Мы встретились в том возрасте, когда кажется, что первые чувства – это навсегда. Дима был нескладным мальчишкой с гитарой за спиной и вечными стихами в кармане. Он упорно дежурил у моего дома после уроков и встречал меня на пути в художку, делая вид, что случайно тут оказался…
«Аня, – говорил он, застенчиво перебирая струны, – послушай новую песню». И я слушала, хотя стихи были нелепые, а голос фальшивил. Но в его глазах горело что-то такое, от чего я не могла отказаться.
После школы мы разъехались по разным городам, но были на связи. Димка мог позвонить в общагу на телефон вахтера, просто, чтобы сказать: «Привет, рыжая» или прислать письмо из одного предложения: «Скучаю каждый день, моя ненормальная». Приезжал ко мне на последние деньги, спал в поездах, чтобы провести вместе хотя бы сутки.
Помню, как однажды я заболела перед сессией, и он появился под моими окнами в три часа ночи с лекарствами и новым термосом: прочитал, что надо заваривать шиповник. «Я же говорил ‒ без меня ты пропадешь», ‒ усмехнулся он тогда, а я, закутанная в одеяло, плакала от счастья.
После университета Дима сделал предложение так же просто, как когда-то пел свои смешные песни ‒ в парке, на скамейке, где мы впервые поцеловались:
– Будешь моей женой? ‒ спросил он, и я засмеялась:
– Только если пообещаешь, что не станешь серьезным скучным дядькой в костюме с галстуком.
– Торжественно клянусь!
У нас были планы уехать в большой город, но у Димы заболела мама, и мы остались на родине. Думали, ненадолго, но жизнь показала, что нет ничего более постоянного, чем временное. Он пошел торговать бытовой техникой, я устроилась в школу.
Первые годы брака пахли дешевым кофе и подгоревшими тостами. Мы жили в однокомнатной квартирке с протекающим краном, по воскресеньям устраивали с друзьями вечеринки: включали старый плеер и танцевали до упаду. Когда он получил первую премию, мы спустили все деньги на ужин в ресторане, где нам было не по карману даже меню. «Зато красиво», – шепнул он, целуя мне пальцы, когда официант принес десерт.
Потом умерла свекровь, нам досталась трехкомнатная квартира и мы задумались о ребенке. Когда я забеременела, Дима летал от счастья, он с юности мечтал о рыжеволосой дочке – похожей на меня. Но родился мальчик. Который прожил всего месяц.
Наверное, именно тогда все сломалось.
Мы с Димой привыкли общаться через юмор, жить весело и не зацикливаться на плохом. Когда на нас свалилось общее горе, мы отдалились. Каждый переживал свою боль отдельно. Муж ушел с головой в работу, я год провалялась в депрессии, после лечения ушла из школы – не могла работать с детьми.
Мужа, который буквально жил на работе, повысили. Однако уже через два года ему оказалось этого мало. Он уволился несмотря на то, что в обозримом будущем мог занять место в топ-менеджменте. Решил открыть свое дело. Сказал, что отлично изучил специфику рынка, имеет много нужных связей и видит перспективную свободную нишу. В итоге не прогадал, мы стали жить намного богаче, я о таком и не мечтала.
Казалось, люби и радуйся, но…
Денег стало больше, а наши разговоры сократились до «Что купить к ужину?» и «Не жди, задержусь». Сначала я старалась не мешать, понимала, что человек занят, затем пыталась вернуть тепло – готовила его любимые блюда, покупала билеты в театр, предлагала устроить вечер для его родни. Он отмахивался: «Потом, сейчас не время».
Мама раз сто сказала мне, что семья без ребенка – не семья, и что пора бы сделать вторую попытку. Я и сама уже готова была рискнуть, не говорю о нарастающем чувстве одиночества. Намеков Дима не понимал, на прямые вопросы всегда отвечал «нет». Но я продолжала надеяться.
– Мама спрашивала, когда мы наконец… – начала как-то за ужином.
Дима громко стукнул вилкой о тарелку:
– Аня. Хватит.
Глаза его стали стеклянными – как и всегда, когда кто-то упоминал детей.
– Прошло шесть лет… мне кажется, мы можем попробовать снова…
– Нет.
Он встал, оставив еду нетронутой.
Мама мне удивлялась:
– Не понимаю, зачем ты его спрашиваешь? Ты, что не знаешь, как это сделать? Если ты подождешь еще пять лет, будет поздно.
Но мы не врали друг другу. Я всегда так думала. И не врала.
– Вы знаете, почему Дима вчера отменил ваш ужин? – Олег наливал мне вино, тщательно выбирая слова. – Он был в «Астории» с Семеновой. Клиент, конечно… но странно, что он вам не сказал.
Я замерла с вилкой в воздухе. Вчера Дима говорил, что задержится на совещании.
– Олег… зачем вы мне это рассказываете?
Он сделал вид, что смущен:
– Просто думал, что вы заслуживаете правды.
Мы не первый раз обедали вместе с Олегом. Дима сам познакомил нас на одном из мероприятий и представил как своего партнера по бизнесу. Сказал, что у нас много общих интересов. Однажды Олег пришел на открытие выставки – к тому времени я работала в художественном музее куратором проектов, Дима считал это блажью.
– Ваш муж сказал, вы любите Малевича, – Олег подал мне каталог, его пальцы на секунду задержались на моих.
– Дима? – я фыркнула. – Он перепутал с Матиссом.
Олег улыбнулся, будто я сказала что-то восхитительное:
– Правда? Наверное, это моя ошибка. Но каталог уже здесь, предлагаю обсудить Малевича за чашечкой хорошего кофе.
Потом пригласил на концерт – сказал, что билет пропадает. На этот раз снова наткнулась на него после работы. Случайно? Похоже, нет. Надо поговорить с Димой. Все-таки это его деловой партнер, пусть пресечет эти неуместные ухаживания.
– Знаешь, Олег опять приглашает меня в театр, – пробормотала я однажды за завтраком, нарочито небрежно. – Его что-то много в моей жизни…
Дима и бровью не повел:
– Приглашает? Ну и сходи. Тебе же скучно одной.
– Ты понимаешь, что он… пытается ухаживать за мной?
Дима посмотрел мне прямо в глаза, поправил рукав, лицо его приняло странное выражение:
– Олег – порядочный человек, Аня. И он тебя действительно ценит, – в его глазах не было ни ревности, ни боли. Только странное облегчение. – Если тебе с ним комфортнее…
– Боже мой, – я встала, и стул с грохотом упал назад. – Ты что же, сам его подталкиваешь ко мне?
– У меня есть другая женщина, Аня, – спокойно сказал он. – Но я не хочу, чтобы ты страдала из-за этого, не хочу оставлять тебя в одиночестве.
Я рассмеялась – горько, почти истерично:
– Какое благородство! Так ты дал добро на эти свидания, чтобы не чувствовать себя св@лочью? Нашел себе замену?
– Он давно влюблен в тебя…
Его телефон завибрировал. Дима машинально взглянул на экран – и что-то мелькнуло в его глазах. То самое выражение, которое когда-то было только моим.
– Ответь, – прошептала я. – Она же ждет.
Мы стояли в роскошной, выбранной вместе кухней, которая вдруг стала чужой. Как и этот человек с лицом моего мужа.
– Прости, – сказал он.
В тот момент я поняла страшную вещь – он не просто мне изменял. Он тщательно выстроил ситуацию так, чтобы не чувствовать себя виноватым. Чтобы остаться в своих глазах благородным, предоставив мне «выбор».
На следующее утро я ушла. Без сцен, без упреков. В конце концов, если он подобрал мне мужа, без денег он меня точно не оставит. Когда такси повернуло за угол, я вдруг вспомнила, как когда-то этот мальчишка с гитарой обещал мне: «Аня, я научусь писать хорошие стихи!»
Он так и не научился. Зато научился мастерски притворяться.