Она лежала на кровати и смотрела на зеленые ветви тополей за окном, на ясное голубое небо над ними, чувствуя, что это последний день, когда перед глазами этот прекрасный мир.
Вот в окне показался голубь, постучал клювом в стекло и улетел.
— Я знаю, что пора, — прошептала Татьяна.
Подошёл супруг, сел рядом на кровать:
— Ты как, Таня?
— Всё, Юра, сегодня последний день. Ты Стасу, хоть немного помогай! Он ведь наш сын. Может бросит пить.
— Не бросит он, — погладил умирающую жену по щеке. – Ты не расстраивайся!
— Юра…
— Таня! Таня! Та-ня-я!!!
***
Плачущий муж…
«Никогда его таким не видела», — мелькнула мысль.
Кругом какой-то туман, и он с кем прожила более сорока лет, в этом тумане.
«Юра», — но не услышала своего голоса, и муж не услышал.
Вот он бросился к телефону, стоящему на тумбочке и стал звонить. И вдруг пропал. Появилась дочь. Глаза, раскрытые от ужаса, что-то кричит, не слышно, но понятно:
«Ма-ма!!!»
«Я умерла? – пришла в голову Татьяне очередная мысль. – Разве это так всё происходит? Где я? Может на том свете. Значит и моя мама где-то здесь».
Из тумана появился силуэт, и она вскрикнула:
«Мама!» — голоса на слышно.
«Таня, дочка!» — и её голоса не слышно, но всё понятно.
«Мы, где? Я умерла?»
«Да. Но твоя душа ещё на земле и ты помнишь нас, поэтому мы с тобой».
«Всегда будем вместе?»
«Нет, только три дня, пока тебя не похоронят. Ведь мы существуем пока, наши дети помнят нас».
«А что потом?»
«Тебе объяснят на сороковой день».
«А где папа?»
«Сейчас появится, если ты вспомнила о нём».
Из тумана появился отец.
«Папа!»
«Дочка, ты умерла?»
«Да».
«Тебе сколько лет было?»
«Шестьдесят пять. У меня рак».
«Больше у нас встреч не будет. Расскажи, что там на земле произошло после нашей смерти. Как внуки наши? Им сколько лет?»
«Стасу – сорок, Ани – тридцать пять».
«И как они?»
«У Ани всё хорошо. Два сына у неё, в школу ходят. А Стас пьёт, у него всё плохо».
«Жаль. Хороший ведь мальчишка в детстве был».
«А где мама?» – её рядом не было.
«Я здесь, Таня, — мать вновь появилась. – Мы с папой будем рядом, только когда ты думаешь о нас».
Родители стояли рядом, как в её детстве и смотрели друг на друга, понимая, что это их последняя встреча уже и на том свете.
И вдруг исчезли. Появился сын, как всегда, пьяный. Он сидел на кровати в своей грязной однокомнатной квартире с телефоном в руках и смотрел бессмысленным взглядом куда-то в стену. Но вот глаза проясняться губы зашептали:
«Мама, мама!»
Рухнул на свою грязную подушку и заревел.
«Как же ты будешь жить без меня, сынок?»
***
Дней и ночей здесь не было. Не было ничего, только мысли и этот туман, в котором появлялись муж или дочь. Изредка сын с неизменным стаканом в руке и слезами на глазах. Ненадолго мелькали родственники и подруги.
По этим картинкам Татьяна понимала, что идут приготовления к её похоронам.
Вот вновь появилась дочь, на глазах слёзы:
«Мама, почему ты так рано ушла. Прости меня за всё! Так хочется обнять тебя, сказать, как я тебя люблю. Почему, почему я не делала это каждый день. Ты ведь болела, а я появлялась лишь по вечерам и ненадолго. Была уверена, что ты поправишься, обязательно поправишься».
Когда образ дочери исчез, она словно вновь услышала голос своей мамы:
«Нет, только три дня, пока тебя не похоронят».
«Мама!» — вскрикнула мысленно.
И она появилась, словно из тумана:
«Таня, а я уже думала, что тебя похоронили. Здесь время совсем не чувствуется».
«Папа!»
И они вновь рядом, как в далёком детстве.
Татьяна стала рассказывать им о своей жизни без них. О своих детях и внуках, о родственниках и соседях. Она уже поняла, что они скоро исчезнут навсегда из её памяти. Ведь память она лишь у тех, кто там на земле.
«Мама, папа, а вы меня видели?»
«Да, — ответила мама. – Ты меня часто вспоминала, особенно в первые дни после нашей кончины, и я тебя так ясно видела. Внуки редко, лишь в первое время».
«Меня ты тоже вспоминала, — произнёс отец. – Когда я умер, внуки маленькие были. Стас в садик ходил, а Ане всего год был. Они меня совсем не вспоминают, а так хочется посмотреть на жизнь на земле».
***
И вдруг отец с матерью исчезли.
Огромный зал. Муж, дочь, сын и другие родственники возле гроба, её гроба. Поцелуи в лоб. Поцелуй мужа ощутила почти явственно, и его слёзы, капающие на лицо.
«Прощай, Юра!»
Он словно услышал:
«Прощай, Таня! Я буду тебя помнить и любить всегда!»
Время, действительно, не чувствуется. Только мелькают картинки, когда о тебе вспоминают, и они мелькают, словно в калейдоскопе. Вот уже на кладбище. Над гробом нависает крышка. Вдруг снова, словно слышатся слова мамы, её мамы:
«Но твоя душа ещё на земле и ты помнишь нас, поэтому мы с тобой».
«Мама! Папа!»
Они появились, последний раз, какими она их запомнила.
Крышка захлопнулась, навсегда закрыв путь в этот прекрасный мир.
***
Пустота… пустота… пустота…
Иногда промелькнёт картинка, где её муж или дочь. Реже сын или внуки. Она уже поняла, что эти картинки мелькают, когда её вспоминают. Но что там дальше?
Застолье. Долгая и ясная картинка. Девятый день со дня её смерти.
Ещё одно застолье. Вновь долгая и ясная картинка. Сороковой день.
***
И вдруг словно голос откуда-то сверху:
«Сегодня сороковой день со дня твоей смерти. В таком состоянии ты будешь находиться пока на земле будут твои дети и внуки, которые вспоминают о тебе и, о которых вспоминаешь ты.
Когда ты забудешь свою старую жизнь, твоя душа войдёт в тело родившегося ребёнка. Его неокрепший ум сотрёт все остатки памяти о твоей прошлой жизни. Но это произойдёт не скоро, ведь на земле у тебя есть муж, сын, дочь. Они твои родственники первый связи, тебя ещё ждёт встреча с ними».
***
Картинки появлялись всё реже и реже, видно там, на земле все смирились с её потерей. И вдруг…
«Ма-ма!!!» — Это крик, словно пронзил душу.
Зима. Метель… и её сын лежит пьяный на снегу, а кругом никого. Она сразу всё поняла.
«Стас, сынок, вставай!»
Он с трудом поднял голову:
«Мама…»
Попытался встать, но вновь рухнул на мёрзлую землю.
«Сынок, сынок», — но он не вставал.
«Мама! — он стоял рядом. – Где я?»
«Стас, сынок, ты умер».
«Как умер?»
«Твоя душа ещё на земле, и мы встретились с тобой».
«Мама, я буду с тобой всегда вместе? Здесь лучше, чем там на земле».
«Нет, сынок, мы будем вместе только три дня пока твоя душа находится на земле, и ты вспоминаешь обо мне».
«А потом?»
«Через сорок дней тебе всё скажут».
Сын молчал, и Татьяне показалось, что он сейчас исчезнет, и стала торопливо задавать ему вопросы:
— Сколько прошло на земле после моей смерти?
— Четыре года.
— Как там папа?
— Первый год он был сам не свой. Он тебя сильно любил.
Татьяна разговаривала с сыном и ловила себя на мысли, что в последнее время при жизни всегда хотела поговорить с сыном, когда он трезвый, вот так, как сейчас. Но это случалось крайне редко и разговор по душам был лишь для того, чтобы мама дала деньги.
Тут сын спросил:
— Мама, а меня похоронят? Я ведь замёрз, когда пешком шёл домой. Немного не дошёл, а рядом никого не было и метель мела.
— Папа, тебя обязательно найдёт.
И вдруг он исчез.
«Значит, кто-то вспомнил о нём», — поняла Татьяна.
И стала ждать, ведь должен, должен её сынок вспомнить о ней напоследок.
Появилась картинка, муж, он стал говорить, обращаясь к ней:
«Таня, наш Стас умер. Замерз на улице. Похороню его рядом с тобой. И себе рядом место откупил. Скоро все вместе будем».
Он долго говорил с грустью в голосе, но без слёз, которые были у него на глазах четыре года назад.
Вот из тумана появился сын:
«Мама, мелькают картинки, папа и редко сестра. Это, когда они обо мне вспоминают?»
«Да».
«Обо мне больше никто не вспоминает. Почему я так жил? Пил, не мог остановиться. Ведь могла быть такая счастливая жизнь. Почему я это понял лишь сейчас. Мама, прости меня за всё! Сколько я тебе горя при жизни принёс. Прости!»
«Я прощаю тебя, сынок! Пусть твоя новая жизнь будет счастливей этой!»
«У меня будет другая жизнь?»
«Будет, но в ней не будет меня. Ты не уходи от меня. Ведь душа твоя ещё на земле, и мы будем вместе».
«Я буду рядом, мама».
Они так и были вместе, пока крышка гроба не закрыла и от сына тот прекрасный мир.
***
Вновь лишь мысли и туман. Иногда появлялись картинки с мужем или дочерью, но всё реже и реже. Такова жизнь на земле. Ведь и она, при жизни на земле вспоминала своих родителей с каждым годов всё реже и реже. Наверно, это у всех так.
И вдруг стала всё чаще и чаще появляться картинка, где её муж лежал на кровати, одинокий, старый и беспомощный. Каким он, был на самом деле она понять не могла. Это их общие мысли рисовали картинку. Иногда рядом была дочь. Муж смотрел в потолок и шептал:
«Скоро приду к тебе, Таня».
В очередной раз она увидела его особенно ясно. Муж лежал без движения, взгляд застыл, где-то на потолке. Вот забежала дочь и, задев отца за руку, что-то закричала.
Он появился из тумана:
«Таня? Я умер…», — и не понятно, что это было, утверждение или вопрос.
«Умер, Юра».
«Так даже лучше. Здесь ты и нет постоянной боли».
«Я буду с тобой лишь три земных дня. Если будешь вспоминать обо мне. Помнить – это привилегия тех, кто на земле. Через три дня мы расстанемся, возможно, навсегда».
«А дальше?»
«Расскажут тебе через сорок дней».
Он исчез, но вскоре вновь появился:
«Там Аня плачет», — он сказал это так, словно дочери ни сорок лет, а четыре года.
«Дочь думает о тебе, поэтому ты её видишь».
«Здесь видишь, тех кто думает о тебе на земле?»
«Да, и чем сильнее думают, тем ярче картинка. Я последнее время, так ярко тебя видела».
«Я последние дни только о тебе и думал».
«А сколько прошло со дня моей смерти?»
«Шесть лет. А со дня смерти Стаса два года».
«Папа, — из тумана вышел их сын, — ты обо мне вспомнил».
«Сынок», — произнесла Татьяна, глядя на него.
Чувство, свойственно людям на земле. Здесь чувств не было, только душа и память, но она помнила, как рожала его, как водила в садик, как не спала ночами, когда он болел и, что-то такое необычное творилось в её душе.
Вдруг они исчезли оба. Татьяна понимала, что там на земле думает и скорбит по отцу дочь, с которым она ещё вчера говорила, смотрела ему в глаза, а сегодня закрыла их.
Он вернулся и вновь произнёс:
«Аня, плачет».
«Юра, позови сына».
Юрий то исчезал, то появлялся, звал сына, и они втроём мысленно разговаривали.
Так продолжалось два земных дня. А на третий муж не появился, она понимала там его похороны, и родственники думают только о нём, прощаются с ним. Но так хотелось, напоследок, глянуть на него и… на сына.
Он всё же появился и сразу произнёс:
«Прощай, Таня!»
«Прощай, Юра! – и торопливо добавила. – Позови Стаса!»
Он появился, произнёс:
«Папа! Мама!» — и исчез… навсегда.
«Прощай, сынок!» — произнесла Татьяна уже в пустоту.
***
То, что на земле прошло много лет она понимала лишь по картинкам, где была дочь, которые появлялись всё реже и реже, и становились всю мутнее. Другие картинки просто мелькали и не понятно, кто там, на земле, на секунду-другую вспомнил о ней. Татьяна уже совсем не помнила своих бабушек и дедушек, да и сына с родителями уже представляла плохо. Это ведь на земле память освежается фотографиями и разговорами. Здесь никого не видишь и ни с кем не разговариваешь, и даже не знаешь, что там на земле.
Но вот появилась ясная картина, с дочерью, лежащей на кровати. И мать всё поняла. Это картинка стала появляться часто, но дочь лежала и молчала. Татьяна не могла представить, сколько лет прошло на земле и, какой на самом деле стала дочь. Их общие мысли вновь рисовали картинки, но эти картинки были далёкими от реальности.
И вот она показалась в тумане:
«Мама».
«Доченька».
«Мама, что это? Я умерла?»
«Да. Тебе сколько лет, Аня?»
«Восемьдесят пять».
«Выходит, я умерла полвека назад».
«Мы, что здесь делаем?»
«Встречаем своих любимых, а потом забываем их и ждем, когда душа попадёт в другое тело. Ты всё поймёшь дочка».
«А папа, где?»
«Дочка».
Он вышел такой же, для Татьяны совсем не изменившийся.
«Дочка, вспомни и позови Стаса, и мы будем все вместе».
«Нет, Таня, — произнёс отец. – Он Ане брат, эта вторая связь. Он не появится».
Сын не появился.
«Его душа скоро совсем уйдёт отсюда, — продолжил отец. – Аня последний человек на земле, который помнил о нём. Скоро он получит другое тело и пусть будет счастлив».
***
Последние два дня Татьяна мысленно была со своей дочерью и мужем. Скоро их с Юрием ждёт перерождение, память полностью сотрёт образ, с кем прожила на земле более сорока лет и начнётся новая жизнь.
А вдруг они и в новой жизни встретятся и полюбят друг друга!
