— Уйди, не то я за себя не отвечаю! — крикнул Мишка, и Вадим, глядя на перекошенное лицо бывшего друга, сразу понял, что тот не шутит. Люба, которая попыталась помешать драке, смотрела на Мишку исподлобья.
— Люба, отойди, я сам, — сказал Вадим, повернувшись к ней и на мгновение утратил бдительность. Это была его ошибка: подлый Мишка нанёс ему мощный удар в голову. Вадик упал, а Люба закричала, закрыв руками уши.
Победитель подошёл, и нагло усмехаясь, схватил её за руку, — пошли.
— Не трогай меня, отойди! — с ужасом попятилась Люба. Но Михаилу мало было унизить бывшего друга, который, как он считал, увёл у него невесту, — оба должны ответить за предательство.
— Пошли я сказал, — в его руке блеснуло лезвие. На губах заиграла гнусная улыбка.
— Ты… ты… нелюдь, вот ты кто!
— Пошла, я сказал! — он вцепился девушке в волосы и потащил к автомобилю. Но она вырвалась, и в руке у Мишки остался шиньон.
Он спьяну не понял, что волосы искусственные, подумал что вырвал у неё хвост и уставился на него. Девушка метнулась к своему Вадику, который корчился на тротуаре от боли. Из уха у него текла кровь.
Мимо проходили люди с собаками, и Люба закричала им:
— Помогите!
Этот случай давно стёрся из памяти всех участников того вечера, Вадим с Любой поженились, и вскоре у них родился мальчик, Слава, а потом и дочка Катя. Но однажды Слава, учившийся в третьем классе, не вернулся домой.
Мальчика искали всем миром. Неравнодушные граждане вышли на улицы, и заглядывали на все чердаки, во все подвалы и колодцы, но следов ребёнка нигде не было. Шёл третий день поисков, когда Клавдия Романовна, узнав о случившемся от соседки, припомнила, что вчера, когда она ехала в трамвае, стала свидетелем странного случая.
— Граждане, билетики приготовьте пожалуйста! — на одной из остановок в вагон зашёл странный контролёр. Кто-то предъявил ему прокомпостированные талоны, кто-то предпочитая не связываться, успел выскочить. Контролёр подошёл и к мальчику, который сидел у окна, и просто не успел сойти, потому что рядом села гражданка в красной шляпе.
Билета, понятное дело, у ребёнка не оказалось, это был самый спокойный маршрут, на котором никогда не было контролёров.
Мальчик вжал голову в плечи, и сказал, что выйдет, но не тут-то было.
— Будем оформлять протокол! — сердито сказал контролёр.
— Зачем сразу протокол,— затрещала гражданка в шляпе, — давайте, я куплю ему билет.
— Оформим штраф! — плотоядно улыбнулся контролёр, и все трое вышли на остановке.
Клавдии Романовне врезалось в память, странное поведение этой парочки, они переглядывались, и вообще, были какими-то отталкивающими. А вдруг они преступники, и похитили, таким образом, ребёнка?! Эта мысль не давала ей покоя, и бдительная женщина отправилась в отделение.
Дежурный даже слушать её не стал. Мало ли таких гражданок ходят. Несут всякую чушь, то плащ украли, то кота, от работы отвлекают. Клавдия Романовна стояла двадцать минут, пытаясь поймать взгляд дежурного. Он говорил по телефону, на столе лежала ещё одна трубка.
Но вдруг мимо прошёл подтянутый седой человек с усами, в штатском. Увидев его, дежурный отложил все дела, и стоя приветствовал его, отдав честь. Мужчина кивнул в ответ и пошёл к лестнице.
— Стойте! Подождите! — крикнула ему вслед Клавдия Романовна.
Мужчина остановился, подошёл, и внимательно посмотрел на неё.
— Слушаю вас.
— Возможно, я видела, кто украл мальчика! — выпалила Клавдия Романовна, — неужели это никому не интересно?
Пишущий в журнале дежурный бросил на неё недовольный взгляд.
— Пойдёмте со мной, — мужчина вежливо взял Клавдию под локоток, — разберёмся.
Он открыл ключом дверь кабинета без таблички, и предложил Клавдии занять один из стульев, стоявших возле длинного, полированного стола.
Нажав кнопку на телефонном аппарате, он приказал в трубку:
— Кузина и Князева ко мне. Срочно… нет Кузина? А кто вместо него? Ладно, пусть Линник. Он положил трубку.
— Как вас зовут? — непринуждённо спросил женщину.
— Велициене Клавдия Романовна, одна тыща девятьсот сорок пятого года рождения, русская.
— Это пока не допрос, впрочем, простите, я не представился: Пётр Петрович, — он улыбнулся в усы, — мордва.
— Что? Простите, я что-то нервничаю. Мне бы скорее всё обсказать да домой пойти.
— Конечно, сейчас подойдут те, кто занимается поиском пропавшего ребёнка. Вы же имеете ввиду мальчика, который исчез по дороге из школы?
— Да. Все только и говорят…
В дверь постучали, и в кабинет зашли двое. Женщина лет сорока, и мужчина около двадцати пяти. Поздоровавшись, оба осторожно присели.
— Это капитан Князев и старший лейтенант Линник, — представил вошедших Пётр Петрович, — а это, наш свидетель, Клавдия Романовна, он кивнул головой в сторону женщины.
И вошедшие, и Клавдия Романовна молчали.
Пётр Петрович сел за стол и положил перед собой руки, — Рассказывайте, Клавдия Романовна и постарайтесь ничего не упустить. Важна каждая деталь!
— Я, значит, поняла, что странный какой-то контролёр, — глядя по очереди на всех сидящих за столом, сообщила Клавдия, — но тогда я значения не придала! И, главное, женщина, что за мальчонку вступилась, вроде как меня успокоила.
— Стоп. Теперь по порядку, Клавдия Романовна, какой трамвай, в какую сторону следовал, и сколько было времени, — Линник открыла блокнот и собралась записывать.
— Тридцать четвёртый. В сторону Преображенки. Было около часу дня.
— А на какой остановке вышли? — спросила Линник.
— А как трамвай повернул с Владимирской, так и вышли. Возле парка.
— Пожалуйста, подробно опишите контролёра и женщину, — попросил Князев.
— Ну… она такая, как я по комплекции, но моложе. В вязанной крючком кофте и красной шляпе!
— Клавдия Романовна, шляпу с кофтой она снимет и выбросит в бак. Есть приметы, по которым мы можем опознать предполагаемых преступников?
— У него есть татуировка на руке. Якорь.
— Покажите, где? Ну, на своей руке покажите, — попросил Пётр Петрович.
— Вот тут… кажется…
— На правой или на левой руке?
— Ой… Можно встать?
— Конечно!
Клавдия Романовна встала и одной рукой взялась за стул, а другой провела по воздуху.
— На левой! Точно, на левой, — уверенно сказала она.
В этот момент зазвонил телефон и Пётр Петрович снял трубку:
— Борисов.
Он слушал, и его лицо менялось на глазах, — вы уверены? Дюмин там? Ах, едет. Хорошо, сейчас буду! — и положил трубку.
Все собравшиеся воззрились на него. Было слышно, как в коридоре хлопают двери, раздаются шаги и оклики.
Глубоко вздохнув, Пётр Петрович улыбнулся.
— Слава нашёлся! Жив здоров, и даже не напуган. Преступником возможно, оказался его биологический отец, он задержан. Ребёнка доставили в близлежащее отделение, матери уже сообщили.
— Разрешите идти? — встали Князев и Линник.
— Идите, ребята, спасибо! И вам, особое спасибо, Клавдия Романовна!
Пётр Петрович встал, чтобы лично проводить её к двери.
— Да я -то, ничего не сделала, — розовея от добрых слов, сказала женщина, — главное, что с ребёнком всё в порядке!
***
Вечером, Клавдия обычно выходила на прогулку со своим псом Тобиком. Правда, на людях он был Тобиком, а дома она обращалась к нему не иначе, как «Тобиас». Так назвал собаку пропавший муж Клавдии Романовны, Альгис. Мужчина был страстным рыбаком, и поехал с другом рыбачить к себе на родину, в Молетай. И там утонул. Клавдия Романовна точно это знала, хоть тело и не нашли. Просто местные власти не особо резво развернули поиски, зато резво свернули.
Возвращаясь с собакой домой, она заметила мужчину возле своей квартиры. Остановившись на почтительном расстоянии, она крикнула:
— Мужчина, что вам надо?
Пёс, чуя настроение хозяйки, воинственно гавкнул, но при этом завилял хвостом.
— Клавдия Романовна, это я, Князев. Мы сегодня виделись с вами в кабинете Петра Петровича!
— А, Князев, тогда ладно. Что-то стряслось?
— Я бы предпочёл поговорить с вами не на лестнице.
Она открыла дверь, и пропустила его вперёд. С тех пор, как пропал муж, ни один мужчина не пересекал пределы её квартиры. Всё, от сантехнических до малярных работ Клавдия делала сама.
— Еле нашли вас.. вы же не оставили контактов, хорошо, что фамилия у вас… редкая, — сказал гость, снимая ботинки.
— Прошу вас, да не снимайте, пол два дня не мыт, — сказала она сыщику, но было поздно, ботинки он уже снял, — проходите на кухню! Хотите чаю?
— Не стоит беспокойств! — он прошёл на её маленькую кухню и сел на табурет.
— Может, какао?
— Спасибо, нет. Клавдия Романовна, тут такое дело. Я приехал показать вам фото ребёнка. Вот. Его вы видели в трамвае? — и Князев достал и протянул ей фото мальчика.
— Нет, это совершенно другой ребёнок. Тот был постарше, и у него… нет, нет. Ну у этого уши торчат, а у того не торчали, и он был шатен, а этот блондин, — она вернула карточку.
— Ну цвет волос меняется. Летом выгорает, не на причёску смотрите, а на лицо. Это фотография Славы. Его похитил мужчина, утверждающий, что он его настоящий отец, некто Михаил Санин.
— Значит, это не он был в трамвае? — спросила Клавдия.
— К сожалению, нет. А ещё мы проверили контейнер, что недалеко от трамвайной остановки, которую вы указали, и обнаружили в нём красную шляпу и вязаную кофту.
— Значит… мне не показалось, и ребёнка похитили! — заключила Клавдия Романовна, — бедный мальчик!
— Вы не успели толком описать лже-кондуктора. Опишите пожалуйста его поточнее, и попробуйте вспомнить каждую мелочь.
— Ну, про татуировку я говорила… так. Подождите, — Клавдия закрыла глаза и стала вспоминать.
Вот открываются двери.
«Граждане, билетики приготовьте пожалуйста! — вцепившись за перила, в вагон вскакивает «контролёр». На голове его кепка. Взгляд блуждает.»
— Ну? Вспомнили?
— Знаете, мне показалось, что у него движения какие-то странные. Как у тряпичной куклы. Походка вихляющая. И сам он, как на шарнирах… а у подруги его… у неё были туфли, как у меня, только новые. А ведь я покупала их лет пять назад. И духи приторные такие… может, даже и не духи, а что-то приторное… как эссенция. К сожалению, всё. Да! У неё на шее крупная родинка. Неприятная… вот здесь, — показала Клавдия Романовна, и после подула себе на руки.
Обстоятельно всё зафиксировав, Князев дал Клавдии Романовне ознакомиться с её показаниями и подписать.
— Спасибо, гражданка… Велиц..Велицене.
— Велициене. Пожалуйста.
— Вот, если что вспомните, позвоните мне. В любое время. Возможно, мы вызовем вас, Всего доброго!
— Может, всё же чай?
— Спасибо, в другой раз. Поздно уже, и так жена скандалить будет.
— Это аргумент, — согласилась Клавдия, — Всего доброго!
Она закрыла за ним дверь. Визит сыщика её огорчил. Перед глазами стоял ребёнок, которого двое злодеев похитили среди бела дня! И она это видела!
Два часа она ворочалась, не могла уснуть. Бедный мальчик. Жив ли?! Чтобы уснуть, женщина пошла на кухню. Цокая когтями по паркету, вышел и Тобиас.
— И ты не спишь? Ах, ты, друг мой! Ну иди сюда, Тобиас! — она погладила пса по жесткой шерсти.
Открыв шкафчик, она полезла за успокоительными каплями, но тут взгляд её упал на бутылку с шоколадным сиропом. Схватив её, и открутив крышку, она понюхала содержимое, и тут же бросилась звонить Князеву. Вероятно, это был рабочий телефон, потому что никто не ответил.
Еле дождавшись утра, она позвонила снова. На этот раз трубку взял сотрудник, согласившийся передать информацию Князеву.
— От неё пахло не духами! Не эссенцией! Это шоколадный сироп! Точно такой же запах! — волнуясь, кричала в трубку Клавдия.
— Записал, — равнодушно сказала трубка, и послышались гудки.
Не в силах сидеть на месте, Клавдия Романовна решила прокатится на трамвае.
Проездив весь день, она всматривалась в людей, принюхивалась к дамам, некоторые шарахались от неё, некоторые делали вид, что не замечают её странного поведения. Наконец, под вечер она вернулась, и открыв дверь своей квартиры выпустила собаку, с радостным лаем бросившуюся ей навстречу.
— Прости меня, Тобиас! — сказала она, гладя визжащего от радости пса, — пойдём скорее!
Она вывела пса на специально отведённую площадку, и тут на них налетела огромная, агрессивная псина, которая стала драть Тобика, он пронзительно завизжал.
— Уберите свою собаку сейчас же! — громко завопила Клавдия, лупя по чудовищу поводком, но хозяин, молодой парень, ухмылялся и ничего не предпринимал. Вдруг раздался выстрел, и собака, скульнув, завалилась на бок.
Обернувшись, изумлённая женщина узнала Петра Петровича. Он убирал пистолет в кобуру.
Хозяин пса предпочёл не связываться и тихо испарился. Пётр Петрович оттащил тяжёлого кобеля, чтобы Клавдии было сподручнее достать Тобика.
Когда вышли на дорогу, возле них остановилась патрульная машина. Инспектора, козырнув подполковнику, уехали.
— Владельца собаки найдут, — заверил он рыдающую Клавдию Романовну, прижимающую к себе раненого пса.
— Надо в ветеринарку, а она только с утра… — всхлипывала она.
— У меня есть знакомый врач, — принял решение Пётр Петрович, — поехали!
***
— Пап, ты чего так поздно -то? Я не один, — открыв дверь, сказал молодой человек.
— Так и я не один! Прости, что не предупредил, тут непредвиденное… помощь нужна! Помоги, Григорий Петрович, покажи, чему тебя в академии учили!
Из-за спины Петра Петровича вышла Клава, держа на руках Тобика.
— Маша! — крикнул в комнату молодой человек, — Маш, продезинфицируй стол и постели пелёнку! И инструменты мои достань. Чемодан номер два!
— Горжусь тобой, сын! — похлопал парня по плечу Пётр Петрович.
Осторожно взяв собаку, Григорий спросил у хозяйки:
— А тот, что покусал, не бешеный был?
— Да нет, — ответил за неё подполковник, — У того хозяин бешеный. А пса даже жалко было.
Пока Тобику промывали и зашивали рану, Пётр Петрович с Клавдией Романовной сидели на кухне.
— Я ведь поблагодарить вас шёл, — сказал подполковник, — ещё немного, и мальчика бы увезли, а то и убили бы. Если бы не вы… Его зовут Леонид Остужев. У него только мама и бабушка, которые, вряд ли бы пережили горе. Так что вы не одного, вы троих спасли! — сказал он с чувством.
— Что с ребёнком, он не пострадал? Кто его похитил? Зачем?
— Мальчик держится молодцом, а на другие вопросы ответов нет, — сказал Петр Петрович, и добавил, — как раскроем дело, вы узнаете обо всём первая, не сомневайтесь!
— А как вы нашли ребёнка? — спросила Клава, — я думала, что вы поймали сообщницу лже-кондуктора, воспользовавшись моей подсказкой про шоколадный сироп.
— Шоколадный сироп? Впервые слышу. Мы опросили контролёров: на этом маршруте они никогда не садятся. Выяснили, кто управлял трамваем, и почему не сообщил о мошенниках на маршруте. Обычно водитель контролёров знает в лицо. А ещё мы получили сигнал, что в одном из строений в глубине парка, сорваны пломбы.
Поехали, и обнаружили там Лёню. Его собирались перевозить, но мы успели. Правда и преступников спугнули, теперь они залягут на дно.
— Что же делать? Так они и будут детей воровать?
— Мы работаем, чтобы поймать их. Это целая банда циничных, матёрых преступников. Большего, извините, сказать пока не могу.
Опять помолчали. Теперь первой заговорила Клавдия.
— Я так признательна вам за Тобика! — тепло сказала она, сменив тему.
— Погодите пока благодарить… Хотя если возможно спасти, Гриша спасёт!
Помолчали. Каждый думал о своём.
— Вы знаете, — прервал молчание подполковник, — я же на него до последнего дня обижался! Что не пошёл по моим стопам, нарушил династию.. ведь у меня отец, тоже работал в милиции!
— Вы плачете? — удивилась Клавдия.
— Нет, соринка в глаз попала, — улыбнулся он, вытерев глаз, — так вот, до сегодняшнего дня я не понимал, всю важность его профессии. Дразнил «Айболитом», высмеивал. Мстил. Мне казалось, что если уж ты стал доктором, лечи людей! Но многое понял, благодаря вам.
— Спасибо. У вас золотой сын, я видела, ему было приятно, когда вы сказали, что гордитесь… гордитесь им.
— Правда? Вы заметили? — прошептал Пётр Петрович.
Скоро к ним вышел Григорий и снял маску. У Клавдии рухнуло сердце вниз, и она непроизвольно взяла руку Петра Петровича и сжала её.
— Он под наркозом пока, можете забрать, только осторожно, его может мутить, — сказал Григорий, — я дам вам рекомендации по уходу за швами.
— Ура! Спасибо! — прослезилась Клавдия и тут же бросилась обнимать спасителя пса.
— На прогулку пока лучше не водить, — смутившись, добавил Григорий.
— Сколько? Сколько я вам должна? — воскликнула счастливая Клава.
— Как вам не стыдно, — подал голос Пётр Петрович.
— Нет, нет, я заплачу. Любой труд должен быть оплачен! Человека среди ночи побеспокоили! Вот… — она открыла сумочку, и достала деньги.
— Взять, пап? — поднял глаза а него сын.
— Чего ты меня спрашиваешь. Бери. Ты же операцию делал, а не я! — буркнул подполковник.
Он отвёз Клаву с Тобиком домой, после чего она сварила Борисову кофе, чтобы он не уснул за рулём.
Проводив его до лифта, она вернулась и решила помыть чашку. Под блюдцем лежали деньги. Сумма, которую она отдала Борисову-младшему за операцию. Клавдия подошла к окну, но деревья мешали обзору, она увидела лишь фары отъезжающего автомобиля.
«Завтра пойду и верну ему эти деньги» — думала она, засыпая. Рядом, на подстилке спал Тобиас, и как все старички, похрапывал во сне.
