Марина стояла у плиты, машинально помешивая ложкой овсянку, в которой тонули кусочки яблока — точно такие же, как вчера, и как позавчера. Из гостиной доносился ровный гул телевизора. Сергей смотрел передачу про рыбалку. Он всегда смотрел что-то про рыбалку, хотя удочки в его руках не было лет десять.
Именно в этот момент, глядя на медленно пузырящуюся кашу, Марина поняла: все. Она выключила конфорку, оставив полуготовый ужин, прошла в спальню и достала с верхней полки шкафа старую кожаную сумку. Та самая, с которой она когда-то, кажется, в другой жизни, ездила в командировки. Она была пыльной и пахла забвением.
Часть 2. МЕЖДУ
Решение созревало около года. Давление нарастало понемногу, день за днем, пока не превратилось в огромное чувство безысходности. Сергей не орал и не бил посуду. Со стороны он казался идеальным мужем: не пил, работал, домой деньги приносил. Но он медленно убивал ее своим равнодушием, которое пряталось за обычными бытовыми замечаниями.
«Ужин пересолен». «Опять купила эти дурацкие цветы? Деньги на ветер». «Тебе бы похудеть немного, для твоего же здоровья». «О чем ты вообще думаешь?»
Последнее было самым страшным. Он искренне не понимал, что у Марины может быть внутренний мир, полный красок, страхов и желаний. Для него она была женой, хозяйкой, частью интерьера, но не отдельным человеком со своими мыслями.
Она открыла ноутбук. Яркий свет экрана выхватил из темноты ее руки — еще молодые, с проступающей сеточкой вен. «Просто посмотреть», — сказала она себе и вбила в поиск «дешевые авиабилеты», как делала это перед их редкими отпусками. Но потом ее пальцы сами потянулись к клавишам, и она напечатала: «в один конец». Сердце екнуло. Поисковик выдал ей десятки вариантов. Она выбрала самый первый — в Калининград, на ближайшую дату. Рука дрогнула над кнопкой «Забронировать». «Просто билет, — убеждала она себя, — просто возможность, которой я никогда не воспользуюсь». И все же нажала на кнопку.
Калининград. Балтийское море. Холодное, с серым янтарем на берегу. От него исходила тоска, но тоска благородная, очищающая. Она щелкнула мышкой. «Оплатить».
На следующий день Марина действовала как робот. Накормила Сергея бутербродами и кофе, выслушала его планы на выходные (диван, телевизор, возможно, шашлык у друзей, где она всегда чувствовала себя лишней). А потом сказала, что едет к подруге помогать с переездом, возможно, заночует.
— Ладно, только ужин приготовь заранее, — ответил он, не отрываясь от телефона.
Она приехала в аэропорт за три часа — не из-за боязни опоздать, а чтобы продлить это зыбкое состояние между жизнью, которая была, и той, что началась с посадочного талона. В салоне самолета она заняла место у иллюминатора, пристегнула ремень и только тогда позволила себе выдохнуть. Сердце колотилось где-то в горле, сливаясь с гулом взлетающих двигателей.
Затем самолет оторвался от земли, и ее старый мир резко ушел вниз, превратившись в игрушечный. За иллюминатором проплывали крошечные поля, кукольные домики, ниточки дорог. Каждый километр высоты и расстояния был дистанцией между старой Мариной и той, что только должна была родиться. Она не плакала. Она смотрела, впитывая эту высоту, эту невесомость, эту свободу.
Часть 3. ЖИЗНЬ НАЧИНАЕТСЯ СЕЙЧАС
Прибыв ночью, она первым делом вдохнула воздух — влажный, соленый, совершенно незнакомый. Он обжигал легкие.
Первые дни прошли в оцепенении. Марина сняла комнату в хостеле на окраине и часами гуляла по городу, по брусчатке, хранящей следы другой эпохи. Она трогала шершавый камень старых немецких вилл в тихих районах, гладила прохладные стены Кафедрального собора на острове Канта, вдыхала терпкий запах моря, смешанный с ароматом старого кирпича. Она сидела на берегу залива, смотрела на воду и не думала ни о чем. Мозг, годами занятый списком продуктов и попытками предугадать настроение мужа, наконец, отключился. Была лишь пустота.
Но потом она начала заполняться. Сначала красками — она купила самый дешевый набор акварели и стала рисовать облака над морем. Получалось криво, но это было ее, рожденное ее руками. Потом звуками — она услышала, как шумят волны, когда бьются о разные берега. Потом запахами — кофе из соседней пекарни, дымок от камина, запах влажной земли после дождя.
Она сменила номер телефона. Старый лежал на дне сумки, выключенный. Иногда она доставала его, смотрела на черный экран и представляла, как там, в параллельной реальности, Сергей сначала злится на остывший ужин, потом тревожится, потом, возможно, даже звонит в полицию. Но эта мысль не вызывала ни паники, ни триумфа. Лишь легкую грусть по тому, чего никогда по-настоящему и не было.
Часть 4. В БЕГАХ ОТ САМОЙ СЕБЯ
Однажды утром, покупая хлеб, она встретилась взглядом с мужчиной. Они одновременно потянулись за последней булкой бородинского.
— Прошу вас, — уступил он, и в его глазах она увидела искорку интереса. Этот взгляд был диалогом.
Они разговорились. Его звали Руслан, он был местным фотографом. Он рассказывал о свете, о том, как он ложится на камни в разное время суток. Марина слушала и понимала, что кто-то говорит с ней на ее языке. Языке чувств, образов, а не бытовых инструкций.
Они стали иногда вместе пить кофе, гулять. Он показал ей город, который знал и любил. И она начала узнавать его через глаза Руслана. Это была не борьба и не бегство. Это было обретение почвы под ногами.
— Ты ведь не в гости сюда приехала, да? — спросил он однажды, не глядя на нее, будто обращаясь к морю.
Она помолчала, глядя на ту же линию горизонта.
— Я в бегах, — тихо сказала она.
— От людей? От долгов?
— От самой себя. Вернее, от той, кем меня считали все эти годы.
Он кивнул. Ему не нужно было ничего объяснять.
Часть 5. НАВСТРЕЧУ БУДУЩЕМУ
Прошло три месяца. Марина нашла удаленную работу, вела социальные сети для местного кафе. Снимала маленькую квартиру с видом на черепичные крыши. У нее появились свои маршруты, свои привычки. Своя жизнь.
Она больше не думала о Сергее каждый день. Только иногда, проходя мимо витрины с рыбацкими снастями, она ловила себя на мысли о том далеком гудящем телевизоре.
Марина смотрела на багровый закат над Балтикой. Она достала из кармана тот самый старый, выключенный телефон, подошла к воде и размахнулась. Мобильник описал дугу и упал в темные волны, не издав ни звука.
Она обернулась и пошла назад, в город, который стал ее домом. Навстречу незнакомому, но такому желанному будущему.
Как вы думаете, где та самая грань между эгоизмом и спасением себя? Переступила ли ее героиня, на ваш взгляд?
