— Опять она? — Макс сжал руку Кати, когда они столкнулись с Валентиной Петровной у подъезда. — Только не сейчас…
— Максимка! — женщина с потухшим взглядом протянула к нему руки. — Как же ты вырос… Совсем взрослый стал. А помнишь Леночку? Помнишь, как вы вместе…
— Валентина Петровна, доброе утро, — Катя мягко улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку.
— А ты кто? — женщина окинула девушку недобрым взглядом. — А, новая подружка? Леночка-то лучше была… Леночка моя…
Макс почувствовал, как внутри всё сжалось.
Десять лет прошло, а боль не утихает. Ни у кого.
*Десять лет назад*
Лена была солнцем. По крайней мере, так казалось всем вокруг.
Отличница, активистка, любимица преподавателей — гордость матери и пример для подражания.
Макс, будучи на три года младше, смотрел на неё снизу вверх — в прямом и переносном смысле.
Но была и другая Лена. Та, которую знали единицы. Которая красила волосы в ярко-рыжий, носила рваные джинсы и курила в подворотнях. Которая слушала тяжёлый рок и презирала «маменькиных дочек» — хотя сама прекрасно играла эту роль дома.
— Слушай, малой, — сказала она однажды, затягиваясь сигаретой, — хочешь в настоящую жизнь окунуться?
Конечно, он хотел.
Ещё бы! В свои пятнадцать он был готов на всё, лишь бы вырваться из привычного круга «школа-дом-школа».
И Лена открыла ему другой мир.
Сначала это были безобидные «квартирники» — собрания местных музыкантов, где играли рок и читали стихи.
Там Лена познакомилась с Димой — высоким худым парнем с длинными волосами и гитарой наперевес.
Он называл себя «свободным художником» и презирал всё «системное».
— Понимаешь, малой, — говорил Дима, обнимая Лену, — настоящее искусство рождается только на грани. Когда ты выходишь за рамки… Когда отпускаешь себя…
А потом появилась «травка».
Сначала «просто попробовать». Потом «для вдохновения».
Макс видел, как менялась Лена — становилась дёрганой, нервной. Но продолжал ходить с ней — она представляла его как младшего брата, и это давало ему пропуск в «взрослую» жизнь.
Только позже он понял — она брала его с собой как страховку. Как напоминание о «нормальной» жизни. Может быть, как последнюю ниточку, связывающую её с реальностью.
Мама Макса, Нина Александровна, пыталась помогать семье Лены.
Несмотря на собственные финансовые трудности, она регулярно одалживала деньги Валентине Петровне — та твердила, что дочери нужны новые учебники, костюм для выступления, взнос за дополнительные занятия…
Всё изменилось, когда появился Артём.
Никто не знал, откуда он взялся — просто однажды возник рядом с Леной. Холёный, с дорогими часами и вечной полуулыбкой.
— Макс, — позвонила Лена среди ночи, — мне нужны деньги. Срочно. Я уезжаю… Начинаю новую жизнь!
Он отдал ей все свои сбережения — триста двадцать рублей, копленные на новый телефон.
Она обняла его, назвала «самым лучшим братишкой» и исчезла на неделю.
А потом случилось то, что навсегда изменило их жизни.
— Максик, поможешь? — Лена выглядела измученной, но глаза лихорадочно блестели. — Нужно забрать мои серёжки из ломбарда. Сама боюсь идти — район так себе…
Он согласился. Конечно, согласился. Это же Лена.
Вместо ломбарда она привела его в какую-то квартиру.
«Жирный клиент» — услышал он, прежде чем всё поплыло перед глазами. Очнулся в больнице — мама успела, связи в милиции помогли найти его вовремя.
Лену нашли через два дня. В заброшенном доме на окраине. Рядом лежало письмо — всего несколько строк: «Прости, мама. Я не смогла быть той, кем ты хотела меня видеть. И той, кем хотела быть сама.»
*Настоящее время*
— Валентина Петровна, — Макс осторожно взял женщину за руку. — Может, присядем? Я хочу вам кое-что рассказать. То, что должен был сказать давно…
Они говорили несколько часов.
Он рассказал всё — о двойной жизни Лены, о наркотиках, о последних днях.
О том, как она пыталась выбраться и не смогла.
О том, как использовала его, но он давно простил её — потому что понял: она сама была жертвой.
Валентина Петровна плакала. Впервые за десять лет — не обвиняя, не проклиная, а оплакивая свою дочь. Настоящую, живую, сломленную жизнью.
На следующий день Макс впервые пришёл на могилу Лены. Положил белые розы — она всегда говорила, что это «слишком банально», но втайне любила их.
— Знаешь, — сказал он в пустоту, — я часто думаю: может, если бы тогда рассказал всё… Если бы не молчал… Ты была бы жива?
Ветер качнул ветки берёзы над могилой. Где-то вдалеке играла музыка — кажется, рок. Макс улыбнулся:
— Надеюсь, ты нашла свою свободу, Лен. Настоящую.
Катя ждала его у ворот кладбища. Взяла за руку — молча, понимающе. Они пошли домой, и впервые за долгие годы Макс чувствовал, что груз прошлого становится легче.
А на следующий день они встретили Валентину Петровну у подъезда.
Она улыбнулась — впервые за десять лет — и сказала:
— Спасибо, что рассказал правду, Максим. Теперь я могу… попрощаться с ней, отпустить ее.
Жизнь продолжалась.
Но теперь — без лжи и недосказанности.
Без призраков прошлого, требующих расплаты.
И может быть, думал Макс, именно этого Лена и хотела бы больше всего — чтобы правда наконец освободила всех, кто любил её.
