Костя брёл домой с работы, засовывая окоченевшие руки в карманы. Снег валил, как будто небо решило высыпать на землю всё сразу — огромные хлопья сыпались бесконечно, липли к ресницам, залетали за воротник. Ветер дул со всех сторон, стегал по лицу так, что щёки давно онемели. Шарф сбился на бок, и Костя, фыркая, попытался его поправить.
— Вот зима, мать её, — пробурчал он сквозь зубы, оглядываясь в поисках хоть какого-то укрытия от метели. Всё лицо покрылось слоем снега, и казалось, что ещё чуть-чуть — и он сам станет таким же сугробом, как те, что выросли вдоль тротуара.
Уже почти дошёл до подъезда, ключи в кармане нащупал, когда вдруг где-то за спиной послышался тихий, едва уловимый голос:
— Помогите…
Костя замер. Сначала решил, что послышалось — мало ли, как ветер по двору гуляет. Но сердце всё-таки ёкнуло. Он обернулся, глядя на пустой заснеженный двор, но вокруг не было ни души. Снег хлестал по лицу, деревья скрипели от холода, и только свет фонаря мерцал где-то вдалеке.
— Помогите… — снова донеслось, чуть громче, но всё так же слабо.
Костя почувствовал, как внутри поднимается тревога. Он шагнул в сторону, за высокий сугроб у края дороги, и то, что он увидел, заставило его сердце сжаться.
Прямо на снегу, полузасыпанная снегом, лежала старушка. Пальто её было тонким, не по погоде, а шапка съехала на бок, обнажая седые волосы. Лицо бледное, губы посинели от холода, а руки лежали на груди, словно она пыталась согреться сама.
— Бабушка! – Костя кинулся к ней, опускаясь на колени в снег. – Что случилось? Как вы тут?
Старушка приоткрыла глаза, в которых сквозила боль и усталость.
— Нога… Кажется, сломала… – прошептала она, с трудом шевеля губами.
Голос был таким тихим, что приходилось наклоняться ближе, чтобы услышать. Видно было, что лежит она здесь давно, и мороз уже делал своё дело.
Костя, не теряя ни секунды, вытащил телефон из кармана. Пальцы дрожали от холода, кнопки казались скользкими. Он набрал «112», прижимая телефон к уху, чтобы не пропустить ни слова.
— Алло, скорая? Тут бабушка, кажется, ногу сломала, не может встать. Адрес такой-то… – быстро проговорил он, бросая взгляд на старушку, чтобы убедиться, что она ещё в сознании.
Оглядевшись, Костя понял, что так просто её не согреешь. Не раздумывая, он стянул с себя куртку и аккуратно накрыл бабушку, стараясь укрыть как можно лучше. Снег моментально начал ложиться на его свитер, но Костя не обращал внимания.
— Держитесь, бабушка. Сейчас приедут. Всё будет хорошо, слышите? – говорил он, как мог, пытаясь её подбодрить.
Старушка кивнула еле заметно, пытаясь улыбнуться сквозь боль.
Скорая не заставила себя ждать. Красный крест на белом кузове появился через несколько минут, фары осветили двор, скользнули по снегу и замерли на Косте с бабушкой.
Врач, мужик лет сорока с серьёзным лицом и усталым взглядом, быстро подошёл, присел рядом с бабушкой и начал осмотр. Его руки двигались уверенно, но аккуратно.
— Скорее всего перелом, — констатировал он после пары минут осмотра. – В больницу.
Костя сразу поднялся.
— Я с вами! – сказал он решительно, готовый следовать за ними, но врач покачал головой.
— Не переживай, парень, мы справимся. Ты и так молодец.
Костя не стал спорить, понимая, что будет только мешать. Он посмотрел на бабушку, и она, уже лежа на носилках, посмотрела на него в ответ. В её глазах была благодарность, тёплая и искренняя, та, которую не выразишь словами.
Костя махнул ей рукой, чувствуя, как горло перехватывает от эмоций.
— Всё будет хорошо, бабушка. Не переживайте. Вы в надёжных руках.
Дверь скорой захлопнулась, и машина медленно тронулась, оставляя за собой следы на свежем снегу. Костя остался стоять в пустом дворе, чувствуя, как мороз снова начинает пробираться под одежду. Но внутри было тепло. Потому что иногда достаточно просто остановиться и помочь.
На следующий день Костя сидел на кухне, потягивая утренний кофе. Горячий, крепкий, как он любил, чтобы окончательно проснуться. За окном мело, снег всё так же валил, как будто ночь не прошла. Холодный свет зимнего утра пробивался сквозь занавески, создавая в комнате ту самую уютную полутьму, когда не хочется никуда идти.
Он уже почти доел свой бутерброд с колбасой, когда раздался звонок. Телефон завибрировал на столе, от чего ложка в чашке с кофе тихо задребезжала. Костя нахмурился — номер был незнакомый. Обычно такие звонки ничем хорошим не заканчивались: или спам какой-нибудь, или опять с работы дёргают. Но что-то в нём ёкнуло, и он всё-таки снял трубку.
— Алло?
— Это Константин? – раздался в трубке мужской голос, серьёзный, даже немного хриплый.
Костя удивился. Голос был ему незнаком, и он сразу напрягся.
— Да. А кто это?
— Это врач из больницы. Вы вчера бабушке помогли, — спокойно ответил мужчина.
Костя на секунду замолчал, прокручивая в голове события вчерашнего вечера. Образ старушки на снегу сразу всплыл перед глазами: её бледное лицо, посиневшие губы и дрожащие руки.
— А… да, было дело, — неуверенно ответил он, не понимая, к чему этот звонок.
— Мы подумали, что вы её внук, — продолжил врач. – Она назвала вас «мальчик мой» и держала за руку, когда мы несли её в машину. Она сейчас в больнице, и ей нужны некоторые вещи. Сможете привезти?
Костя растерялся. Он-то просто случайно помог, как любой бы на его месте. Он даже не думал о том, что старушка может принять его за своего. Но что-то внутри кольнуло. Ну как тут откажешь?
— Ладно, — выдохнул Костя, чувствуя, как внутри поднимается какая-то странная ответственность. — Скажите, что нужно.
Врач продиктовал список: тапочки, халат, тёплые носки, какие-то лекарства – простые, для поддержания. Костя быстро записал всё на листке бумаги, а после короткого «спасибо» положил трубку.
Посидел пару минут, глядя в чашку с уже остывающим кофе. В голове крутились мысли: с какой стати он должен этим заниматься? Но воспоминание о благодарном взгляде бабушки и её слабом голосе не отпускали.
— Ладно… — пробормотал он и встал.
Собрался быстро. Накинул куртку, натянул шапку по самые уши и вышел на улицу. Мороз щипал лицо, но уже не так сильно, как вчера. Дорога до магазина заняла не больше десяти минут.
В магазине Костя неторопливо шёл между полок, рассматривая тапочки. Выбирал самые тёплые, с мягкой подкладкой. Потом нашёл халат – тёплый, синий, с простым узором. Купил лекарства по списку, сверяясь несколько раз, чтобы ничего не перепутать.
А потом, уже подойдя к кассе, задержался у полки с печеньем. Взял упаковку «топлёного молока», которое всегда покупала его бабушка, когда он был маленьким. И ещё прихватил пару мандаринов. Они пахли праздником и детством.
— Вдруг ей некому помочь, — пробормотал Костя, складывая покупки в пакет.
На душе стало чуть теплее, как будто он делал что-то правильное, даже если сам не до конца понимал, зачем.
Когда Костя вошёл в больничную палату, шаги его эхом отразились от холодных стен. Комната была маленькая, с тусклым светом, что пробивался сквозь пыльное окно, и запахом лекарств, который так и въедался в кожу. На белоснежных простынях, среди этих серых будней, лежала та самая бабушка.
Она сидела, опершись на подушки, укрытая до пояса больничным одеялом. На столике у её кровати стоял стакан с водой и несколько таблеток в блистерах. Когда дверь приоткрылась, бабушка подняла голову, и её взгляд встретился с Костиным.
Глаза её расширились от удивления.
— Ты… пришёл? — голос дрогнул, будто она не до конца верила, что он стоит перед ней.
Костя улыбнулся, неловко почесав затылок.
— Ну а как же. Кто ж вам ещё поможет?
Он подошёл ближе, аккуратно поставил пакет на тумбочку у кровати, достал тапочки, халат, лекарства, аккуратно разложил всё на месте. Пакет с печеньем и мандаринами поставил рядом, специально, чтобы она сразу их увидела.
— Вот, бабушка. Всё, как врач просил. И ещё немного сладкого прихватил. Чай пить будете — пригодится.
Старушка посмотрела на него, и вдруг её лицо дрогнуло. Слёзы блеснули в глазах, и она тихо всхлипнула, прикрывая рот дрожащей рукой.
— Спасибо, милок… Никто обо мне не заботится, — прошептала она, пытаясь сдержаться, но слёзы всё равно катились по морщинистым щекам.
Костя сел рядом на стул, чувствуя, как внутри всё сжимается. Вроде бы чужая бабушка, а так на сердце защемило, будто родная.
— А дети? Внуки? — осторожно спросил он, не зная, стоит ли ворошить это.
Старушка вздохнула, медленно опустив взгляд на свои руки, которые теребили уголок одеяла.
— Есть дети, — тихо начала она. Голос стал каким-то пустым, безжизненным. — Только после того, как я отказалась подписывать бумаги на квартиру, перестали звонить. Хотели всё на себя оформить, пока я жива. А я… я не согласилась. Ну как это так? Ещё жива, а уже делят. Вот и осталась одна.
Костя почувствовал, как что-то сжалось в груди. Он не знал, что сказать, но понимал, что молчать тоже нельзя.
— Ну, теперь вы не одна, — наконец сказал он, положив руку ей на плечо. — Я вас навещать буду. Не переживайте.
Старушка подняла на него глаза, полные слёз. В этих глазах было всё — боль, благодарность, и какая-то тихая надежда, что в этом мире ещё остались добрые люди.
— Спасибо тебе, милый, — прошептала она, сжав его руку своими тёплыми, натруженными пальцами.
И в этот момент Костя понял: иногда жизнь сводит людей не просто так.
Он стал навещать бабушку каждый день, как по расписанию. После работы, несмотря на усталость и желание просто завалиться на диван, он заходил в больницу. Мороз за окном уже стал привычным, но внутри, в тёплой палате, всегда царила особая атмосфера уюта и покоя.
— Ну что, бабуль, как здоровье? – спрашивал он, открывая дверь и заглядывая в палату с привычной улыбкой.
Бабушка Лида, как он теперь её звал, сидела на кровати, укрывшись одеялом по пояс. Её волосы были аккуратно зачёсаны назад, на носу — очки, через которые она разглядывала старенький кнопочный телефон. В углу палаты тихо гудел телевизор, показывая какой-то старый фильм.
— Да вот, сижу, телек смотрю, — вздыхала она, откладывая телефон в сторону и светлея лицом при виде Кости. — А ты как? На работе-то не ругают, что бабку навещаешь каждый день? – прищурив глаза, улыбалась она своей доброй, немного хитрой улыбкой.
— Ругают, конечно, — смеялся Костя, устраиваясь на стуле рядом с кроватью. — Говорят: «Ты, Костя, что там, новую бабушку нашёл?» А я им отвечаю: «Ага, и не одну!»
Бабушка хихикала, прикрывая рот рукой, как будто боялась, что в палате кто-то услышит их разговор.
Они разговаривали часами. Костя и сам не замечал, как летело время. Бабушка рассказывала о своей молодости — как в молодые годы пекла пироги на всю семью, как бегала на рынок за свежим молоком, таская с собой тяжёлые сумки. О том, как с мужем на танцы ходили, как летом ездили на дачу, где в саду росла самая сладкая малина.
— Вот помню, как в молодости в морозы тоже с работы шла, а руки так мёрзли, что ключ в дверь вставить не могла, — вспоминала она, качая головой. — А сейчас что? Старушка я стала, вот и лежу тут.
Костя делился своими заботами. Рассказывал о начальнике, который вечно был всем недоволен, о смешных историях с друзьями, о том, как сосед сверху каждый вечер тренировался играть на барабанах, сводя всех с ума.
— Вот живу один, тишина у меня дома, только холодильник гудит, — как-то раз пожаловался Костя. — А тут к вам приду — сразу домом пахнет.
— Так и приходи чаще, — подмигнула бабушка Лида. — Домом у меня всегда будет пахнуть.
Иногда она угощала его конфетами, хотя Костя отнекивался.
— Ты как родной стал, — однажды сказала бабушка, положив свою тёплую, морщинистую руку на его. В её голосе звучала искренняя нежность.
Костя улыбнулся, сжал её ладонь в ответ.
— А что? Родной и есть.
Прошло несколько недель, и день выписки настал. Костя собирался прийти, но работа внезапно завалила его с головой: отчёты, звонки, начальник с новыми задачами. Он посмотрел на часы — уже вечер, и больничные часы посещения давно закончились.
Он тяжело вздохнул, чувствуя, как неприятно скребёт на душе. Но делать было нечего.
Поздно вечером, когда он наконец добрался домой и бросил куртку на спинку стула, телефон в кармане завибрировал. Костя достал его и увидел сообщение.
«Спасибо тебе, Костя, за помощь и внимание. Ты вернул мне веру в людей. Буду ждать тебя в гости, как родного. Твоя бабушка Лида.»
Костя долго смотрел на экран, читая эти строки снова и снова. Улыбка медленно расползлась по лицу. Он ощутил какое-то тёплое спокойствие, как будто в жизни появился новый человек, который стал важен.
— Обязательно зайду, бабушка, — тихо сказал он вслух, будто она могла его услышать.
И он знал, что это начало ещё одной важной дружбы в его жизни. Той самой, которая приходит неожиданно, но остаётся навсегда.
