Я немного волновался, сейчас я встречу ту, которую безумно любил.
Мы познакомились незадолго до моих четверти века.
Я, мажор золотой мальчик, не знающий ни в чём отказа.
Отец мой, из внезапно разбогатевших, баловал нас с братом, у нас было всё.
Я ездил на дорогущих иномарках, обедал, а скорее ужинал, в дорогих ресторанах, швырял деньги под ноги обслуживающему персоналу, меня некому было остановить.
Да, некому.
Потому, что отец мой был таким же.
Когда началась эта вакханалия в стране.
Он, как-то быстро из простых рабочих на заводе, который закрыли, так как нечем было платить зарплату рабочим, да и оказалось, что никому не нужно заводскую продукцию.
Так вот, отец как-то быстро переквалифицировался.
И пока другие посыпали голову пеплом, жалея о неумолимо уходящем прошлом, он быстро вошёл в курс всего, что происходит, предложил соседу, отцу моего друга Бориса работать вместе, но…тот инженер, белая кость, как сказал отец, с негодованием отверг предложение отца.
Что уж там отец ему предложил, не знаю, тогда не вникал, позже тем более…
В итоге они жрали чечевицу из гуманитарки, а мы переезжали в новую квартиру.
Потом вообще во дворец, но это образно, но дом наш охранялся точно, как дворец короля какой-то н.е.г.р.итянской страны, да и был увешан шкурами различных животных, так же как в той стране бы, находился.
Да, вот так я относился к людям и да, именно жрали, потому что так говорил отец.
Мать ему вторила.
Шуба в пол, красная помада чёрные — черные волосы, мать была красотка, наконец-то отец смог достойно одеть ту, которую добивался столько времени он смог обеспечить ей достойную жизнь, это тоже его слова.
Отец любил рассказывать историю о том, как добился первой красавицы в Городке.
Какими мы должны были вырасти с братом?
Конечно, такими же, как наш отец.
Мы уехали из Городка, отца манили дали.
Он устроился в огромном городе, смог добиться уважения и там, не знаю уж, как. Своими деловыми или человеческими качествами, а может деньгами, что позволяют заткнуть людям рот и закрыть глаза.
Отец вылез из малинового пиджака, переоделся в дорогой костюм от известного кутюрье, шкуры зебр на полу заменил паркет, на стенах появились картины известных художников, но не те, что мне нравились в детстве, когда мы ещё были бедными и бегали с Борькой в единственный музей, что был у нас в Городке.
Там мишки сидели на сваленном бревне, Алёнушка грустила у воды, сосновый бор шумел своей кроной, там было всё просто и ясно.
А потом началось это непонятное время, время странных событий, странных людей и странных картин.
Мать моя вдруг заделалась ярой искусствоведкой, дома начали появляться картины, но не те, как я привык смотреть в детстве, а непонятные кубы и треугольники ломаные линии и какие-то пятна.
Отец разрешал матери делать всё, ровно, как и нам, она открыла какой-то салон, где тёрлись непонятные личности с длинными сальными волосами, женщины, стриженные под парней, в больших серьгах и с яркими губами, дамы, с большими бюстами страдающие одышкой и разглядывающие молодых мальчиков, а иной раз и девушек с жадностью, сальными взглядами
Там творилась вакханалия.
Я знал, что у матери есть любовник из этих, с бледным лицом, длинными, словно месяц немытыми волосами, с тонким и гибким телом, это был материн натурщик Игор, вот так его и звали все, без мягкого знака, то ли Игорь, то ли Егор, чёрт его знает, ка кпо настоящему его звать.
Мать называла его Ииигор, томно растягивая букву и.
Да, я забыл сказать, у матери вдруг проснулся талант.
Ужасные портреты этого Игора, висели у нас дома, пока отец не приказал их снять, чем вызвал бурную истерику у матери и приступ безумного смеха у нас с братом.
Портреты были ещё те, скажу я вам.
Маман, возомнившая себя видимо родственницей одного известного художника, аможет и не одного она писала свои шедевры в стиле чем-то напоминающем кубизм.
Этому своему Игору, она зачем -то нарисовала глаз на тощей заднице, чем вызвала гнев отца, ну не хотел он наблюдать тощий зад Игора у себя перед глазами.
У отца тоже была своя пассия, он видимо на старости лет полюбил её, потому что в отличии тех длинноногих, с жёстким взглядом, устремлённым вдаль, девиц, с которыми он появлялся иногда на светских раутах, Изю он охранял и прятал ото всех.
А мне нравилась Изабо, так мы звали любовницу отца, отец называл её Изя, она стеснялась нашего присутствия и отца вместе, думаю, наедине с ним она вела себя по — другому.
Когда мы приходили одни, эта милая чуть смущающаяся девушка, как радушная хозяйка, метала нам на стол различную домашнюю еду, она была на пару лет старше меня, называла нас с братом — мальчики.
Мы не думали о нравственности или безнравственности поступков своих родителей, мы с братом отдыхали душой рядом с Изабо, отец очень нежноотносился к ней, но при этом, мы видели, что он любит нашу мать и…в общем, лучше не лезть туда сами пусть разбираются.
Мы с братом жили праздной жизнью, летали в Париж и Рим, загорали на курортах Испании, в общем прожигали жизнь.
В тот раз, я вернулся из очередного круиза и забежал домой, ни матери, ни отца, естественно не было.
Мне сказали, что у матери выставка картин и все там.
Точно, чёрт, я и забыл, она же мне говорила, переодевшись, я поехал в галерею…
Я сразу заметил её, она выделялась своим достоинством что ли, не знаю, как сказать.
Среди всех этих ряженых, она стояла одна, в тёмно -зелёном платье в пол, с открытыми руками, с минимумом косметики и почти без украшений.
Я видел, как моя красавица – мать смущается, разговаривая с ней.
Потом я увидел Изабо, рядом с ней стоял мой младший брат, я не мог не подойти к ним.
-А где отец?
-У него важные переговоры, – подмигнул мне брат. Мне, показалось что Изабо прикрывает живот и какого чёрта она здесь делает. — Изабелла согласилась подыграть мне, будто она моя девушка, чтобы успокоить маман.
-У неё есть поводы для беспокойства?
-Ай, не бери в голову.
Потом -то брат объяснит мне, что это идея отца, потому, что мать видела их вместе, он не нашёл ничего лучше, чем спереть на младшего, мол, его девушка.
Отец и мать ужасно ревновали друг друга и могли закатить друг другу концерт прямо при людях…Конечно Изабелле этого знать не надо, пусть думает, что помогает младшему.
Я пошёл к матери, поздравил её с открытием первой выставки.
Она мне сказал, что сама Вердникова похвалила её.
-Ты не знаешь кто это? — засмеялась мать, — вижу по глазам, не знаешь. Она известный искусствовед, ведёт колонку…
Я уже не слушал мать потому, что увидел ЕЁ, она направлялась в нашу сторону.
-Знакомьтесь, это мой сын…Старший…
-У вас такой красивый…взрослый сын?
Я и не понял сначала, что Она и та, про которую говорит мама одно и тоже лицо.
Её сопровождала девушка, они были очень похожи между собой, но…одна была богиня, а вторая её бледная тень.
Я смотрел на неё не отрываясь…
Мы потом ещё встречались на светский мероприятиях, я вдруг начал посещать все эти тусовки, на которые ходила мать…Но не для того, чтобы быть ближе к родительнице, а чтобы увидеть её.
Её не было и мне стало скучно, я вышел на улицу, там был дождь тёплый, майский дождь, до машины было метров сто, и я решил немного переждать.
Раздумывая куда бы мне поехать на ужин, я услышал тихий голос.
-Я, люблю, когда весенний дождь идёт в деревне.
Он пробивает землю, достаёт из неё все немыслимые ароматы, омывает деревья, окна домов, палисадники и скамейки.
После дождя на горбыле, которым огорожен бабушкин огород, висели большие крупные капли, в которых отражался мир, жёлтые цветы мать- и – мачехи вылезали на глазах из- под земли, затягивая собой всю полянку перед домом…
Я, готов был слушать этот голос вечно, стоял, не поворачиваясь и только однажды сглотнул слюну, громко, показалось, будто слышит весь мир.
Поехали в деревню? – спросил я.
-Это далеко…
-Поедем в ближайшую, — она кивнула и улыбнулась.
Так мы и встретились.
Она не молодилась, чтобы выглядеть ровней мальчишке в двадцать пять лет, она была такая…вне возраста, вне времени.
Мы много разговаривали, ни о чём и обо всём, она дала мне то, что не могли дать родители, воспитание, манеры.
Она натолкнула меня на мысль, что нельзя прожигать просто так жизнь.
— Жизнь – это мгновение, — говорила она, — кто-то ярко проживает и сгорает не пройдя и половины пути, летит, ка кмотылёк на огонь свечи не может справиться со страстями обуревающими его, он сгорает… кто-то влачит существование, не поднимая головы изо дня в день, он живёт по принуждению ничем не интерсуется просто делает свою работу…а кто-то берёт власть в свои руки и распоряжается жизнью, как хочет.
Это было такое лето…это была такая жизнь, но…как и всё однажды заканчивается так и закончилась наша сказка.
Она уезжала со своим мужем и дочерью куда-то далеко по распределению мужа.
-Останься…
-Не могу…У меня есть обязанности перед супругом и дочерью.
-Она уже взрослая, а его ты не любишь, я знаю, — я вёл себя, как капризный ребёнок, — останься…
-Когда у тебя будут свои дети, ты поймёшь, что дети для родителей никогда не станут взрослыми, они всегда будут маленькими.
Майе нужна моя помощь, а супруг…я не могу поступить нечестно по отношению к нему, когда -то он помог мне…я благодарна ему всю жизнь…Я была счастлива это лето…
-Он старый, – упрямо сказал я, — старый…Чего ты хочешь? Денег? Богатства? Я всё могу тебе дать давай уедем с тобой…Зачем тебе этот старик, ну хочешь, мы возьмём твою дочь…
Она засмеялась.
-Я тоже по сравнению с тобой старая…- Она взъерошила мои волосы, — по годам ты подходишь Майе, а не мне…
Спасибо тебе за всё, будь умницей, возьми свою жизнь в руки и живи хорошо.
Я убежал тогда, я не знал, что мне делать, как она могла променять меня на какого-то старика…
Я решил ей доказать…
Что доказать? Да кто его знает.
В семье начались проблемы, мама узнала, что Изабо не подруга брата, а любовница отца…
Они ругались, даже дрались, перетягивая нас каждый на свою сторону. Пытались разводиться…
Я утопал в своём горе, любимая женщина ушла от меня, меня бросили, предали, я кидался из крайности в крайность.
Родители наконец-то помирились Изабелла исчезла из поля зрения матери, как и тощезадый Игор…
Мы -то с братом знали, что Изабо никуда не делась, просто отец перевёз её в другое место…
Жизнь наладилась и покатилась колёсиком по своим жизненным рельсам.
Я постепенно начал забывать про неё, отец решил, что нам с братом хватит шалопайничать и пора заниматься делами.
Нам на удивление это понравилось, мы втянулись и начали работать.
Спустя лет пятнадцать, когда мне было уже под сорок, я услышал знакомую фамилию по телевизору сказали, что скончался известный, политический деятель, сделавший много для страны в своё время.
Последнее время он находился в ***, называли место совсем далёкое от того, где я думал, он должен был находиться со своей женой и дочерью.
Я решил поехать…
Было много народа поэтому моё появление, не вызвало бы никаких вопросов.
Я долго стоял, когда все разошлись и думал о том, как могла бы сложиться моя жизнь тогда…а ещё думал, почему не было её или я не заметил?
-Вы знали моего отца? — я вздрогнул от юношеского голоса, медленно повернул голову и встретился глазами…с взглядом своего отца, вернее не так, моего младшего брата…
Мальчик смотрел на меня с любопытством…
-Как зовут твою маму?- спросил я, зная ответ, но зачем -то спросил другое, — Майя?
Мальчик улыбнулся.
-Майя, моя старшая сестра, мы приехали вдвоём, мама больна, она давно никуда не выезжает…
Где вы живёте? Да…я знал твоего отца – пришлось соврать мне…
-Юрочка, — мы оба оглянулись, ведь это и моё имя, — Юрочка, поехали.
Я понял, что это Майя, мальчик быстро продиктовал мне адрес.
Я сказал жене, что в отпуск ей нужно слетать одной, она привыкла, а сам полетел туда, к той, которую когда-то безумно любил.
-Здравствуй, мой мальчик.
-Почему ты скрыла от меня?
Она засмеялась.
Ты всё такой же сколько тебе лет? Уже, наверное, сорок, да? Я тогда всё рассказала мужу, сказала, что не хочу с ним жить не люблю его. Он вскоре вышел в отставку, мы жили вместе, но как соседи, а потом мы с Юрочкой уехали, мне нужно было поменять климат.
-Я могу чем-то помочь тебе?
Она покачала головой.
-Это вряд ли…Майя не бросит Юрочку… а ты поезжай и живи своей жизнью.
-Я хочу забрать Юру.
Она опять покачала головой.
-Не говори глупостей, как твоя жена это воспримет? Твоё окружение?
-Мне плевать, я сам хозяин своей жизни. А по поводу жены — нет более милого, доброго, сердечного человека на свете.
-Ты любишь её? – спросила она просто.
-Дда.
-Хорошо. У тебя нет больше детей кроме…Юрочки.
-Нет.
-Спросим у него…Юра…это…
-Мой родной отец, я понял мама…
Моя жена выслушала меня молча по телефону.
Подумала.
-Это было до того как мы с тобой женились или…
Это было давно, я тогда не знал тебя мы познакомились через три года после тех событий.
-Хорошо. Ты привезёшь мальчика?
-Да.
-Я жду.
Мой сын очень умный и воспитанный мальчик, мать с отцом, конечно, опешили, но быстро полюбили Юрочку.
С женой моей они сдружились, он помогал ей во всём.
Однажды он спросил у моей жены любит ли она его.
-Конечно, ты же сын моего любимого человека.
-Хорошо…а ты будешь меня так же любить, когда у тебя родится родной ребёнок.
-Юрочка…у меня…
-Скажи?
-Но…
-Скажи…
-Чисто теоретически…да.
Потом у нас родилась дочь.
Сестра Юрочки.
Той, моей любимой не стало, давно, её болезнь передалась и Юрочке.
Моя жена сказала мне, что я должен вылечить нашего сына так и сказала.
-Мне плевать, возьми врача с луны, сделай что -то, не сиди.
Я делал…
Но, пока люди не смогли побороть эту болезнь.
Мы делали всё, я жена, родители, брат, Майя…
Я смотрю в коридор, за стеклянные двери.
-Пап, смотри, я могу ходить уже, доктор сказал, что к весне я буду без костылей…Пап, ты что, плачешь? Нам выходить к семье, а ты со слезами…
-Нет, нет, сынок…это…понимаешь такой едкий запах…какого-то средства, хлор что ли…
-Хлор?
-Да…идём, идём, они ждут нас…
Мы идём с Юрочкой по коридору мы взяли жизнь в свои руки и победили болезнь, с помощью врачей и новых средств, но мы победили…
Вечером я мысленно разговариваю с матерью Юрочки, я знаю, она улыбается там…Где-то.
Я не знаю, как бы сложилась моя жизнь, останься она тогда со мной или не встреть я её…
Я захожу к дочке, поправляю на ней одеяло, потом иду к сыну, он читал книгу и уснул с ней, я осторожно забираю книгу и выключаю свет.
Моя жизнь в моих руках, — говорю я кому-то, — я дано не мотылёк летящий по ветру или на огонь свечи, чтобы сгореть.
