— Забросишь мою шубку в химчистку?
Тяжелый чехол лег на подоконник перед Алиной, которая безмятежно пила гранатовый сок из пакета.
— Тороп…
— Это экстренно и, к сожалению, без тебя не разрешится, — Яна сложила ладони так, будто она упрашивает, но в ее взгляде читалось, что это, скорее, команда.
— Почему? – переспросила Алина.
— У меня кастинг. И я на шпильках. Не дойду.
— Ты удивишься, но есть такие чудо-приложения, которые позволяют нажать несколько кнопочек и – ой – тебя уже доставляют по нужному адресу. Такси. Изобретения многовековой давности. Извозчиками их прежде звали.
— Злюка. У меня хватит только в одну сторону, а мне, как ты слышала, еще на кастинг, — и Яна бодро поскакала к запасной лестнице, — Спасибо! Спасибо! Я отблагодарю!
Алина усмехнулась.
Когда они все привыкли к ее безотказности?
С горечью Алина одевалась и забирала чехол с шубой. До той химчистки топать почти три квартала. Она, кстати, тоже не миллионерша, чтобы на такси разъезжать.
— Ты взаправду понесешь эту мочалку? – свой кабинет покидал начальник, Альберт Романович.
Алина из хороших девочек.
Хорошие девочки не отказывают в просьбах (даже, если это прямые ультиматумы), не отзываются о людях негативно, не причитают, не ставят свои желания в приоритет, не грустят, не капризничают.
— Какая альтернатива? Яна, скорее всего, уже на полпути к кастингу и звездной жизни. Я ее не догоню, чтобы передать одежду.
— Кинь в гардеробе. Придет завтра. Посмотрит, что шуба без вежливого обращения никуда не ушла. Может, осмыслит.
— Если завтра -35? У нее сегодня весенняя куртка.
— Алина, это было бы вообще замечательно. Померзнет. И точно осмыслит.
— Не, я так не могу.
— Как знаешь.
Он ушел, оставив Алину в недоумении.
— Линка, разу уж ты освободилась, то метнись к администрации за моим пропуском. У меня тут аврал, — Вася даже не посмотрел на нее, чтобы узнать – согласна или нет?
Алина забрала пропуск.
— Мерси, ты волшебница, — и снова не глянул.
А ведь они все были такими радушными… Благодарили, восторгались, лелеяли. Передашь степлер? Ты лучшая! Распечатаешь снимки? Ты золотце. Организуешь банкет для боссов? Алинка, ты наш бриллиант. Спустя год все превратилось в “подай-принеси”. Редко даже улыбались в знак благодарности.
Но Алина хорошая девочка.
Иногда она и радовалась, что не вышла пока замуж. Наверное, на ней бы и дома ездили.
— Беги оттуда, — папа лепил пельмени, когда Алина рассказывала о своих приключениях. Уставшая. Продрогшая.
— Будто другая работа будет сказкой.
— Поменяешь место – поменяются люди – поменяются обстоятельства.
— Чтобы изменились обстоятельства, пап, менять надо не людей, а себе. Иначе все будет повторяться, как на кассете, которая застряла в магнитофоне, — и Алина вдруг сама поняла, что сказала. И поняла, в чем дело.
Но понять и реализовать – это разные вещи.
Она и за пропусками опять бегала, и шубу из химчистки забирала, и к чужой годовщине салаты кромсала. Именно кромсала. Уже немного не в себе. Этот оливье запомнился ей надолго. Когда колбасу отправила в тарелку, ввалился в двери виновник торжества:
— Линка, что возишься? Парни уже сыр и виноград доели.
— Я Алина.
— Чего?
— Не Лина. Не Ангелина. Алина я.
— Ой, игра “найди 10 отличий”.
Он прихватил едва доделанное угощение.
Алина почувствовала себя тенью. Ее имя и остальное – это для них не принципиально.
Утром в офисе опять на подоконник были брошены вещи, которые надо нести в чистку. Брошены. На этот раз даже без вопросов. А Яна умотала на новое прослушивание. Записку и то не прикрепила. Алина решила быть упрямой и дозвонилась до Яны, чтобы спросить, что это за юмор. Но Яна накричала в ответ. Мол, у нее дела. Бери и неси. Просила же. И поспеши.
— Я тебя услышала, — сказала Алина.
— Так бы сразу.
Вещи, комом, полетели обратно на подоконник. Начальник аплодировал:
— Я все думал, когда лимит твоей доброты закончится. Давно пора.
