Роза Акимовна с самого детства привыкла, что всё должно получаться так, как она себе нарисовала. В школе она была заводилой, в институте -комсоргом, на работе быстро выбилась в руководители, хоть и среднего звена. Позже, создав семью, она стала в ней генералом, — муж и дети ходили по струнке, не смели ничего предпринять без санкции Розы.
Дети выросли и разлетелись, кто куда, подальше от её опеки, а муж завёл себе любовницу: изменял жене с бутылкой, пряча ту за ящичком в ванной.
Однажды, возвращаясь домой, Роза увидела грузовик. Крепкие парни таскали мебель. Часть несли в мусорный бак, а часть в грузовик.
— Переезжает, что ли кто? — поймав одного за рукав, спросила Роза.
— Из тридцатой квартиры! — ответил парень.
— Вот это новость! — возвела глаза к небу Роза, — наконец-то, эта старая глухая карга будет портить нервы кому-то другому, включая телевизор на всю громкость в два ночи!
Но отчего-то эта мысль не обрадовала её. Ведь неизвестно кто въедет.
— Поооо-сторониииись! — послышался клич и грузчики вынесли старинный резной комод.
— А далеко везёте-то ребята? Куда Инна Мефодьевна переезжает?
— Мы не знаем, вон хозяин, спросите его, — кивнул на курившего невдалеке лысоватого мужчину грузчик.
Роза пригляделась, и с трудом узнала. Да это сын Инны Мефодьевны! Вот имя-то она забыла, мужчину она не видела много лет. То ли пути их расходились, а может быть, он совсем не бывал здесь, у матери.
— Осторожнее несите, это же антиквариат! — прикрикнул на грузчиков сын.
— Здравствуй, — подошла к нему Роза, — а далеко ли переезжает Инна Мефодьевна?
— Недалеко, — выпустил дым сын, — пришлось поместить её в дом престарелых. Она никого не узнаёт, не может обслуживать себя самостоятельно, стены пачкает.
— Да ладно! Я её на прошлой неделе видела, она из магазина шла, бодренькая такая. Глуховата она разве что, да плюс бессонница, а так-то ничего! Сколько ж ей лет-то?
Сын подсчитывал в уме долго, наконец сказал неуверенно:
— Семьдесят восемь… кажется. Тридцать девятого она.
Он и год-то помнил только потому, что недавно заполнял анкету, чтобы отправить мать в приют.
Покачав головой, Роза пошла домой, ей самой было чуть за шестьдесят, и она не считала возраст соседки чем-то из ряда вон. Несмотря на то, что Роза вела с Инной Мефодьевной постоянную войну, ей даже стало жалко соседку. Она вспомнила, как призывала на её голову разные беды, и ей стало стыдно. То, что случилось с соседкой было куда хуже того, что она могла себе представить.
Однако Роза успокоила себя тем, что Инна сама виновата, что взрастила эдакого равнодушного детину. Попробовали бы Розины дети даже заикнуться о подобном!
В том, что у Инны Мефодьевны с головой порядок, Роза не сомневалась. Когда Роза предъявляла ей, что звук телевизора ночью ей мешает, Инна Мефодьевна говорила, что это не она, и что Розе самой следует пойти туда, куда она её посылает.
На следующий день, ночью, Роза проснулась от звуков телевизора. Она даже обрадовалась: «не иначе, как Инна Мефодьевна вернулась, достала, небось, там всех в богадельне» — подумала она, — «то-то сыночек выкусит! хрен ему, а не квартира».
Стараясь не разбудить мужа, Роза накинула халат, и на цыпочках выбралась в прихожую, а оттуда в коридор и на лестницу. Подобравшись к двери соседки, она прислушалась, прислонив ухо к дерматиновой обивке.
Но мягкая обивка глушила звук, и тогда она сходила за стаканом, и приложила его к стене, выходившей на лестницу. Так и есть! Дурацкое шоу, которое любила соседка, было в разгаре. Готовя в уме пламенную речь, Роза надавила на кнопку звонка. Она звонила долго. Звонок, в отличие от телевизора, отдавался эхом по пустой квартире. Тогда Роза решила зайти днём, и прояснить ситуацию.
И вот она снова перед дверью соседки. Позвонила. Почти сразу ей открыл высокий, статный мужчина в заляпанной спецовке, по всей видимости, маляр или плиточник.
— Хозяина нету! — радостно сообщил он, пятясь под строгим взором Розы Акимовны.
— А где же он? — наконец, спросила она, озирая пространство. Обои были старые, выцветшие, но чистые, как она успела заметить перед тем, как второй рабочий стал отдирать их со стены при помощи шпателя.
— Не знаю. Вечер придёт, — словно извиняясь, сказал маляр, — мы тут ремонта делем!
— Ясно, — сказала она, и прошла по газетам в комнату, где стоял раньше старенький телевизор. Но комната была пуста. Ни телевизора, ни любимого кресла хозяйки, ничего.
— Передать что? — крикнул ей вслед маляр.
— Не надо, — она легко спустилась по лестнице на два этажа ниже, и только когда закрылась дверь, поднялась на свой.
Наверное, ей послышалось, или кто-то новый въехал к ним в дом, такой же глухой и с бессонницей, как и Инна Мефодьевна.
Ночью Роза проснулась, словно кто её толкнул. Она посмотрела на мужа, но тот спал открыв рот, и храпел. Роза толкнула его локтем, и он заворчав, перевернулся, однако храпеть перестал. Роза прислушалась. И вдруг услышала шаркающие шаги наверху. Она посмотрела на часы, половина первого.
— Вадик! Да проснись, ты! — начала она дергать мужа.
— Розочка, я сплю. Я весь день работал, имею я право отдохнуть? — не поднимая головы от подушки и не открывая глаз, сказал он.
— Вадик, да проснись же! — тряхнула она его, и он поняв, что она не отстанет, приоткрыл один глаз:
— Что?
— Ты это слышишь? — они прислушались, но шаги не повторялись. — Сейчас, сейчас… погоди, — подняла она палец.
Но шагов больше не было.
Вадик вскоре опять уснул, а Роза ворочалась до утра. Утром она снова пошла в квартиру соседки выяснить, кто ходит по ночам, но так и не смогла дозвонится в квартиру. Остаток дня она посвятила тому, чтобы узнать, не появились ли в их доме новые жильцы. Но, оказалось, что нет. Все были старые.
Ночью всё повторилось. Опять Роза слышала шаги, а после скрежещущие звуки. А потом раздался стук. Тук-тук, тук-тук-тук!
Поскольку Роза своими глазами видела, что квартира сверху пуста, ей стало не по себе. Она подумала, а что если Инна Мефодьевна умерла, и теперь её душа возвращается в квартиру, и стучит по ночам?
— Роза, что с тобой? — спросил её утром муж, — ты не выспалась?
— Выспишься тут! Всю ночь кто-то двигал что-то в квартире сверху, стучал…— зевнула она, — а там никто не живёт! Инну-то Мефодьевну сынок в интернат сбагрил.
— Надо же! Вот, скотина! — покачал головой муж, который не раз занимал у доброй соседки «до зарплаты». Он хотел сказать, что остался ей должен, но представил гнев жены, для которой это станет неприятным открытием, и благоразумно промолчал.
Роза опять поднялась наверх, и ей опять открыл улыбчивый маляр.
— Какое право вы имеете шуметь по ночам? — спросила она его, — я буду вынуждена жаловаться! Устроили тут!
— Хозяйка, мы не работаем ночью, — заверил тот, — мы с девяти до семи, а вечер уходим.
— Да? А кто шумит?
— Это я не знаю! — пожал он плечами.
Надев свою выходную шляпу, Роза повертелась перед зеркалом, и сняла её. Слишком вызывающе. Примерила платок, получилась бабушка. «Ещё не выпустят оттуда» подумала она, и снова надела шляпу.
— Ты куда? — спросил муж, — мы же на дачу собирались!
— После поедем! Сейчас мне надо проведать Инну Мефодьевну. Может, узнаю, что за барабашка у ней там поселился.
***
Инна Мефодьевна уже третий день ни с кем ни разговаривала. Когда она соглашалась отправиться в муниципальный интернат для стариков и инвалидов, она понимала, что это не курорт. Но чтобы настолько! У неё была бессоница, но здесь большинство постояльцев спали. Ночью постоянно кто-то стонал. Запах хлорки пропитал буквально всё, но не мог победить запах больницы и старости.
Они с мужем так гордились своим мальчиком. Воспитывали его в строгости, выучили, не хуже других. После института Вениамин уехал в Краснодар, женился там на дочери важного чиновника. Родителей на свадьбу не позвал, быстро стыдно, что те «из простых».
Звонил всё реже, а вскоре и вовсе перестал. На похороны отца он не попал, приехал с опозданием, обнял мать, и сунул ей конверт, в котором было не очень-то много денег.
— Что же ты один приехал, а жена? Хоть бы я посмотрела на неё!— сокрушалась Инна Мефодьевна.
— Это можно! — он полез в карман и достал портмоне, а из него фотографию. На морском песке под пальмами сидела женщина и маленькая девочка.
— А это ж кто? Внучка моя? — охнула Инна Мефодьевна, — Веня! Ну как же ты нам не сказал ничего! Ведь ей уже.. года четыре, наверное! Отец-то так и не узнал, что стал дедом!
— Это не моя дочь, — ответил сын, — Это Олина от первого мужа. И ей уже пятнадцать!
— Всё равно, как-то не по-людски, — заохала Инна Мефодьевна. Она стала жаловаться ему на тяжёлую жизнь, на нездоровье, просто потому, что ей не с кем было поговорить… а так хотелось сочувствия.
Вениамин же всё понял по-своему: он решил, что мать напрашивается, чтобы он взял её с собой, в особняк в Краснодаре. Он послушал её, потом посмотрел на часы, и сославшись на поезд, ушёл, оставив её в рассеянности и недоумении.
***
Увидев знакомую шляпу в окне, Инна Мефодьевна встала. Она не ожидала, что так обрадуется своей врагине, которая за всё время знакомства и слова-то доброго ей не сказала. Инна Мефодьевна спустилась вниз, где охранник не хотел пускать Розу — часы приёма закончились.
— Это ко мне! Ко мне! — запыхавшись, подбежала Инна Мефодьевна, — пожалуйста пропустите!
— Если хотите, можете поговорить здесь, в вестибюле. Пропустить внутрь не могу, извините, — сказал охранник.
Женщины прошли к пустующей раздевалке, и сели на небольшой диванчик.
— Здравствуй, Роза! Не ожидала тебя здесь увидеть… но я… я так рада тебе, — сказала Инна Мефодьевна.
— Здравствуй, Инна, — я тоже.. тоже рада тебя видеть, как тебе тут?
— Я не знаю… вроде пожаловаться не на что, и персонал по большей части хороший… и кормят досыта. Ты пробовала кашу с рыбой? Или картошку с капустой и крупой?
— Я бы такое есть не стала, — покачала головой Роза.
— Зато всем хватает, — вздохнула Инна Мефодьевна, — мне-то всё равно назад дороги нет. Я ведь сама приняла решение… надоело одиночество, да и сыну квартира нужнее.
— Прости, Инна Мефодьевна, но у меня к тебе вопрос: кто это у тебя ночью по квартире ходит и шаркает? А? Я прямо спать не могу! И шаркает и скрежещет!
— То душа моя шаркает и скрежещет! — стукнула себя в грудь кулаком Инна Мефодьевна, — домой хочу!
— Опять небось будешь телевизор ночью включать? — подмигнула Роза.
— Да не включала я телевизор! Опять ты за своё, Роза! Если хочешь знать, он у меня вообще последний месяц был сломан!
— Там твой сынуля ремонт затеял. Ты уж подожди, пока закончит, там побелка везде… а после я за тобой заеду. Отметим триумфальное возвращение.
— Что ты! Я не могу… Вениамин..
— Что Вениамин? Мать уважать должен твой Вениамин, был бы он мой сын я бы его, — и Роза вытянула руку и потрясла кулаком, — а этот… морду отожрал, говорит мне «мол, мать обои пачкает».
— Это я… я пачкаю? Это он тебе так сказал?! — ужаснулась Инна Мефодьевна, — я тебе не верю!
— Дело, конечно, твоё, но это он мне сказал, что ты тут. Мебель вывозил, по большей-то части всё выкинул.. я заходила, квартира пустая.
— Как пустая? Как выкинул?! И комод?
— Нет, комод куда-то увёз. Орал, что антиквариат. А про тебя сказал, что ты из ума выжила и обои пачкаешь!
Инна Мефодьевна задрожала, губы её искривились, на глаза навернулись слёзы.
— Ты же главное, не подписывала на него квартиру?
— Не успела. Какое это имеет значение? Туда я уже не вернусь… — она уткнулась в плечо Розы Акимовны и заплакала.
— Почему ты не вернёшься? Инна, прекрати! Чего тебе тут, в лото играть? Слушать один и тот же бред? Смотреть передачи по расписанию, не какие хочешь, а какие покажут? Дома лучше! — Ну, успокоилась?
— Да знаю, я знаю… но сыну обещала!
— Что-ты будешь делать! — в сердцах стукнула по коленям Роза Акимовна, — да он тебя ни во что не ставит! Возвращайся, Инна. В киношку с тобой будем ходить! Яблок в этом году завязалось — тьма! Осенью мне одной столько не переработать. Подумай, а?
— А чего это ты так хлопочешь? — вдруг приподняла бровь Инна Мефодьевна, — то кричишь на меня, каргой дразнишь, обвиняешь не пойми в чём… в чём дело, Роза?
— В Бога уверовала! — выдала заранее приготовленный ответ Роза, — зла я тебе пожелала, не знаю, что на меня нашло! Ну так что? Вернёшься?
— Нет, — покачала головой Инна Мефодьевна, — я не могу. И сто лет я была не нужна никому… нет, уж лучше я здесь закончу свой скорбный век!
— Ну, как знаешь! — вспылила Роза, — Чего я тут, в самом деле тебя уговариваю? Прощай, Инна Мефодьевна!— она порывисто встала, и оправив платье пошла к выходу.
— Роза! — окликнула её Инна Мефодьевна, — а ты яблоки сушишь чтоль? Или повидло варишь?
***
Роза пристально следила за передвижением рабочих. Она даже познакомилась с высоким маляром, Давлатом, и спрашивала его о ходе ремонта. Давлат, думая, что она интересуется с тем, чтобы оценить результат и пригласить его делать ремонт к себе, охотно ей докладывал о степени готовности.
И вот однажды, как и договаривались, он сообщил Розе, что ремонт почти закончен, осталось только повесить светильники, которые накануне привёз Вениамин.
Роза, сломя голову, поехала в интернат. Был приёмный час, или ей просто повезло, но её пропустили внутрь. Не зная, куда идти, Роза шла по палатам, открывая все двери, разыскивая Инну Мефодьевну.
— Женщина, кого-то ищете? — окликнула её медсестра.
— Мне Сидорову Инну, это срочно! — сказала Роза, пытаясь восстановить дыхание.
Женщина подошла к Розе, и положив ей руку на плечо, сказала.
— Вчера вечером с ней случился инсульт. Сейчас в больнице. Состояние тяжёлое.
— Как? — у Розы подкосились ноги.
— Роза! Ну, наконец-то я думала, ты забыла про меня! — раздался знакомый голос.
— Инна Мефодьевна! Слава Богу, дорогая моя! — бросилась к ней Роза, но тут обернулась и накинулась на медчику:
— Как вам не стыдно! Вы сами не знаете, что у вас происходит! Безобразие! Я буду жаловаться в Департамент здравоохранения!
На её крик из своих комнат вышли постояльцы, те, кто мог передвигаться. Для них это было настоящее событие.
— Вот это я понимаю, женщина! — сказал полный, как колобок, старик, разгладив усы.
— Как так,— хлопала глазами медсестра, — какие претензии? Сидорова Ирина Олеговна в больнице с инсультом! Я сама заполняла документы!
— Однофамилица моя, — грустно покачала головой Инна Мефодьевна, — как мило, Розочка, что ты пришла меня навестить.
— Я не навестить пришла. Поехали! Внизу ждёт машина. Сегодня работники отдадут ключи, и завтра твой сын сменит замок! У тебя ключ есть от квартиры?
— Есть, есть, — сказала Инна, — но я не хочу ругаться с сыном!
— Предоставь это мне, — усмехнулась Роза, — Так что? Момент истины. Едешь, или я ухожу. И так много времени на тебя потратила!
Инна Мефодьевна посмотрела, как расходятся по комнатам старики. Запахло кислой капустой, тушеной с картошкой и крупой, это было блюдо, на которое Инна Мефодьевна смотреть не могла.
И она сняла больничное, надела платье, подхватила сумку и вышла к Розе.
— Иннушка, куда же ты? — прошамкала худенькая, беззубая старушка, соседка по комнате, вытирая платочком слезящиеся глаза.
— Домой, Анна Кирилловна, домой! — сказала Инна Мефодьевна и впервые за много дней улыбнулась.
***
Сын и правда приехал на следующий день. С ним был новый немецкий замок. Открыв дверь, Вениамин с изумлением услышал женские голоса, и тут же пошёл на кухню, туда, откуда они доносились.
— Мама?! — воскликнул он, словно увидел привидение, — что ты тут делаешь?!
— Живу я здесь,— сказала женщина, — здравствуй, сынок!
— Мама! Ма-ма! Мы же условились, что ты будешь жить в пансионате, там за тобой присмотрят.
— Но, я не хочу, мне там не понравилось, там скучно, и…
— Так, мама собирайся и поехали обратно! — Вениамин подошёл и взял её за плечи.
— Она никуда не поедет. Она здесь прописана! Так же, как и ты, Венечка! —встряла Роза, — хотя я бы, на месте Инны Мефодьевны выписала бы тебя на основании того, что-ты ни разу не платил за квартиру.
— Да я… я ремонт сделал! По три тыщи за квадрат заплатил! — выпучил глаза Веня.
— А вот это ты молодец! — похвалила Роза, — вот, ничего не скажешь! Но всё равно как-то… маловато.
— Мам! Можно тебя на минуточку? — Вениамин отвёл мать в коридор, и затряс щеками: — что она тут делает?
— По- соседски зашла, чаю попить! Ой, а тебе-то я не предложила! Будешь чай? Роза принесла пирог!
— Мама, сейчас сюда придут квартиру смотреть. А ещё нужно вставить замок.
— Зачем смотреть? Ты хотел кому-то ремонт показать? — удивилась Инна Мефодьевна, — а замок да, вставляй, и не забудь мне дать ключ.
— Аааааай! — махнул рукой Вениамин, и размашистым шагом пошёл в прихожую. Хлопнула входная дверь.
Инна Мефодьевна вернулась и поставила на стол бутылку шампанского.
— Вот, Вениамин забыл! Только бокалов-то у меня нет. Только эти чашки!
— Оставь вино на юбилей, Инна! — подмигнула ей Роза, и отрезая пирог, протянула его ей со словами: — и на твоем месте, дорогая, я бы всё-таки поскорее поставила новый замок.
— А, вот он! Вениамин оставил! — показала на темную коробку Инна Мефодьевна.
— Отлично! скажу Вадику, он поменяет, — набирая домашний номер, сказала Роза.
***
Этой ночью Роза спала как младенец, и даже если бы услышала шаги, они бы её не напугали. Ведь теперь она наверняка знала, что это Инна Мефодьевна, а не барабашка.
