На каждый праздник, будь то день рождения или Новый год, Валентина желала себе богатства. Потому что с детства ей казалось, что люди, у которых кошельки больше, могут добиться всего.
А главное – они легко идут по жизни. Берут что хотят, а не радуются тому, что им дают. Она выросла в бедной семье, пределом ее мечтаний был собственный шампунь для волос – родителями это казалось излишеством. Покупали самый дешевый на всех.
Нужда чуть было не загнала ее в брак с нелюбимым мужчиной. Он был сильно старше, бородат и с животом. Но мама, которая и привела его в дом, сказала Вале:
– Хочешь сыто жить, быть как за каменной стеной? Тогда не капризничай. Потерпи! С тебя не убудет, зато не будешь ни в чем нуждаться.
«Бери что дают» – Валентина так привыкла к этой формуле, что поначалу не посмела матери перечить. Но слишком уж противной оказалась «каменная стена», и дело до загса так и не дошло: 18-летняя невеста взбунтовалась.
Это было открытие: не все в этой жизни измеряется деньгами. Бывают вещи, которые ни за какие деньги терпеть невозможно. Во всяком случае, Валя убедилась, что для нее это так. Ровно тогда появилась мечта выучиться нормальной профессии и зарабатывать больше родителей.
Родители были в бешенстве: такую выгодную партию упустила. Вся семья могла как сыр в масле кататься. Валя поняла, что ей этого никогда не забудут и уехала к подружке в другой город. Поступила на закройщицу в училище и потихоньку, помаленьку, по шажочку, стала строить свою жизнь.
Обид на семью не держала. Наоборот, радовалась, что этот бородатый несостоявшийся муж так быстро научил ее житейской истине: у кого-то по факту рождения уже есть то, чего у тебя, возможно, никогда не будет. И тебе таких не догнать, слишком разный старт.
Валя прониклась.
Да, некоторым повезло родиться в состоятельной семье, но и у нее есть выбор: унижаться ради денег или жить скромно, зато быть себе хозяйкой.
Шить Валя научилась на славу, клиенты в очередь стояли. Ухажеры тоже были. И любовь была – как без этого. Замуж два раза сходила. Но каждый муж начинал Валентиной командовать, и она быстро сбегала.
От второго сбежала с маленькой дочкой, которой ни слова плохого об отце не сказала. Говорила всегда так:
– Запомни, Машенька, ты родилась от большой любви. А значит, – для большого счастья.
Папа девочку своей заботой не оставил. Его любовь к ребенку, мамина любовь к независимости наложились на свободные времена и – вуаля! – из Маши растет совсем другая женщина.
В отличие от многих своих ровесниц, Валентина верит в нынешнюю молодежь. И Машенькой своей буквально любуется. Да что там! Иной раз она ей откровенно завидует. Виделись мы тут недавно на общем празднике (знакомая у Валентины обшивает всю семью), так она, услышав критику в адрес молодых, разоткровенничалась:
– Не наговаривайте на юное поколение! Я, например, жалею, что мне сейчас не столько лет, сколько моей дочери. Они дети своего времени, имеют совершено другие возможности и это прекрасно! Моя Маша точно знает чего хочет, а ей всего восемнадцать. Юная, красивая, умная не по годам. Гордая, она знает себе цену. Она идет по жизни легко. Учится в престижном вузе, в который поступила сама. Смотрит свысока на всех мужчин. Она не боится одиночества. И вообще, кажется, ничего не боится.
– А одиночества тоже не боится ваша умная дочь? – ехидно уточнил один из гостей.
– Представьте себе, нет! Одиночество ей не грозит. У нее столько кавалеров, что я им счет потеряла. Она ведет себя с ними очень правильно.
– Это как?
– Не зацикливается на них. Не то что я, которая когда-то рыдала по ночам, если парень не звонил. Маша знает себе цену. Ведет себя так, будто ей все равно, легко расставаясь с каждым, с кем становится скучно. И оттого, быть может, они звонят ей с утра до ночи, заваливают подарками и прохода не дают.
– Вы думаете, это хорошо? Может, она так и будет перебирать кавалеров всю жизнь?
– Да. В некотором смысле я ей даже завидую, потому мне никто не дарил дорогие подарки. Помню, как-то один ухажер подарил сапоги. Конечно, сейчас это выглядело бы более чем нелепо, но во времена дефицита это был просто царский подарок. Когда он принес коробку, подумала, что теперь мне придется выходить за него замуж. Делать этого не хотелось, поэтому сапоги я вернула. А Маше дарят айфоны, украшения. Молодые нынче щедрые – они нашей нужды не знали, и зарабатывают больше. И Маша, что очень правильно, не чувствует себя за эти подарки обязанной. «Подарил и подарил, я его об этом не просила», – говорит она мне, доставая из коробки очередные сережки.
– Ну-ну, – покачала головой женщина за столом. – А вы уверены, что дочь вам не врет?
– Уверена. Мы часто разговариваем. Знаю, что сейчас она не влюблена. Но молодой человек у дочки есть. Я бы от такого ухажера голову потеряла, а она еще ничего не решила. Говорит, пока ей некогда об этом думать – готовится к какой-то научной конференции. Так что, не сомневайтесь – мне известно о Маше почти все. Она не стесняется рассказывать мне о своих чувствах, и это очень хорошо. Мне в юности не с кем было откровенно поговорить, так что молодому поколению завидую белой завистью. Радуюсь за свою дочь, горжусь, что научила ее быть свободной и целеустремленной. Потому что только такая женщина может построить благополучную жизнь – она не цепляется за первого встречного, теряя себя. Уверена, Маша встретит того, кто ее достоин. И будет счастлива.
