузиазм Олега угас: он женился, развёлся, устроился работать в такси, снова женился — одним словом, жизнь у него кипела. И Катю всегда это немного пугало: брат слишком легко реагировал на перемены, будто ему всё нипочём.
У самой Кати всё было гораздо спокойнее, пока она не пошла работать секретарём в небольшую фирму. Фирмой управлял человек по имени Сергей Иванович — властный и резкий мужчина лет сорока. Человек-катастрофа, как её коллеги шутили за его спиной.
Он мог с лёгкостью наорать на сотрудника, если тот задерживался на пять минут, и с таким же пылом требовал сверхурочной работы без компенсации.
Кате работа была не по душе, но она старалась не жаловаться: это давало хоть кое-какие деньги, чтобы помогать маме и отцу.
Раньше её отец обеспечивал семью. Они жили хоть и небогато, но о куске хлеба задумываться не приходилось. Но год назад он слёг: начали отказывать ноги. Он практически перестал ходить, а недавно стала сбоить и память.
Мать не успевала ухаживать за отцом в одиночку, и Катя по мере сил помогала. Олег на словах был «за любую движуху», но появлялся редко. То ночная смена, то проблемы с новой женой.
Как-то вечером, уже после работы, Катя сидела на табуретке в маленькой кухоньке, пытаясь привести мысли в порядок. Перед ней стоял Олег, крутя в руках ключи от машины.
— Ты говоришь, что я не помогаю? — поинтересовался он, присаживаясь рядом с усталым видом. — Да я просто загнал себя. Каждый день в машине, по двенадцать часов. Денег-то всё равно еле хватает.
— Олег, я понимаю, — ответила Катя, — но маме тоже нужна помощь. У неё давление скачет. Я не могу всё время отпрашиваться с работы…
— Значит, ты считаешь, что я должен бросить всё и сидеть у родителей в квартире? — он вздохнул. — Извини, но я не могу.
— Никто не говорит «бросать всё». Я жду, что ты будешь чаще заезжать, помогать с отцом, элементарно картошку маме принести. Почему я должна одна?
— Ты ж с ними живёшь, — пробурчал он.
Катя только покачала головой. Она знала, что это бесполезный разговор: Олег привык избегать ответственности. А Катя — не привыкла к переменам. И они оба жили как могли.
***
На следующий день на работе Сергей Иванович вызвал Катю к себе в кабинет. Она сидела перед ним, сжимая в руках папку, чувствуя себя провинившейся школьницей.
— Екатерина, — начал он строго, — мне необходима ваша помощь на новой тендерной заявке. Придётся посидеть допоздна несколько дней. Без этого не видать нам важного контракта.
— Но у меня же родители, я не могу…
— Мне всё равно, что у вас там дома, — перебил Сергей Иванович. — Либо вы работаете сколько потребуется, либо ищете себе другое место. Скажу прямо: без этих тендеров фирма закроется.
Катя попыталась объяснить, что отец серьёзно болен, что не всегда есть кому помочь, но все её доводы словно падали в пустоту. Сергей Иванович не слушал.
— Сейчас все так живут. Родителей в пансионат, няням на откуп, да хоть соседям отдайте. Но работу делайте. Это для вас же лучше.
Катя могла только опустить глаза и проглотить комок в горле. Звук её собственного сердца гулко отдавался в ушах: «Ты не любишь перемен, Катя, но придётся крутиться…»
Пришла она домой поздно, застала мать в коридоре. Та не задавала лишних вопросов, только обняла дочь и шёпотом спросила:
— Как ты?
— Пока работаю.
С того вечера в душе Кати поселился тихий страх: а вдруг не сможет совмещать уход за родителями и эту работу? А вдруг её уволят? А вдруг без её зарплаты они не потянут папины лекарства? Но что поделать?
Просить Олега — пустое. Подругам жаловаться? Они сами выживают кто как. Вот и остаётся терпеть да выходить в офис, стараясь не опоздать ни на минуту.
***
Катя встала рано, с тяжёлой головой. После вчерашнего скандала с Олегом во рту стоял горьковатый привкус. Она быстро надела привычную серую юбку и рубашку — форму офисного секретаря, запила водой таблетку от головной боли и побежала на остановку.
Автобус подкатил с опозданием, внутри оказалось душно и тесно. Кате пришлось стоять, уцепившись за поручень. Она думала: «Если я опоздаю на работу, Сергей Иванович меня точно уволит»
В офисе её уже ждали две сотрудницы — Марина и Галя — с тревожными лицами.
— Катюха, слышала? — воскликнула Марина, поправляя длинные каштановые волосы. — Сергей Иванович в ярости! Какой-то косяк по тендерной документации, заявки не приняты.
— Да куда уж без косяка, — кисло усмехнулась Галя. — И он теперь грозится всех поувольнять.
— Как так не приняли? — спросила Катя, стараясь сдерживать дрожь в голосе.
— Говорят, то ли печать не проставили на одном из документов, то ли что-то ещё, — пожала плечами Марина. — Короче, он злой. Думали, ты знаешь.
— Нет… — Катя сглотнула. — Я ничего не знаю.
И она поспешила в свой закуток, даже не переобулась. Она хотела поскорее включить ноутбук и проверить электронную почту.
Но новая программа, которую установили неделю назад, зависала. Документы, которые готовила Катя, находились на корпоративном сервере, а с сервером тоже были проблемы.
Вдруг в приёмную буквально влетел Сергей Иванович. Даже не поздоровавшись, он ударил папкой по столу Кати.
— Екатерина, это что за бардак? — он дышал так, словно бегал марафон. — Почему на тендерной документации нет правильных печатей?
— Я ставила все нужные печати, — тихо сказала Катя. — Может, бухгалтерия передала не тот пакет?
— Ты теперь сваливаешь на бухгалтерию? — он говорил так громко, что коллеги робко затаились за стенкой. — Считай, что ты лично отвечаешь за этот провал!
— Но я же…
— Никаких «но»! — перебил он. — Из-за тебя мы теряем серьёзного клиента. И кто теперь будет оплачивать расходы фирмы? Вчера я просил тебя остаться после работы и проверить всё. Ты разве выполнила?
— Я старалась, — Катя опустила глаза. — Мне нужно было помочь матери, у отца…
— У отца, у матери, — Сергей Иванович взмахнул руками. — С такими отговорками далеко не пойдёшь. Повторяю: либо ты полностью выкладываешься, либо ищи новую работу. У нас тут не приют, а бизнес. Ясно?
— Да, — тихо ответила Катя.
На том разговор закончился. У Кати подкосились колени, и она села на стул. «Неужели настолько плохо? — думала она. — Ведь если сейчас меня уволят, как жить дальше?» В голове медленно всплывала мысль: «Он же не шутит. Для него я — просто винтик.»
Однако день ещё не закончился. Чуть позже, когда Катя пыталась дооформить документы, раздался звонок на городской телефон. Она взяла трубку, в душе надеясь, что это не родители. Но надежда не оправдалась: звонила мать.
— Катя, тут такое… — голос матери был взволнованным. — К нам приехали дядя Паша с тётей Верой. Говорят, что пару дней переночуют. Я вообще не ожидала. А у меня дома и продуктов-то нет, и отец… Что делать?
— Мам, я не могу сейчас, у меня завал на работе, — прошептала Катя, чтобы не услышал Сергей Иванович. — Попроси Олега…
— Олега? Да он сказал, что на сутках. Ну как мы тут будем?
— Не знаю, — Катя чувствовала, как в ней нарастает отчаяние. — Я попрошусь уйти с работы пораньше, если получится.
Но в глубине души она понимала: не получится. Сергей Иванович уже смотрит волком. Вспоминая его слова о «пансионатах и нянях», Катя с трудом сдержала слёзы. «Господи, какой выход?»
Когда она положила трубку, колени снова задрожали.
— Катя, у тебя всё нормально? Ты бледная какая-то, — спросил проходивший мимо коллега.
— Да, всё хорошо, — соврала она. — Просто голова болит.
На самом деле у неё было стойкое ощущение, что жизнь катится под откос. «Либо я работаю день и ночь, либо лечу к родителям, — думала она. — Но я не могу разорваться…»
Она сидела за компьютером, лихорадочно печатая, когда у двери вырос Сергей Иванович:
— Проверяем документацию заново. Завтра крайний срок. Никаких отлучек!
— У меня семья, — решилась сказать Катя, но голос был слабым.
— Семья? Вы вот всё время говорите: «семья, родители, болеют, нужен уход…» А я повторяю: если вы сейчас не соберётесь, без работы останетесь. Подумайте, Катя. Без обид, но в наших условиях долго никто нянчиться не будет.
Он ушёл. Катя смотрела ему вслед, чувствуя, как сжимается сердце. Перед глазами стоял отец, который не может встать без посторонней помощи, и тревожная мать, не способная справиться с гостями.
Весь остаток рабочего дня она механически набирала тексты и выверяла документы. Но в душе царила тягучая тревога.
***
Вечером Катя, вся разбитая, вернулась домой. На лестничной площадке перед родительской квартирой она услышала громкие голоса. Дверь была приоткрыта, из неё доносился запах жареной картошки, вперемешку с бензином (дядя Паша работал механиком на СТО).
Катя вошла и увидела в коридоре большие чемоданы. Тётя Вера, упитанная женщина, расставляла какую-то посуду на столике. Дядя Паша, размахивая руками, громко рассказывал о проблемах с работой.
— Ну вот, приехали на несколько дней, — с натянутой улыбкой сказала мать. — Они, говорят, в Москве хотят документы оформить. Ты же знаешь, у них в деревне совсем беда…
— Конечно, знаю, — выдохнула Катя, чувствуя, как голова кругом. — Мама, а папа где?
— Он в комнате… Я еле усадила его, он неспокоен сегодня. Кричит, что в квартире чужие люди.
Катя тихо прошла в комнату. Отец, худой, с впалыми щеками, сидел в кресле и смотрел в стену. Услышав её шаги, обернулся, словно ребёнок, которого вдруг поразил странный шум.
— Пап, это я, Катя, — мягко сказала она, присев рядом. — Всё хорошо.
— Катя, — он пожал ей руку. — Понимаешь, у нас гости. Они меня не тронут?
— Конечно нет, это дядя Паша и тётя Вера, твоя сестра.
— А-а, — отец нахмурился, будто вспоминая. — Да, что-то припоминаю… Только я устал. Я очень устал.
Катя почувствовала, как к горлу подкатывают слёзы. Ей хотелось обнять отца и сказать: «Ничего, пап, мы справимся!» Но она слышала голоса с кухни и знала, что в этой маленькой двушке не спрятаться.
Собравшись с духом, она пошла к гостям. Первым натолкнулась на дядю Пашу.
— Здравствуй, племяшка! — громко поприветствовал он, от чего Катя чуть не вздрогнула. — Вот мы тут решили остановиться у вас. Надеюсь, не против?
— Да нет, чего уж, располагайтесь, — с вымученной улыбкой ответила Катя. — Только у нас тут тесновато, и отец болен…
— Да мы тихонько, тихонько, — махнул рукой дядя Паша.
Разговор плавно перетёк на общие бытовые темы, но Катя всё время искала взглядом мать, молча прося поддержки: «Как теперь быть?» А мысли стучались: «Завтра надо на работу. Сергей Иванович уже на взводе. Если уйду пораньше, он точно меня уволит. Но как оставить маму с этими гостями, с отцом?»
Словно в продолжение её мыслей, раздался звонок телефона. Катя достала мобильник: это был Сергей Иванович. Она закрылась в ванной комнате, чтобы хоть как-то уединиться.
— Да, Сергей Иванович, — произнесла Катя, стараясь говорить ровным голосом.
— Екатерина, — без приветствия начал он, — документы по тендеру всё ещё не готовы. Я только что проверил, там ещё требуется доработка. Срочно приезжайте в офис или дорабатывайте из дома, но всё должно быть сделано к утру. Иначе…
— Из дома? — переспросила Катя, теряя контроль над голосом. — Но дома сейчас такая обстановка…
— Меня не волнуют ваши «обстановки», — отрезал Сергей Иванович. — Я не собираюсь слушать очередные истории про родителей, гостей и так далее. Либо документы будут готовы к утру, либо вы можете даже не приезжать на работу.
С этими словами он сбросил звонок. Катя осталась в ванной, сжимая телефон и смотря на своё отражение в зеркале. Ей казалось, что мир рушится. «Семью потеряю… работу потеряю… что выбрать?»
Когда Катя вышла, дядя Паша уже расселся за скрипучим кухонным столом, громко обсуждая ремонт своей старой «девятки». Тётя Вера помогала матери приготовить ужин. Катя смотрела на это и понимала: ещё пара лишних человек в квартире создают сумасшедшую нагрузку на маму, которая сама постоянно жалуется на сердце. А отец в другой комнате сидит один…
Она сделала себе кружку чая и, отвернувшись к окну, стала думать: «Если я сейчас сяду за компьютер, придётся сказать родственникам, чтобы они меня не трогали, не мешали. Но у нас слишком мало места и слишком много шума. И буду я работать до ночи, а утром — чуть свет на работу. Потом и там могу нарваться на скандал: «Почему опоздала?» Но если не сделаю документацию, точно уволят. А без зарплаты папе не сможем покупать лекарства. К тому же счета за коммуналку…»
В этот момент из комнаты вышел отец, пошатываясь и прижимая к себе плед. Увидев шумную компанию, он растерялся.
— Что за люди? Почему они у нас? — спросил он.
Тётя Вера шагнула к нему с надменной улыбкой:
— Тихо, тихо, милый, мы свои. Ты не волнуйся, мы только на пару дней.
Но отец смотрел на неё, как на чужака. Катя подскочила и нежно взяла его за плечо.
— Пойдём, пап, посидишь со мной в комнате.
В этот миг Сергей Иванович снова позвонил, как назло. Катя бросила короткий взгляд на телефон и лишь выключила звук.
— Катя, — обратилась к ней мать, словно извиняясь, — они говорят, что на несколько дней. Может, позвонить Олегу?
— Звони, — вздохнула Катя. — Только и он нам не очень-то поможет.
К ночи выяснилось, что дядя Паша не собирается подстраиваться под больного человека: он смотрел телевизор, обсуждал что-то с женой, а мать бегала между комнатой отца и кухней. Катя понимала, что надо заняться документами, но даже открыть ноутбук не могла — всё время что-то отвлекало: то отец зовёт, то дядя Паша пристаёт с вопросами, где тут ложки и полотенца, то тётя Вера спрашивает, когда Катя замуж выйдет наконец.
В результате к полуночи Катя проверила лишь пару страниц. Потом проснулся отец проснулся и опять начал кого-то звать. Тогда Катя окончательно поняла: «Я не успею. Работа точно сорвётся.»
Под утро, проведя бессонную ночь рядом с отцом, она всё-таки попыталась исправить часть документов, но в голове уже путались слова. Ближе к шести, когда невыносимо хотелось спать, телефон внезапно ожил. Сергей Иванович больше не звонил, он прислал SMS: «Вы не справились. На работу можете не приходить.»
Сердце у Кати ухнуло в пустоту. «Всё. Теперь придётся искать что-то новое… Но где сейчас найти нормальное место?»
Она сидела на кухне в полном оцепенении. Наверно, она давно не была так измотана. Но чувствовала, что не может просто уйти и бросить родителей.
Катя вышла на балкон, закрыв за собой дверь, чтобы не тревожить домочадцев. Внизу уже просыпались дворы: кто-то шёл к автобусу, кто-то вёз ребёнка в коляске. Жизнь продолжалась, а в ней — та же неразрешимая проблема: «Нужны деньги, нужна поддержка, а я осталась без работы и с сумбуром дома.»
Катя закрыла глаза. «Можно ли всё это решить?» Возможно, завтра она найдёт другое место работы. Возможно, Олег что-то предпримет. Возможно, когда-то дядя Паша с тётей Верой уедут. Но сейчас Катя могла лишь молча прислониться к прохладной стене балкона и смотреть на город, в котором сотни людей сталкиваются с такими же неразрешимыми проблемами.
Так и застали её первые утренние лучи — среди неразберихи, без сил, но со слабой искрой внутри: «Я пока не знаю, как буду жить дальше, но придётся. Иначе никак.»
