— Если бы я тебя не родила, то моя жизнь бы по-другому сложилась, — приговаривала мама, развешивая выстиранные простыни, — Уехала бы в столицу. На гастроли. Прославилась бы. Меня руководитель концертного агентства, наш земляк, самолично туда звал. Но, когда я тебя уже носила, он… он уехал. Хотя я была талантливее всех, кого он знал, даже талантливее Алины, артистки нашей, чье имя сейчас во всех новостях. Она прославилась. Потому что понимала, как надо поступить, а я была деревенской наивной девочкой, которая решилась рожать во что бы то ни стало! Я свое здоровье, свой талант и свое безбедное будущее отдала ради тебя, а тебе постирать сложно, пока у мамы мигрень…
— Мамочка, я постирала, и я сама все бы развесила, — защебетала Катя.
Машинка у них год как не работала. Стирали в тазиках, руками. Катя рано стало маминой помощницей: сама могла перестирать все, что накопилось за неделю, хоть и пальцев после этого не чувствовала. Сегодня она сложила мокрую одежду в таз и уже шла развешивать, но через забор с ней поздоровалась подружка Галя, и Катя замешкалась.
Мама перехватила тазик:
— Ни о чем тебя попросить нельзя.
Для мамы Катя была «стрелочником». Нет такого, в чем было бы нельзя ее обвинить.
— Но я постирала…
— Но не развесила! Потому что к подружкам своим побежала! Подруги тебе дороже материнской просьбы.
Непонятно, почему она о них говорила во множественном лице. С Катей дружила только Галя. Наверное, в основном, из чувства сострадания, а не из дружеской привязанности.
Катя была персоной нон грата среди детей.
Как и ее мама среди их родителей.
Не то, чтобы, когда родилась Катя, все поголовно ее маму за это осуждали, даже в небольших поселках такие взгляды уже уходили в прошлое, но и с гордостью об этом не говорили.
А Свету все недолюбливали. И было, за что. Девушка она заметная, привлекательная, на нее часто заглядывались парни, и ей завидовали девушки, а еще она красиво пела.
Света безвылазно сидела в близлежащем городе, считая, что жизнь в поселке – это не для нее, она часто выступала, надеясь, что ее заметят, пригласят куда-нибудь, отправят на гастроли в другие города, и нашелся человек, который разглядел в ней потенциал… Их земляк, приехавший ненадолго из столицы. И Света зазналась. «Я буду звездой, вы все рядом со мной никто». У нее всегда была чуть завышенная самооценка, а уж когда ее таланты так высоко оценились приезжим продюсером, то тушите свет.
Знакомые ее за это особенно невзлюбили. И с размахом отомстили, когда Света вернулась в поселок с ребенком. Матерям-одиночкам у них понемногу сочувствовали, даже с продуктами помогали, времена-то были непростые, но Света получила непочетное звание “позор поселка”.
Ух, как ее обсуждали и осуждали!
Каждый первый посчитал своим долгом подойти и, шутя, напомнить о ее высокомерных заявлениях.
— Что, звезда наша, как твоя карьера? А, ты оказалась никому там не нужна, тебя никуда и не позвали, и ты, с ребеночком, приползла в свою деревеньку к своим совсем не успешным односельчанам. Ну-ну, посмотрим, как тебе тут жить будет. Наша очередь посмеяться.
Посмешище.
Даже для своих родителей.
Они не отправили ее с авоськой куда глаза глядят, но тактично намекнули, что пора бы ей отделиться от них и зажить самостоятельной жизнью.
— Свет, сама пойми, как на нас знакомые теперь смотрят. Сколько раз ты всех высмеивала? Хвасталась перед всеми, какой знаменитой ты станешь! Ладно бы еще, если б правда стала крутой какой звездой, а то ведь приехала назад без денег и с ребенком. Даже отца ее не помнишь! Конечно, всем смешно.
Отца Кати она не помнила…
Помнила, что был у них праздник после концерта, и был там симпатичный парень. То ли Коля, то ли Толя… На утро уж его и след простыл. А Света осталась разгребать последствия.
— Прерывать не буду. Не по-человечески это. А, если я тебе так нужна, то подождешь, — сказала она продюсеру.
— Думаешь, что ты особенная? Да я тысячу таких наберу за неделю. Ждать тебя никто не будет. Сейчас или никогда.
И он уехал.
Сейчас или никогда…
Никогда.
Так разбились розовые очки.
Света-то думала, что она особенная, неповторимая, что ее подождут хоть до второго пришествия… Если бы она сразу думала иначе, то, может, Кати бы и не было. Но в тот момент уже было поздно что-либо менять.
Потеряв все перспективы, Света поехала к родителям. Еще в электричке над ней потешались довольные соседи, которые тоже возвращались из города. И уже тогда стало очевидно – легкой жизни у нее не будет. Родители Свету тоже встретили прохладно, надолго она у них не задержалась: на все свои сбережения, еще бабушка подкинула, купили ей отдельный дом. Конечно, в том же поселке. Дешевый дом без водопровода и ремонта.
— Я тут жить не останусь! – рявкнула Света, вспоминая те виллы, о которых она грезила.
— Уж как барыня изволит. Можешь идти куда хочешь, — пресек ее возмущения отец.
И, не получив никакой альтернативы, Света обживалась тут. Все ее бросили. А крайней она назначила Катю.
Катя росла с мыслью, что она разрушила мамину жизнь. Вот, если б не она, у мамы были бы концерты, выступления, гастроли, деньги, шикарный пентхаус, но мама все потеряла из-за нее, поэтому Катя была тише воды и ниже травы.
Стоя в саду рядом с выстиранными юбками, которые мама небрежно бросала на веревку, Катя извинялась:
— Я сейчас все доделаю.
— Доделывай, но гулять с Галей уже не отпущу. Ты наказана.
Катя бы ни за что не поверила, что с этим можно поспорить.
В принципе, и гулять ей не так уж хотелось, потому что добра к ней только Галя, а от других ребят она ничего хорошего и не видела.
Нетрудно догадаться, почему Катя при первой возможности сбежала из дома. Отучилась 9 классов и отправилась в техникум. Маме то была, как гора с плеч. Света сосредоточилась на себе, даже мужчину нашла, а покинувшая дом дочка – это ей на руку. Уже и красота увядала, мешки под глазами появились, кожа потускнела, а возраст отпечатался на лице. Конечно, ей было тяжело. Работала много, помощи никакой, а вокруг озлобленные, обиженные когда-то ей же самой, односельчане. Света из первой красавицы превратилась в женщину, которая в свои 37 выглядит сильно старше. Поэтому с браком затягивать нельзя.
Из пожеланий и напутствий Кате вслед понеслась только просьба никогда не возвращаться.
Училась в техникуме Катя слабовато, была запуганной и стеснительной. Отказать в помощи не могла, а сама никогда не просила. Чувство, что она виновата во всех бедах, Катю не отпустило.
И, опять же, нетрудно догадаться, что она рано вышла замуж: сразу после техникума. Из общежития нужно было съехать, уже экзамены все сданы, и никого не волнует, куда ты пойдешь. Катя работала, но новичкам платят мало, а квартира стоит много. К маме? Никогда. Мама рада была ее выпроводить. Девушка могла поменять только шило на мыло, и переехать из общежития в недорогую комнату в коммуналке… Тут-то Рома Шишков, с которым у нее завязывались отношения, и уговорил ее остановиться у него. Мол, ничего, что недавно встречаемся, надо привыкать жить семьей.
Ей впервые повезло!
Повезло, что у нее будет дом. Не мамин, а их дом с… мужем.
Пока Рома замуж не звал, но это же вопрос времени.
Рома привел ее в свою холостяцкую берлогу, которую ему подарил отец.
— Располагайся. Кать, а поесть что-нибудь придумаешь? Голодный, как волк.
Рома благодарил ее за все. За приготовленное рагу. За то, что она принесла ему пульт. За заботу и понимание. Когда Катя, которая заканчивала работу раньше, приезжала встретить его, он ее благодарил. Катя не знала, что так бывает. Мамино спасибо – это “сойдет”, а вообще чаще ничего, кроме “давай быстрее”, Катя не слышала.
Но иногда она хотела съездить к маме.
Катя подумала, что сейчас она уже достаточно взрослая, сама в положении, живет с мужем и не доставляет маме никаких хлопот, то они могли бы чуть-чуть наладить взаимоотношения.
Только приехав, она узнала, что ничего не поменялась.
— Привет… — неуверенно шагнула она к маме.
— Ну, заходи, раз приехала. Как дела? Как учеба? – спросила Света.
— Я уже работаю.
— Надо же, это сколько лет прошло, как ты отсюда уехала?
— Шесть.
— Замужем, я надеюсь? – мама покосилась на ее живот.
Настороженно.
С недоверием.
— Замужем.
— А, тогда отметим это тортиком!
Какое гостеприимство… это потом Катя поняла, что мама так радушно ее напоила чаем, потому что расслабилась от радости, что Катя не жить к ним приехала.
“Мужа” мама ей не продемонстрировала.
Чай допивай – и уезжай.
Несмотря на то, что встретили ее гораздо лучше, чем в детстве, Катя поняла, что ничего у них не наладится. Мама как вежливая соседка, которая общалась с ней, поглядывая на часы, дескать, хорошо сидим, но пора бы и по домам.
— Катя!!
Муж споткнулся в чулане.
— Бегу!
На таком сроке “бегу” это слишком громко сказано.
Но доковыляла.
— Ай, блин, — он отцепил от ноги приклеившийся картон. Рома запнулся о банку с клеем, та опрокинулась, клей разлился на картон, а потом Рома еще и упал на этот картон. Схватывался клей мгновенно.
— Упал, да?
— Нет, просто решил отдохнуть! – сказал он, — Конечно, упал. Смотри, куда банки ставишь!
— Я не могу сейчас поднять эту цистерну клея. Я поэтому и поставила на пол. Почему ты опять свет-то не включил? Никогда не включаешь, а потом спотыкаешься.
— Это я еще и виноват?
А…
— Нет, прости, это действительно я поставила банку на пол. Могла бы и поднять.
— То-то. Не очень она и тяжелая, — Рома поднял и прикинул, — Легкая.
— Ага.
Катя всегда соглашалась, что она виновата.
Благодарности сменились обвинениями.
— Кать, ну, есть же невозможно, ты почему не попробовала? – жаловался Рома на пресный борщ.
— Пробовала, но у меня со вкусами с самого начала беременности беда…
— Так надо соблюдать рецепт.
— Конечно.
В положенный срок Катя родила дочку. На выписку приехала только бледная свекровь и сказала, что Рома переотмечал накануне, так что сегодня ему просто не встать. Кого винила Катя? Себя. Видимо, она расслабилась, запустила себя, перестала быть ему нужной.
Рома, конечно, извинился, но вечером снова уехал отмечать.
Как Катя вышла в декрет, с деньгами стало хуже, и Ромины друзья подкинули ему шикарную идею, чем он сразу поделился с женой:
— В общем, есть поставщик смартфонов. Сейчас они как раз входят в моду. Просто поверь, что через года два у людей уже не будет кнопочных телефонов, все, это антиквариат, — воодушевился он, — Сейчас закупимся – и через год продадим втридорога.
— Ром, но вы не одни такие умные. Наверное, уже все подумали о том же.
— Ты видишь, сколько в магазинах смартфонов? Еще мало. Еще не завозят, так, по чуть-чуть. Поэтому можно успеть заработать!
— Это мы ходим с кнопочными, а у женщин с работы у всех уже смартфоны. Скорее всего, вы опоздали.
— Нет! Я уверен! Ну, в случае чего, я все возьму на себя.
— Ладно.
Катя, ничегошеньки не понимая в торговле, все-таки попала в яблочко. Тогда смартфоны быстро вытеснили кнопочные. Когда Роме с друзьями начали привозить партии, да еще и дороже, в магазинах уже было навалом всего, причем процентов на 30 дешевле.
Катя его не пилила. Он же деньги не проиграл, не на выпивку потратил, а для семьи старался. Ну, не получилось просто.
Зато свекровь на невестку после этого глядела недобро.
— Кать, ты, если в бизнесе ничего не понимаешь, ты и не лезь.
— Куда не лезь?
— Зачем ты сказала Роме покупать эти телефоны? Все деньги потеряли!
— Но это он сказал.
— Он сказал, что только подумал, а ты настояла.
Иронично, но так и звучала истории в устах Ромы. Даже для Кати. Девушка прибежала домой, подняла коляску с Мариной в коридоре, и думала, что сейчас начнутся извинения и оправдания, но Рома изумился:
— Как? Это ты сказала, Кать. Сказала “бери”. Ну, я и взял.
— Зачем ты врешь? Ты своим враньем портишь наши отношения с твоей мамой!
— Но я не вру! Ты меня подталкивала, ты и виновата. Не помнишь, что говорила потом, когда все было уже заказано? Что я правильно поступаю, что я молодец, что мы квартиру побольше скоро купим на эти деньги, и еще во что-то вложимся. Не было такого?
— Было, но…
Катя ему действительно все это говорила, но она-то полагала, что, раз муж принял решение, которое уже не изменить, надо хотя бы его поддержать, успокоить, показать, что они вместе, и все будет хорошо.
— Это ты из-за меня деньги не забрал обратно?
— Конечно. Я хотел все отменить, но ты меня отговорила.
— Боже, что я наделала…
Катей легко манипулировать. У нее это встроено в программу. Записано на подкорке. Так или иначе, а она виновата.
Пережить это оказалось невозможно.
Кате не давали забыть о том, что она натворила. Рома, его мама, даже его друзья, которые сами это придумали и сами за это поплатились, но оказалось очень выгодно, когда есть “стрелочник”. Теперь Катя уговорила Рому не отменять сделку, а Рома, поверив жене, уговорил остальных. В новом городе и новом доме Катя вернулась к старому: оказалась изгоем, которого никто не любит.
Рома, когда все поулеглось, правда, сказал:
— Кать, никто на тебя не сердится. Ты неопытная. Ты думала, что так можно заработать деньги для нас. Да и после родов еще туго соображала, недосып сказывался. Мне надоело ходить на праздники одному. Не прячься от моей мамы и моих друзей.
Но с ними она была, как не в своей тарелке.
Только дома, рядом с дочерью, Катя могла почувствовать себя кому-то нужной.
Но Марина взрослела, она видела, что происходит в семье и у бабушки, и начала подражать отцу. Когда Марина где-то посеяла дорогую куклу, которую всегда брала в сад и на прогулки, а Рома ее воспитывал, напоминая, что все стоит денег, и надо бережнее относиться к вещам, Марина как выпалила:
— Я ее маме отдала, когда на качели побежала! Мама ее там забыла! Это не я!
На этот забавный лепет Рома только улыбнулся.
Зато Катю как громом поразило.
Дочь-то от него нахваталась. Катя мечтала об одном – не жить так, как жила в детстве с мамой, но к этому же и пришла. Она крайняя, она ненужная, она виновник всех бед. Скоро и дочка это усвоит.
Как бы ей ни было тяжело, но и из этой семьи, забрав Марину, Катя тоже ушла. В недорогую квартиру на отшибе. Но с чувством уважения к самой себе.
