Анюта не любила весну. Грязно, виднеющиеся то тут, то там кучки черно-белого снега, песок на тротуаре. А о том, что на газонах появляется, лучше вообще не говорить. Но больше всего ей не нравилась царящая вокруг атмосфера ожидания любви и счастья.
— Царящая вокруг атмосфера ожидания любви и счастья, – процитировала она про себя заезженное еще веке в девятнадцатом клише. – Да какое уж тут счастье…
…Женщине было уже слегка за тридцать, но на работе она была все еще «Анютой». Небольшого роста, худенькая, одетая в джинсы, футболку и косуху, она была живым воплощением поговорки «маленькая собачка до старости щенок».
И как будто бравировала этим – коротко стриглась, приходила на работу в огромных наушниках, а на совещания – со смешными значками, прицепленными на воротник. Ах да, работа.
Писать сценарии для ТВ вовсе не так интересно, как кажется со стороны. Но такой работы всегда было много, писала он быстро и практически «не приходя в сознание».
— Да потому что писать сценарии для современных сериалов может даже дрессированный какаду, – усмехнулась Анюта. – И у него преимущество, он красивый и умный. А большинство сценаристов – дурачье с самомнением и проблемами с личной гигиеной.
Вообще-то на работу она ходила редко. Ей там особенно незачем было появляться. Представить товар лицом всегда мог кто-то другой. Например, более выпуклая во всех интересующих продюсеров местах Светка.
Светка не была стервой и даже честно пыталась понравиться всем. Включая Анюту, намеренного зла она никогда от коллеги не видела. Но иногда Светкина глупость была даже хуже, чем подлость. Чего стоят только ее попытки устроить личную жизнь подруги.
— Привет, динозавр, – подмигнула Анюта, войдя в «кают-компанию».
Вообще-то это была обычная комната отдыха, в которой сейчас располагались Света и Глеб. Но когда-то давным-давно Глеб, который хвастался, что ходил море, назвал ее кают-компания и понеслось.
– И тебе, пещерный человек с бородой, здорово, – ткнула она кулаком в плечо мужчину лет сорока. Как жена, как дети?
— Дети хотят в Диснейленд, а жена в Дубай, – ответил тот.
— Ну а ты?
— А я повеситься хочу на фоне весеннего обострения.
— Оптимист ты у нас, Глебка.
— Анюта, ну что ты привязалась ко мне со своими динозаврами? И ничего я не динозавр, – запоздала возмутилась Света.
— Ты, Светик, не просто динозавр, а самый раритетный и редкий динозавр. Ты единственный в мире человек, работающий для ТВ, но не утративший веру в человечество и до сих пор считающий, что люди хорошие. За это я тебя и люблю, — обняла Анюта девушку. – Что там у нас по дедлайнам? И вообще, какого лешего нас сюда в середине недели вызвали? Я думала до понедельника здесь не появляться. У Сергея Владимировича что, опять запой что ли и он нас пугать вздумал?
Светка шмыгнула носом. Глеб тоже как-то изрядно погрустнел.
— Отпился наш Сергей Владимирович. Вчера увезли в больничку. Может, и выживет, но прогноз не очень, сердце, – лаконично обрисовал ситуацию Глеб.
— Вот те раз, – Анюта присела.
Сергея Владимировича, несмотря на запои и склонность кричать на сотрудников, все любили. У него было два очень редких по нашим временам качества – начальник всегда был предельно корректен с оплатой и кричал не только на сотрудников, но и «за них», защищая от начальства вышестоящего.
– И что теперь?
— Да вот, нового представлять будут.
— И кто у нас новый?
— Да какая-то восходящая звезда нашей компании из столицы. Игорь Денисович Волошин. Случайно не родственник?
— Вот те два, – женщина откинулась на спинку дивана. Родственник. Бывший. Только не того Волошина. А мой…
Игорек. Бывший, ежика ему под задницу, муж. Тот самый, который когда-то настоял на аборте. И тот самый, который потом ушел от нее делать карьеру в столицу. Сделал, видимо. Нет, в теории это могла быть какая-то другая восходящая звезда компании с аналогичным именем и фамилией, но Анюта ни капли не сомневалась, что это он. С его самомнением и амбициями только карьеры и делать. Вот только чего это его в провинцию сослали?
— Ты его знаешь что ли? – прервала размышления Анюты подруга. – И как он?
— Лучше бы тебе никогда не знать, Светик.
Вот тебе и «атмосфера ожидания любви и счастья». Хлебайте полной ложкой, пока не подавитесь.
***
А Игорек был хорош. Дорогой пиджак, стильная щетина, короткая стрижка. Сейчас все пижоны пытаются косить не под принца Чарминга, а под Тома Харди или Рассела Кроу в Гладиаторе. У некоторых даже получается.
— Все мы, конечно, безмерно уважаем талант нашего Сергея Владимировича, но возраст и неумение отвечать на поставленные временем вызовы, стали препятствием для его дальнейшего нахождения на должности. К тому же, руководство больше не могло закрывать…
— Ну ты и мурло, Игорь, – не выдержала Анюта, которой надоел этот пафосный балаган.
— Что?
— Что слышал. Я то думала-гадала, чего это Владимирович решил на больничку отправиться, он в последнее время вроде не пил совсем и даже писать начал. А он оказывается с должности слетел. Ты что ли подсидел? Одного не могу понять, тебе то это зачем? Ты ж у нас птица столичного помета, тебе не по чину в нашей провинции руководить.
— Анна Викторовна, что вы себе позволяете?
— Да как всегда, что хочу, то и позволяю. Я ж тут за троих работаю, вот и позволяю себе несколько больше. Ты заканчивай с лирикой, говори по сути.
— Ну, по сути, так по сути. Меня, как наиболее знающего реалии этого регионального подразделения, поставили провести сокращение штата. Коснется она не только вашего креативного отдела, но и его тоже. В общем, один человек пойдет под сокращение. Кроме Анны Викторовны, она же у нас за троих работает.
За окном издевательски светило яркое весеннее солнце…
— Игорь, ты чего творишь? – Анюта поймала бывшего мужа на парковке за локоть и выпускать не собиралась.
— Чего творю? Да вот, обязанности свои выполняю.
— Да брось. Ты, конечно, тот еще подлец, но не законченный же ты кретин. Ты знаешь, что весь наш отдел работал на принципах и заслугах Владимировича, Светином обаянии и работоспособности Глеба.
— И твоем таланте, угу.
— Повторю вопрос: что ты творишь?
— Да вот, балласт скидываю. Решил оставить только действительно важные кадры. Как в старые-добрые. Только ты и я против целого мира. Я соскучился, Анюта. И, по секрету тебе скажу, в компании грядут серьезные изменения. Возможно, у этого отделения скоро не только новое руководство появится, но и новые владельцы.
— Например, ты?
— Да, Анюта, например я. И ты тоже можешь. Брось, ты же талант и не так уж и все у нас плохо было. И еще может быть.
— Ты серьезно?
— А что? Я узнавал, у тебя нет никого.
— Ах ты узнавал. Ну-ну. А ты узнал, что у меня теперь детей быть не может?
— Ну, узнавал. Так ведь это не главное. Главное любить…
— Игорек-Игорек, крокодил, который говорит о любви – это нонсенс. Я бы тебя отправила Светке эту чушь втирать, вот только не заслужила девочка такого. Иди ты, в пень, новое руководство. Тоже мне, свалился как снег на голову, владелец…
***
Ольга Анатольевна, двоюродная сестра Сергея Владимировича, разливала чай в гжельский сервиз.
— Вы извините, что мы раньше не зашли, просто мы даже не знали про то, что у Сергея Владимировича родственники в городе есть, – начала разговор Света.
— А я и не в городе была, приехала вот, по родственному.
— Как он в целом?
— Думаю, через пару деньков сами спросите. Шутит, хоть и ходит пока с трудом. Частично парализовало, но выкрутится. Говорит, его в тридцатник еще и посильнее скручивало.
— Он выкрутится, не сомневайтесь, – поддержала женщину Анюта.
— Да я и не сомневаюсь, поэтому вас и позвала. В общем, так. У брата моего было много пороков, но он всегда оставался предусмотрительным человеком. Вот документы о регистрации креативного агентства. Владельцы – он и я, руководство – ты и еще один неплохой технарь, Сережа с ним еще в Прибалтике работал, потом познакомитесь. Остальных – подтягиваете на ваше усмотрение. Должность завхоза и внештатного автора Сергей очень просил оставить для себя.
— Вот это петрушка. А старое агентство что?
Ольга Анатольевна подняла правую бровь.
— А что старое агентство? Я же читала ваши работы и слушала несколько интервью нового руководителя. Вы хороши, а ему бы в журнале «Фитиль» образца семьдесят пятого года бюрократов играть. Перемены действительно будут, он же обещал перемены. Вот только многим они не понравятся…
***
Новый директор задерживался. Вообще-то Анюта теперь тоже была директором, но управление она решила передать Вадиму, ставленнику Сергея Владимировича. Она старому начальнику доверяла.
— Третий раз за неполных два месяца задерживается, – обиженно пискнула Света. – А он ничего, красивый, вежливый и не старый еще.
— Да ему поди уже лет сорок пять, он тебе в отцы годится, – не выдержал Глеб. – Хотя действительно мужик вроде правильный.
— А по мне, так пусть и не приходит. Дела делаются, работа крутится, зарплаты выросли, – прокомментировала Анюта.
— Коллеги, извините за опоздание. С этими переездами все наперекосяк. Как только личные обстоятельства разрулю, так опаздывать перестану, что у нас там по главному проекту? – Вадим опять ворвался в комнату как ураган.
Это немного раздражало Анюту, обычно ураганила она. А тут этот врывается «стремительным домкратом»…
— И что это интересно за личные обстоятельства у нашего начальства, не знаешь Света?
— Я? Да конечно знаю. Очень личное обстоятельство и очень симпатичное. Зовут Таня.
— Ну я так и думала.
— Да ладно, Таня тебе понравится, в чем-то на тебя похожа. Мы с ней хорошо общий язык находим. Хочешь кофе вместе попьем в кафе-мороженое рядом?
— Вот еще я с любoвницами коллег кофе не пила.
— Да ты приди все-таки, с такими – не пила. Может на мир иначе взглянешь.
— Ты меня пугать начала еще когда со своими родственниками сводила. Что, теперь отчаялась и с женщинами пытаешься? Я не по этой части, Светик.
— И все-таки приди.
— Тогда с тебя фисташковое…
***
— Значит ты Таня, – Анюта посмотрела на девочку лет девяти-десяти, ковыряющую мороженое. – Похожа на папу.
— Тетя, а вас учили, что врать нехорошо? Я приемная, я не могу быть на папу похожая.
— Ух ты. Бойко отвечаешь, хвалю. Тем не менее, Вадима называешь папой.
— А как мне его еще называть? Дядя Вадик? Да какой он мне дядя? Вадиком? Да он такой же старый, как вы.
— Ну спасибо.
— Прикольный значок, кстати, — девочка ткнула пальцем в значок на воротнике с надписью «а зомби здесь тихие». — Сами придумали?
— Не, это еще с того времени, когда мне было столько же лет, сколько тебе. Хочешь подарю?
— Лучше какую другую надпись придумайте и подарите. Только чтобы сами. И Свете тоже. И папе.
— Ух ты, а деловая хватка у тебя. С чего ты взяла, что я смогу?
— Да папа все уши прожужжал какая вы неординарная. И Света тоже. Даже не пойму к чему они ведут? – усмехнулась девочка.
— А мы действительно похожи, – отметила Анюта.
***
Конец марта сменил апрель, за ним пришел май, распустились листья и зацвели цветы. Женщина, поправив длинные волосы, взяла за руку девчонку лет двенадцати. Та даже не пыталась протестовать. Из дверей офисного здания вылетел мужчина, обнял обоих.
– Все еще стремительным домкратом, – довольно отметила про себя Анюта.
Весну она, впрочем, все еще не любила. Но уже лето…
