Метёт за окном, ветер воет, стучит оторванная ставня.
-Вот, язви её, что сходить прикрутить что ли, а Серёжа?
-Боязно, баба, а ну, как ветер тебя унесёт?
-Да ну, скажешь тоже. Не забоишься один ли? Я схожу, прикручу, да Марту гляну, никак отелиться должна на днях, Ивановна приходила, ветврач, глядела, говорит, со дня на день должна.
— Я с тобой, баба.
Надевает быстро дошку, прыгает в валенки, ножками худюсенькими, шапку на голову.
— Ну как есть Филиппок, — смеётся бабушка. -А то, посидел бы, Серёжа. Я мигом, ну чего тебе по ветру ходить? А? Да по морозу?
-Нет, бабушка, — кривит губёшки Серёжа, — я с тобой, я тебя в случае чего, защитю у меня вон палка какая.
-Ну идём, стой тута, а то ещё унесёт, — оставляя Серёжу одного стоять на крыльце, в круге света.
А ветер, так и задувает, так и несет, ух, как страшно Серёже. Завернула бабушка за угол и пропала в темноте.
Качается из стороны в сторону лампочка, над головой Серёжи мотает её ветер.
-Ба…баба, — кричит Серёжа в темноту захлёбываясь от ветра, страха и набежавших слёз, — бабаааа.
-Что ты, что ты, милый, я проволоку искала, сейчас прикручу ставню ту, иди может домой, трясёшься весь?
Качает головой Серёжа.
— Ну стой, я мигом.
Бабушка опять исчезает в темноте зимнего вечера, не видно на расстояние вытянутой руки, скрипит раскачивается лампочка, миг и она гаснет, Серёжа оказывается в полной темноте…
Только Серёжа собирается заплакать, как из темноты выплывает яркий маячок — это фонарик бабушки.
-Серёжа, а что свет погас.
-Угу, — сдерживая слёзы говорит Серёжа.
-Идём в хату? Я быстро, гляну Марту и к тебе, охота по холоду шарахаться, поди замёрз, а? Серёжа? Петушок -то не отвалится?
Серёжа перекрещивает ножки будто проверяя на месте ли то место, которое бабушка шутя называет петушком.
-Нет, баба, — серьёзно говорит мальчик — на месте…
-Ох, ты, горе моё луковое, ну идём давай руку-то.
Они, держась за руки, и подставив ветру головы, пробираются к сараю.
Бабушка открывает дверь обитую старыми одеялами и Серёжу чуть не сбивает с ног терпкий духмяный запах сена, коровы и овец.
Спокойно жуёт жвачку, колыхая большими боками Марта, прикрыв большие глаза с ресницами, как у модницы, она наверное думает о своём ребёнке — телёнке, который появится у неё скоро.
В углу, в загончике, сбились в кучу овцы шевелят узкими челюстями своими, смотрят большими пугливыми глазами, боятся.
-Ну что, кормилица, тяжело тебе? Ну потерпи, потерпи милая, скоро уже…скоро с дитём своим встретишься, — гладит бабушка Марту, по крутым бокам, лижет Марта большим языком бабушкин рукав.
Проверили Марту и пошли с бабушкой домой.
Дома хорошо тепло.
Ставня больше не стучит, бабушка её привязала.
Чай попили, с ватрушками творожными.
-Что-то ты у меня раскраснелся, друг ситцевый, не заболел бы, а?
-Нет, бабушка…
Пошли в зал, так большая комната называется, где стоит диван, шифоньер, стол, тумбочка, а на тумбочке телевизор, накрытый белой вязано салфеткой.
-Что там у нас, таааак, — читая программу говорит бабушка, — ну это тебе можно, Серёжа посмотреть. Ух ты, сейчас «Время» будет ну давай Серёжа посмотрим, да кино потом покажут.
-А какое кино, баба, хорошее?
-Ух, хорошее, Серёжа.
-Хорошо, — соглашается Серёжа.
Не дождавшись хорошего кин,о засыпает Серёжа, снится ему, что бабушка ушла куда-то, дома темно и холодно, вроде печка погасла, дверь открыта, ветер её туда- сюда колышет, задувает буран снег в дом, огромный сугробище надул.
— Баба, — зовёт Серёжа,- баба…где ты…Баааа…
— Я здесь, здесь милый, чего ты?
Бабушка в лунном свете, будто большая медведица, одетая в белую ночнушку, с распущенными волосами, пытается успокоить Серёжу, но тому, что-то чудится спросонья, он плачет, отпихивает бабушку и зовёт её же.
-Я здесь, здесь, ты что? Серёжа, кровинушка моя, здесь, здесь баба. Ну чего ты?
Бабушка берёт Серёжу на руки и уносит к себе на кровать, там садится и начинает его баюкать, напевая чудную колыбельную, которую привык Серёжа слышать с самого детства.
— Байки, побайки, матери—китайки,
Отцу — сапоги некалочАные,
Няньке — ленточку позолочАную,
Бабке Варварке — избушку — гнилушку.
Деду — рог с табаком, да порог с батогом, ааа- ааа-ааа-а…
Засыпает Серёжа, успокаивается, прижимается к тёплому бабушкиному животу.
Кладёт бабушка Серёжу к стенке, сама укладывается с края.
-Охо- хо, грехи наши тяжкие, спи дитё, спи…усни…Завтра будет новый день…
Зевает бабушка и засыпает.
Ночью подскакивает, трогает Серёжин лоб, бормочет, что не заболел бы мальчонка -то.
-От ду р а — то старая, ну надоть, а? Ну нет бы уговорить, пообещать чего, пряник там или чего, нет же стоял там мёрз, на крыльце, фу ты, язви тебя…А ну, как расхворается? У нас и врача нет, кто к нам по сугробам тут пробьётся…
Серёжу, бабушке на всю зиму отдали родители, в садике он не может, постоянно болеет.
А родителям работать надо.
Папа в очереди на машину стоит, «Москвич», между прочим и вот очередь скоро подойдёт, деньги нужны.
Ну, она, бабушка тоже не сидит, бычка заколола, мясо продала — деньги детям, на машину добавила, а как?
Зять сказал, всей семьёй на море летом поедут и её зовут, мол, моря никогда не видела.
Да куда ей ехать? А скотину куда девать?
Оно конечно интересно бы посмотреть, какое оно море?
По-молодости -то мечтала увидеть, море — то, а потом всё, работа, замужество дети.
Да и не было времени, не так уж и ездили куда.
Какие там отпуска? Не знали про то ничего, выходных -то не было…А сейчас хорошо, — думает бабушка, — вон, в космос летают, это надо же…Самолёты летают, автобусы, машины…охо-хо…
Спит Серёжа и снится ему, что у Марты родился красненький телёночек, назвали его вроде Бураном, и бабушка, разрешила Серёже с ним поиграть.
Бегают Серёжа с телёночком по лугу цветущему, тепло им, солнышко так ярко светит…
Жарко.
У Серёжи пот так и течёт…Вот телёночек побежал куда -то, Серёжа за ним, бежит задыхается…Кричит бабушке…
Спит бабушка и снится ей, что она на море едет, на «Москвиче», с зятем дочкой и внуком…
Серёжа, вроде высунулся в окно и кричит ей…
Подскочила бабушка, сердце из груди выскакивает, а Серёжа красный весь горит…
Ах, ты, батюшки…
Отпаивает бабушка Серёжу отваром из малиновых прутиков, кормит бульоном куриным.
-Спи дитятко, болезнь сном выходит…
Проснулся Серёжа ничего не болит, горло не дерёт…Спустил ножки с кровати, встал на пол застеленный половиками, идёт тихонечко в большую комнату, смотрит бабушка на диване дремлет, газета упала, очки набок съехали.
-Бабушка…бабушка, — зовёт Серёжа.
Подхватилась бабушка, ой сердце словно кролик колотится.
-Серёжа, внучоночек мой, золотой, как же так-то…встал? Сам? Выздоровел?
-Да, ты прости меня, что я разбудил тебя так блинчиков хочу, да со сметанкою бабушка.
— Да ты, мой золотой, сейчас, сейчас…
-А кто это, баба? Кто там?
— Неужели не узнал?
-Нееет.
-Мартин сынок, бычок.
-Телёночек?
-Дааа, ну как назовём?
-Буран, бабушка.
-Буран, ну пусть будет, Буян.
-А он с нами будет жить, что ли?
-Да что ты, нет…Сейчас обсохнет, дядя Петро придёт и поможет унести в сарай. Всю ночь караулила, а он вот, к обеду соизволил…
Радуется Серёжа, точно такой ему и снился, Буран…
А летоооом.
А летом, поехали на море, и мама, и папа, и бабушка, и Серёжа.
А дом, как же? А животные?
Так дядя Петя с тётей Галей, бабушкин сын, что через три дома живёт, присмотрит…
А с Бураном Серёжа побегал по лугу, не зря же сон видел.
