— Ну зачем нам эта палатка? Давайте лучше в гостиницу! — Ира стояла в коридоре, топая ногой, и злилась, казалось, на весь мир.
Любовь кое-как застегнула переполненный рюкзак и вздохнула. В этом году семья опять собиралась в поход, а не в отель, как мечтала младшая сестра. Значит, всю дорогу придётся слушать её нытьё.
…Детство у них было простое, но счастливое. Старенькая шестёрка вечно глохла на поворотах. Обои переклеивали сами, зато вместе, а походы с ночёвкой под дождём запомнились как лучшие каникулы. Мама шила одежду. Папа сам менял краны, хоть и ругался при этом так, что Иру приходилось уводить в другую комнату.
Люба всё это прекрасно помнила: запах клея от новых обоев, рваные подошвы на дешёвых кроссовках, макароны с тушёнкой на костре.
Тогда казалось, что нет ничего прочнее их семьи.
— Я так жить не хочу, — однажды бросила Ира, когда они вечером лежали на старой раскладушке и шептались перед сном. — Я выйду замуж за богатого. Обязательно. У меня будут шуба и лошадь, как у принцессы.
— А любовь? — спрашивала тогда сестра, прижимая к себе облезлого плюшевого мишку.
Ира только фыркнула, усмехнувшись.
— Деньги — это и есть любовь. Посмотри на маму. Она замужем за папой и пашет как проклятая. Я по-другому хочу.
Люба лишь отвернулась к стенке. Она тогда ещё не знала, как ответить. Только чувствовала, что в этих словах что-то не так.
В школе Люба пошла своим путём. Упрямо сидела над учебниками, готовилась к олимпиадам, хваталась за любую возможность. После уроков мчалась в библиотеку. Когда стала чуть старше, начала подрабатывать через знакомых. Она успела побывать продавцом в киоске, репетитором, няней.
Ира же быстро нашла свои козыри. Красота. Мягкие черты лица, мамины глаза, густые волосы. Ира не упускала случая подчеркнуть это. Её интересовали не оценки, а витрины магазинов, девчачьи журналы, клипы с красивыми девушками и косметика.
— Ты как конь, — смеялась она над старшей сестрой. — Всё учёба да работа. А ведь жизнь должна быть в кайф. Друзья, кино, красивая одежда.
Люба только улыбалась. Тогда их ещё связывали общие воспоминания: как они вдвоём пытались запустить воздушного змея на пустыре, как строили шалаш за сараем у бабушки, как по ночам мечтали, какой будет их взрослая жизнь.
В мечтах обе видели просторные квартиры, красивые машины, полные холодильники. Только путь к этим мечтам каждая выбрала свой.
Когда пришло время поступать, Любовь сама, без взяток и знакомств, пробилась в университет на бюджет. Училась как одержимая, старалась не пропускать ни одной пары. Параллельно она писала курсовые за ленивых студентов, помогала готовить шпаргалки, летом работала в кафе.
Ира же нацелилась на место секретаря. Ей хватило всего года учёбы, чтобы устроиться в престижную фирму, где можно было крутиться среди богатых мужчин.
— Я не собираюсь всю жизнь вкалывать так, как наши родители, — говорила она с лёгкой насмешкой. — Я устроюсь по-умному. Главное — правильно выбрать мужа.
Любовь тогда смотрела на неё и чувствовала странное беспокойство. Будто ещё в детстве между ними пролегла незаметная трещина.
И всё-таки тогда, несмотря на разные взгляды, их держало что-то общее. Люба верила: может, жизнь всё расставит по своим местам. Главное — не терять тепло, которое когда-то согревало их маленький, но такой родной мир.
Время шло. Трещина между сёстрами медленно расползлась в пропасть.
Ира вышла замуж первой. Ей едва исполнилось двадцать, когда на пальце оказалось толстое обручальное кольцо. Муж был почти в два с половиной раза старше. Седина у висков, строгие костюмы, тяжёлые часы на запястье.
«У меня будет всё, что я захочу», — с восторгом думала Ира, глядя на новенькие ключи от машины, которые муж небрежно бросил на кухонный стол.
Люба в это время работала даже по ночам и покупала кофе по акции. Замуж вышла по любви. Степан очаровал её своими манерами, умением ухаживать, добротой, начитанностью и честностью. Свадьба была скромной, но пронизанной счастьем.
Свою первую квартиру с мужем они купили после долгих лет экономии, да и то — в ипотеку. Голые стены, скрипящий линолеум, старенький холодильник, подаренный родителями…
— Ничего, всё сделаем сами, — с улыбкой говорил Степан, размешивая шпаклёвку. — Главное, что своё.
Тогда Любовь чувствовала себя невероятно богатой: в её доме был запах надежды.
А от Иры пахло французским парфюмом и кожаным салоном нового внедорожника. После рождения дочери ей подарили просторную трёшку в центре и очередную машину. Заботой о ребёнке занимались няня и бабушка. Сестра регулярно просила маму «подежурить» с внучкой.
— Мне нельзя распускаться, — объясняла Ира за чашкой матча-латте. — Я должна всегда быть в форме. Мужчины любят глазами.
Любовь кивала и не спорила. Ей хватало собственных забот. У них со Степаном был маленький бизнес, который ещё даже не вышел на самоокупаемость. А ещё — маленький ребёнок, которого они воспитывали без няни. Ну и, конечно, основная работа.
Теперь сёстры встречались раз в пару месяцев, на семейных праздниках или на редких посиделках. Контраст сразу бросался в глаза. Ира в дизайнерских туфлях, с модным клатчем, рассказывала о шопинге в Милане. Люба в платье с распродажи, с заусенцами на пальцах от очередного ремонта, тихо смеялась над шутками родителей и пила чай из старой любимой кружки.
Однажды за ужином Ира бросила:
— Люб, ну ты совсем уважение к себе потеряла… Ты как рабыня. Умная женщина давно бы нашла, на кого это всё спихнуть.
Любовь только улыбнулась.
— Умная женщина строит своё счастье, а не ищет его в чужом кармане.
Ира фыркнула, но промолчала.
Вскоре сестра развелась с мужем. Оказалось, что он давно завёл другую, моложе и свежее. Ира не стала закатывать скандалы. Всё сделала тихо, юридически грамотно. В результате — две квартиры, три машины, солидные алименты на ребёнка.
— И не надо мне тут про любовь заливать, — заявила она тогда сестре. — Деньги — единственное, что остаётся, когда всё остальное кончается.
Люба не спорила. Только смотрела на племянницу, тихую, хмурую девочку лет пяти, которая крепко держалась за мамину юбку, когда та пыталась посадить её в машину к няне.
Видно было, как ребёнок цепляется за Иру глазами, умоляет остаться хоть на минуту, а мама, нацепив очки и безупречную улыбку, уезжает на очередную встречу.
Позже, когда Ира снова вышла замуж, всё выглядело так, будто жизнь её наладилась. Снова обеспеченный мужчина, без детей и с приличным счётом. Снова особняк за городом. У неё были даже бассейн и маленькая конюшня.
Только девочка всё чаще оставалась на попечении бабушки. И Люба иногда ловила её печальные взгляды на семейных праздниках.
— Ты не видишь, как она скучает по тебе? — спросила она у сестры как-то вечером, когда они остались вдвоём на кухне.
Ира пожала плечами.
— Для детей главное — хорошая школа, репетиторы, кружки. А любовь… Ну, она со временем пройдёт. Они же вырастают, выходят во взрослую жизнь. Диплом тут важнее, чем поцелуй в лобик.
Любовь хотела что-то сказать, но только тяжело вздохнула. Её слова всё равно бы не дошли до огрубевшего сердца.
Вскоре пропасть между ними снова расширилась. На очередном застолье Ира вскользь бросила:
— Любовь… Чувства… Это всё, конечно, мило, но говорят об этом обычно те, у кого за душой ни гроша. Сейчас важнее то, кто рядом с тобой и сколько у него на счёте.
В комнате повисла тишина.
Отец, до этого сетовавший на цены на бензин, медленно поставил кружку на стол. Мама опустила глаза и начала нервно поправлять скатерть.
Они ничего не сказали. Но Люба увидела: в их взглядах промелькнула боль. Их молчание говорило громче любых слов.
Следующий раскол произошёл во время дня рождения отца.
В доме пахло пирогами и свежим укропом. Мама ещё с утра хлопотала на кухне, папа наводил порядок в зале: расставлял стулья, натирал до блеска старый самовар. Любовь помогала с салатами, украдкой поглядывая на часы.
Праздник обещал быть тёплым. Меню простое: картошка с зеленью, домашние соленья в пузатых банках, жареное мясо. Всё так, как всегда было у них в семье.
К обеду на пороге появилась Ира. Вся в модном пальто, на каблуках, с крошечной, но безумно дорогой сумочкой через плечо. В руках она держала большой пакет.
— Ну, кто тут у нас именинник? — звонко рассмеялась Ира, целуя родителей в щёку.
Подарок был роскошным. Новенький кухонный комбайн с кучей функций и насадок. Он стильно сверкал серебристым корпусом, но в комнате сразу повеяло чем-то чужим, неуместным.
— Спасибо, дочка, — сказал отец со сдержанной вежливостью в голосе.
Поначалу разговор за столом шёл неспешно: о погоде, урожае, новых соседях. Ира со скучающим видом ковыряла вилкой пирог.
— Вы такие молодцы, — вдруг сказала она с натянутой улыбкой. — Всё по-прежнему. Сами крутитесь, без помощников, без лишней суеты. И всё ещё верите в чувства.
У Любы невольно напряглись плечи.
— А что в этом плохого? — спокойно спросила она.
Ира усмехнулась, откидывая волосы назад.
— Просто странно. Сейчас успех — это стабильность. Деньги, связи. А не эти ваши «любовь» и «взаимопонимание». На одних только чувствах в наше время не проживёшь. Ни на еду, ни на лечение их не обменяешь.
Мама опустила взгляд. Отец сделал вид, что крайне заинтересован рассолом в банке. Но тишина в комнате стала вязкой, густой.
Любовь внимательно посмотрела на сестру. На её безупречный макияж, на кольца со сверкающими камнями. На показную уверенность, за которой отчётливо проступала пустота.
— Может, мы и странные, — сказала она негромко. — Но я счастлива, что рядом со мной человек, который меня любит. Не за то, сколько я зарабатываю. Не за то, в каком я платье. А просто потому что я — это я. Даже без маникюра.
Ира пожала плечами, словно отмахиваясь от глупого разговора.
— Тоже мне. Нашлась романтика… — бросила она вполголоса.
Она не доела пирог, быстро встала, надела пальто и небрежно кинула через плечо:
— Ладно, я поехала. Дел много.
Любовь смотрела ей вслед, не испытывая ни злости, ни обиды. Душу царапала лёгкая, спокойная печаль.
Отец налил себе чай и вздохнул.
— Главное, Любаш, — наконец сказал он, — чтоб тебе хорошо было. А остальное — приложится.
Мама подошла и коснулась плеча дочери.
— Ты у нас умничка. Всё правильно делаешь.
Люба спрятала грустную улыбку за чашкой горячего чая.
Поздно вечером, когда она вернулась домой, в квартире пахло запечённым мясом и чабрецом. Степан сидел на диване, укутавшись пледом, и смотрел какой-то старый фильм.
Увидев её, он улыбнулся и поднялся.
— Пойдём, я тебе чаю налью. Замёрзла, наверное. А у меня температура спала…
Люба молча подошла ближе. Он накинул ей на плечи свой плед, обнял и повёл на кухню. И в эту минуту Любовь окончательно убедилась: она не ошиблась в выборе.
