Никите было стыдно приезжать домой.
Приезжал он на своем потрепанном «Рено», под насмешливыми взглядами родни, вытаскивал из багажника неновые сумки, да и «цацками» не сверкал. Родители жили от него недалеко, но, если у них гостить, то за вещами-то не намотаешься домой, так что Никита привозил свой скромный скарб с собой. Привозил, чтобы положить на чашу весов, измеряющих достижения. Чем похвастаться? Трехлетним некрутым телефоном? Повышением аж до старшего специалиста в их районной конторке?
Офисный планктон.
Бесперспективный и скучный.
Не то, что тетя Марина, у которой свой салон! И, хоть салон ей открыл муж, но деньги она лопатой гребет.
Или папина тетя — уважаемый директор престижной гимназии. Уже не работает, но бывшие подчиненные и ученики ее навещают и сейчас.
От Никиты чего-то ждали, потому что он был наиболее одаренным сыном.
А добился всего его брат.
Звезда их семьи.
Миша тоже приезжал в гости, но не на «Рено», а на «БМВ» этого года выпуска. И телефон у него крутой. И привозит он не колбасу по скидке, а черную икру. Никита его уже не догонит.
Чаще всего, Никита в доме своего детства не задерживался: мог вытерпеть вечер или два и потом под благовидным предлогом оттуда смыться.
Но вдруг все изменилось.
— Никита, ты не подвезешь Мишу? — спросила мама, складывая ему в рюкзак банки.
— Ему в БМВ уже понадобился личный водитель?
— Нет, она в сервисе, — с лоджии вышел Миша, — Я бы тебя личным водителем не устроил. У них зарплата маленькая.
— Не такая уж и маленькая… — ответил Никита.
— Не ахти.
— Мишенька, так устрой Никиту кем-нибудь другим, — оживилась мама, — Чтобы поменьше ответственности, но платили хорошо. У тебя же есть связи. А Никита тебя с кем-нибудь познакомит зато, у него в отделе все сплошь незамужние девушки сидят!
— Угу, мам, сразу двух зайцев, да? — Никита, звеня банками, поплелся к машине, — Чтобы и я богатым стал, и Миша на модели женился?
Мишенька огорчал родителей только тем, что пока еще не женился. Вообще не было даже намека на невесту. Никого к ним не приводил. Его самые серьезные отношения — это 7 недель он провстречался с Таней, но потом заскучал.
— Хоть на ком-нибудь чтобы он уже женился! Мне все за счастье, — сказала она, — Никит, а как Алина? Думаете расписаться-то? К нам она что-то не приезжает, ты отмалчиваешься. Вы думайте скорее, пока мы с папой еще можем с внуками помогать, а то потом состаримся и все, толку от нас не будет.
— Мы подумаем, — крикнул Никита.
Миша, утопая в нерасчищенном снегу, догонял брата:
— Ты близко к сердцу не принимай, но не могу я тебя никуда пристроить. Извини.
— Я и не спрашивал. Ты это маме скажи.
— Скажу, — замялся Миша, — С нашем мамой спорить — тот еще аттракцион.
Доехали в молчании.
Никита включил колонку, слушал свой плей-лист, а Миша предпочитал ездить в тишине или под аудиокниги, но в машине брата не командовал.
— Я тебя до метро довезу.
— Хочешь меня спровадить поскорее? — усмехнулся он.
— Нет, меня там Алина ждет. У нас вылазка на шоппинг, а в городе вечером пробки, поэтому на метро. Тоже не принимай близко к сердцу, что до дома не довез.
С Алиной Миша поздоровался сухо.
Впрочем, она ответила ему тем же.
Алина и Никиту-то уже не баловала доброжелательностью, а его родню и подавно.
Втроем доехали до станции пересадки.
И разошлись.
— Почему ты опять такая недовольная? — спросил Никита, когда поднимались из метро, — Таку-у-ую гримасу состряпала, когда Миша подошел.
— Что, у меня есть повод улыбаться твоему брату?
— Мне-то хоть можешь улыбнуться??
Алина улыбнулась так, что распугала прохожих бабушек.
— Чего ради тебе улыбаться? Весь день одна сидела, теперь едем, наконец-то, покупать мне наушники, но не те, которые я хотела.
— Те, которые ты хотела, себе только Рокфеллер может купить.
— Твой брат может! Не ты ли жаловался, какие у него дорогущие вещи?
— Не сравнивай меня с Мишей, ты знаешь, как для меня это больно, — шагал рядом Никита, — На что вообще ты обиделась? На то, что не взял тебя в гости к моим? Ты сама не захотела поехать!
— Не захотела, потому что ты на фоне Миши просто… никто, и все с жалостью на нас смотрят, а меня это раздражает, меня много что раздражает в тебе и твоей родне, но это — особенно. И ты не пытаешься ничего изменить, как-то вырасти, саморазвитием заняться, чтобы деньги появились, нет, тебе нравится просиживать кресло в вашей конторе, где зарплата в 70 тысяч — предел мечтаний.
До наушников они не дошли.
-Покупай тогда сама!
-Но это мне подарок от тебя!
-Я не собираюсь ничего дарить девушке, которая меня настолько не уважает, что при всем честном народе орет, какой я нищий, — высказался Никита, — Покупай себе их тогда сама, раз ты такими оценками кидаешься, значит, должна быть богатой.
— Совсем не доходит, да? Я так делаю, чтобы у тебя мотивация появилась, чтобы ты стремиться к чему-то начал, а ты обижаешься, как девчонка.
Алина, без подарка, уехала домой на метро.
— Ну и вали!
Когда знакомились, Алина казалась девушкой, для которой деньги – не главное. Понятно, что они важная составляющая нашей жизни и счастья, но не главное все-таки. Он зарабатывает достаточно. У нее есть свой доход. Но, конечно, не сравнить с Мишей.
Чтобы заглушить очередную обиду, Никита решил перекинуться парой слов со своим другом.
— Если бы мне моя такое заявила, что я мало зарабатываю, и что мой брат круче, вылетела бы за порог в тот же миг, — со знанием дела обрисовывал Коля, — В тот же миг!
— Поэтому ты и не женат. В отношениях бывают размолвки.
— Кому ты лечишь? У меня были девушки. Со всеми я расходился спокойно и без взаимных упреков. Просто любви не было. Но я старался все делать для своей девушки, а она – для меня. Сказал б мне кто-то то, что сказала тебе Алина, вылетела бы из дома. Ну, а если бы я такое девушке сказал? Что она мало работает! Или плохо готовит! Сам бы себя выкинул из дома. Это непростительно. Не слушай ее. И подумай над тем, что в жены нужно выбирать женщину понимающую и добрую, а не эту. Почему тебя вообще ее слова так задели?
— Потому что это правда! Неудачник. С последней тыщей в кармане после праздников. Пока мои родственники спорят, у кого дороже машина, и какие в ней навороты, я стесняюсь даже заговорить о том, что у моей тачки критерий при покупке был один – “она ездит”. Все. Но, когда ты сам это понимаешь, то еще терпимо, ок. Но, когда другие… Когда мама, из самых хороших побуждений, уговаривает твоего брата пристроить тебя на высокооплачиваемую работу, это жесть. Когда твоя девушка мужчину в тебе не видит – это… финиш.
— Никита, а сам-то ты чего от жизни хочешь?
— В этом-то весь ужас и заключается. В том, что мне нравится моя работа. Простые обязанности. Размеренность. Я понимаю, что должен куда-то расти, чего-то достигать, но мне и так хорошо. Да, хотелось бы чуть больше денег, но кому не хотелось бы? Но я и на свои проживу. Просто стыдно перед Алиной и перед мамой. Да и перед Мишей.
— Не подстраивайся под них. Проветримся немного? У меня тоже авто поломалось, в сервисе стоит. Надо бы сходить к ним. Пройдемся?
— Лишь бы дома не сидеть. Стены давят.
На улице Коля отвлекал друга разговорами ни о чем, шли они очень долго, а столбик термометр все опускался, еще вдобавок и снег пошел, и Никита даже успел пожалеть о том, что его в такую погоду куда-то потянуло, как они дошли до автосервиса, и там Никите воздалось за все его страдания.
У разобранного автомобиля, шушукаясь с кем-то по телефону, стоял Миша. Собственной персоной. Никита машинально поискал взглядом его БМВ, но Миша тут без машины. Окончательно Никита прозрел, когда понял, что на Мише надета рабочая униформа этого автосервиса.
— Так ты механик?? – воскликнул Никита, забыв, что рядом Коля и еще куча людей.
Миша, услышав брата, сбросил звонок и спрятал в карман телефон.
— Механик…
— Тебя что, сократили??
— Сократили-сократили, с 2021 года работал, но сократили. Долг только отработает – и выметается, — пожилой начальник не понял, о чем Никита, но вклинился.
У Миши видок был такой, будто его поймали с поличным, когда он картошку с чужого огорода воровал. Миша что-то мычал, невразумительно и невпопад говорил, уклонялся от прямых вопросов, даже манекеном прикинуться пытался, но избежать беседы с братом ему не удалось.
— Да, я тут механик.
— С 2021?
— Ну ты же слышал.
— Как же аудиторская фирма?
— Я в ней даже стажировку не прошел. А опыт ремонта машин у меня еще с юности был, так и началось: автомойки-автосервисы, — отвечал Миша, — Тебе, естественно, хочется начать всем звонить и трещать о моем позоре. Но имидж успешного мужика — это все, что у меня осталось. Не звони маме.
— Так ты и не был богат? А откуда машины? И прочее.
— Кредиты. А машины я тут и брал. Пока чинили, катался. Поэтому я так часто и менял их. БМВ недавно разбил. Теперь весь долг спишут с меня. Не звони матери, никому не говори, Никита. Я сегодня тебя и попросил подвезти, потому что на смену в ночь опаздывал, а сказать при всех не мог.
— Почему ты все это делал?
— Потому что не хотел быть в семье таким, как ты!
Никита ненависти к брату не испытывал. Чуть-чуть зависти и все. Ровно до сказанного Мишей. Теперь аж захотелось всем-всем тут же позвонить, чтобы брат этот день надолго запомнил. Но Никита не торопился. Если что, он потом кому-то из родственников подкинет адресок сервиса.
Никите было даже любопытно — а если бы Мишу кто-то разоблачил раньше? Машины есть почти у всех. Приехали бы и — здравствуйте, я ваша тетя. Как он собирался выпутываться? Наверное, не думал об этом. Погряз в своем вранье. В чем-то Никита был с ним солидарен: когда все ждут от тебя подвигов, а их нет, то так и тянет их придумать.
Дома, уже с наушниками, рвала и метала Алина. Попутно она запихивала блузки в чемодан.
— Ого, сама себе купила? – спросил Никита. Даже немножечко стыдно.
— Купила! В рассрочку взяла. Все равно скоро у меня будет все, что я пожелаю.
— И откуда же?
— Долой бедность! Я ухожу от тебя.
— Так подозреваю, что не в монастырь. К себе? Или к кому-то?
— Пока к себе, конечно. Нашли с ним отношения уже не дошли до того, что можно вместе жить, но, поверь, это произойдет очень скоро. Да-да, у меня есть другой. Я ухожу! Чтобы сойтись с Мишей! Он меня любит, и ему для меня ничего не жалко. Я до этой поездки за наушниками еще думала не бросать тебя, переживала, что люди осудят, но уже плевать. Чао.
У Никиты был насыщенный день. Его ничем не удивишь теперь.
Но, когда Алина уходила к его “богатому” брату, он не плакал, а смеялся во весь голос.
