Марина любила этот ресторан. Не за еду — хотя у них здесь был самый пряный том-ям в городе, — а за уют. За мягкие кресла, за теплый свет фонарей под потолком, за красоту зала.
Алексей опаздывал на десять минут. Она уже начала слегка нервничать , когда он наконец вошёл — привычно улыбчивый, с лёгкой сутулостью, в тёмно-синем пальто, которое она называла «морским».
— Прости, пробки. — Он склонился, поцеловал её нежно в висок. — Ты как всегда прекрасна.
— А ты — как всегда опаздываешь , — улыбнулась Марина.
Они сделали заказ. Говорили о мелочах — какой был день, как закапризничал кот у соседей. Марина тянула,выжидала подходящего момента . Слова ждали в горле, не решаясь выйти. Но когда принесли чай, она всё же выдохнула:
— Лёш, я хочу кое-что обсудить. До свадьбы.
Он оторвался от эклера, поднял бровь.
— Ты хочешь сказать, что у нас будет договор?
— Да. Брачный контракт.
Он замолчал. В его взгляде не было осуждения — скорее удивление. Или — замешательство.
— Ты серьёзно? — наконец спросил он.
— Да. Это… Это не из-за тебя. Просто я хочу, чтобы у нас всё было честно и прозрачно . Если вдруг что… — Она запнулась. — Я уже взрослая девочка, Лёш. И видела, как бывает, когда не подготовлены к разводу. Надо сразу всё оговаривать. На берегу.
Он опустил глаза в чашку. Несколько секунд смотрел на отражение своей ложки.
— Марин… А ты мне совсем не доверяешь?
— Я тебе доверяю. Но жизнь — она бывает непредсказуема. Я не хочу, чтобы мы потом, если вдруг что-то случится… ссорились, судились, делили. Это способ обезопасить любовь. Не разрушить.Вот и всё.
Молчание повисло между ними, как туман..
— Это звучит… хладнокровно, — сказал он медленно.
— Это звучит по-взрослому, — тихо сказала она.
Он кивнул. Без улыбки.
Елена Сергеевна принимала их в светлом кабинете с книжными шкафами. Она была невысокой, с короткой стрижкой и веснушками, несмотря на возраст. На ней был зелёный шарф, который как-то особенно гармонировал с её голосом.
— Итак, молодые люди, — начала она, раскладывая бумаги, — вы хотите заключить брачный договор. Отлично. Что вы хотите в нём прописать?
Марина посмотрела на Алексея. Он чуть заметно пожал плечами — мол, ты же инициатор.
— Я бы хотела, чтобы имущество, которое у каждого из нас было до брака, оставалось личным. Также — чтобы в случае развода каждая сторона не претендовала на бизнес-доли друг друга. И…
Она оглянулась.
— Чтобы вопросы алиментов, если возникнут, были оговорены.
Алексей вздохнул. Елена Сергеевна не отреагировала.
— Прекрасно. Тогда у нас будет три блока: имущество, бизнес, обязательства. — Она открыла ноутбук. — Расскажите подробнее о структуре бизнеса, Алексей.
Он говорил сдержанно. Марина заметила, что его плечи напряжены, как перед бурей. Но он не спорил. Просто… сжимал пальцы.
Когда они вышли, Марина коснулась его руки.
— Прости, что всё так… официально.
— Нет, всё нормально, — коротко сказал он. — Просто как-то это всё это… убивает романтику.
Вечером Марина поехала к матери.
— Контракт? — переспросила Таисия Васильевна. — Да вы что там, с ума все посходили?
Марина сидела на кухне,наблюдая ,как мать топчется у плиты.
— Мам, ну почему с ума? Это сейчас нормальная практика.
— Это вы, молодые, всё оправдываете «практикой». А у нас с отцом было всё без бумаг — и тридцать лет в любви прожили. Ссорились, мирились, но всё общее. Всё — своё.
— А если бы он ушёл? — резко спросила Марина.
— Так он не ушёл. — Голос матери задрожал. — Потому что любил. А если не любит — никакая бумага не удержит.
Марина молчала. Потом сказала тихо:
— Я просто не хочу оказаться с пустыми руками, как ты. Без работы, без жилья, без денег. Если вдруг…
— Я не с пустыми руками была. Я была с тобой.
И эти слова — попали в самое сердце.
Алексей не говорил с ней два дня. Не ругался, не спорил — просто молчал. Как будто поставил между ними прозрачную стену. Он всё ещё готовил ей кофе по утрам. Но не спрашивал, как она спала. Он целовал на прощание — но как-то по-дежурному, скользко, в висок.
На третий вечер она не выдержала.
— Мы можем поговорить?
Он посмотрел на неё поверх экрана ноутбука.
— Ты ведь всё уже решила, — сказал он, не меняя тона. — Контракт будет. Пункты оговорены. Что ещё обсуждать?
Марина сжала кулаки.
— Лёш. Это не потому что я не верю тебе. Это потому что я хочу чувствовать себя в безопасности. Я видела, как мама осталась одна — без всего. Она не жаловалась, но я видела. Это про меня, а не про тебя.
Он встал, подошёл к окну.
— А ты знаешь, как я теперь себя чувствую? — голос был низкий, но не злой. — Как будто ты всё просчитала. Как будто я — риск. Финансовый проект. Страховка на случай бедствия. А где тогда любовь?
Марина шагнула ближе. Впервые за долгое время — не как деловая женщина, а как женщина, которая боится потерять.
— Ты — не риск. Ты — любовь. Но любовь и ответственность — это не враги.
Он долго молчал. Потом кивнул.
— Хорошо. Значит, подпишем. Официально.
Они пришли в офис. Атмосфера была сухая. Всё было готово: распечатанные договоры, шариковые ручки, файлы. Даже кофе с молоком.
Елена Сергеевна что-то объясняла, перечисляла пункты. Но Марина слышала только гул собственных мыслей.
А потом Алексей заговорил:
— Я хотел бы добавить один пункт, если можно.
Юрист подняла брови.
— Конечно. Какой?
Он взглянул на Марину.
— Я хочу, чтобы было указано: при любых обстоятельствах обе стороны обязуются уважать личное пространство друг друга. Даже в случае развода.
Юрист записала. Марина почувствовала, как у неё защемило в груди.
Они подписали бумаги. И когда Елена Сергеевна вышла, Алексей тихо сказал:
— Ты права, Марин. Контракт — это не о том, что мы можем расстаться. А о том, как мы хотим остаться людьми. Даже если вдруг…
Он не договорил. Она шагнула к нему и обняла. Без лишних слов.
Свадьба была камерной — 20 человек, уютный зал, свечи, глинтвейн и джаз. Вместо церемонии — разговоры, воспоминания, смех. Взрослая любовь, без иллюзий, но с настоящей теплотой.
Подписанные бумаги лежали в папке, завязанной лентой, на столе рядом с подарками. Никто на эту папку даже не обратил внимания .
Все смотрели на молодую пару, на пару новобрачных.
— За нас, — сказала Марина, поднимая бокал. — За любовь, которая умеет быть зрелой. И не боится ни бумаг, ни правил, ни будущего.
— И за свободу, — добавил Алексей. — Которая приходит не тогда, когда ничего не боишься, а когда доверяешь — несмотря ни на что .
Они чокнулись.
И за окнами зажглись первые снежинки.
