— Кукушка ты, а не мать. Сначала сына бросила, а теперь вовсе от него отказываешься? — агрессивно напирал бывший муж. — Ну, а чего от тебя ждать… У тебя же всегда работа и ипотека на первом месте. Жизнь твоего ребёнка тебя не волнует.
Виктория на мгновение оторопела. В речах Дмитрия она отчётливо слышала слова своей бывшей свекрови — Людмилы Юрьевны. Виктория уже успела закопать эту тему в потаённом уголке своей души, но не тут-то было. Дмитрий упрямо пытался надавить на болевые точки.
— Волнует, — возразила она. — Но ты и твоя матушка сами сделали всё для того, чтобы не подпускать меня к сыну на пушечный выстрел. С каких это пор вас перестало устраивать такое положение дел? Ах, дай угадаю… Новая пассия не горит желанием нянчиться с чужим избалованным мальчиком?
Повисла пауза. Кажется, выстрел попал прямо в цель.
— Да при чём тут это?! — сердито фыркнул Дмитрий. — Я предлагаю тебе шанс наладить отношения с сыном. Ты же сама мозг мне компостировала на эту тему. Что, дальше слов у тебя дело не идёт?
— Ой, ну спасибо, что наконец ты подумал и обо мне! Откуда такая щедрость? Вы же на пару с Людмилой Юрьевной настраивали его против меня. Донастраивались. Налаживать там уже нечего. Кстати, а чего это твоя матушка не хочет забрать любимого внука к себе? Или он был ей интересен только как оружие против меня?
— Побойся Бога! Мама его очень любит. Но возраст у неё уже не тот. Да и не обязана она, в отличие от тебя. Ты же мать всё-таки, пусть и лишь биологическая…
— Знаешь что, Дим? — не выдержала Виктория. — Ребёнок — не чемодан. Ты не можешь привезти его ко мне только потому, что он перестал быть для тебя удобным. Вы сами вырастили его таким — вот и справляйтесь с ним тоже сами.
Виктория положила трубку, не желая выслушивать очередной поток обвинений. И правильно сделала. На экране мигало уведомление о новом сообщении. От сына.
— Даже если ты заберёшь меня к себе, я от тебя сбегу. Не хочу тебя видеть, — писал он.
Она даже не могла ответить, потому что была у него в чёрном списке. Колени подкосились, в горле встал ледяной ком.
Она никогда не простит Дмитрия. Никогда. Слишком много боли он причинил ей.
…Больнее всего было стоять в зале суда, пока адвокат Дмитрия, нанятый Людмилой Юрьевной, расписывал Викторию как ненадёжную, безработную, не имеющую жилья приживалку. Дмитрия же он представлял как образцового отца, со стабильным доходом и роскошной трёшкой в центре города.
Неудивительно, что судья встал на сторону Дмитрия и решил оставить сына, Мишку, с ним. Вдобавок на итог явно повлияла Людмила Юрьевна. У неё, мягко говоря, было достаточно ресурсов для этого.
— Я испорчу тебе жизнь. Ты больше не увидишь своего сына, — заявила она Виктории накануне.
И ведь сдержала слово.
В тот момент, в суде, Виктория смотрела на своего уже бывшего мужа и не узнавала его. Четыре года назад этот человек нежно уговаривал её оставить ребёнка, хотя сама она подумывала об альтернативах. Восемнадцать лет. Ни диплома, ни перспектив. Ну какие могут быть дети?
Но она всё же пошла на этот шаг. Ради Дмитрия. Того самого Дмитрия, который душил её контролем и ревностью. Они часто скандалили по мелочам, но в минуты после бурных ссор он был таким мягким и ласковым, что Виктория просто не могла устоять. Она верила ему.
Будь Виктория чуть опытнее, она никогда бы не стала связывать свою жизнь с человеком, который в порыве ревности может разбить её телефон и диктует, что ей одевать и как краситься. Но тогда, в свои восемнадцать, ей казалось, что она живёт на обочине чужого счастья. Мать, отчим, совсем недавно появившийся на свет младший брат… Виктория изголодалась по любви и не умела отличать её от суррогата.
— Всё будет хорошо, — обещал Дмитрий. — Мы со всем справимся.
Справляться пришлось в одиночку. После родов Дмитрий будто понял, что ей некуда деться. Да и его мать — тоже. Если раньше Людмила Юрьевна просто недовольно фыркала и морщилась при виде невестки, то теперь стала откровенно хамить.
— Целыми днями только ешь и спишь. Хоть бы в порядок себя привела. Я себе такого после родов не позволяла, — презрительно говорила она, окидывая Викторию взглядом.
У Виктории не было ни единого шанса против этого дуэта. Она не могла ни противостоять им, ни заключить с ними перемирие. Она не так мыла посуду, не так подавала ужин, не так гладила рубашки. Иногда ей казалось, что она даже дышит не так.
Она бы терпела и дальше, если бы не её лучшая подруга, Вера.
— Викуль… Ты уж меня прости… Я так провинилась перед тобой, — сказала она однажды, подвыпив во время встречи. — Я ж с твоим Димкой… Ну, так получилось. Грешна, каюсь…
Вера говорила это с кривой улыбкой. Она будто не столько раскаивалась, сколько хотела сделать Виктории больно.
Поначалу казалось, что это просто пьяный бред. Но позже Дмитрий всё подтвердил. Не просто так, конечно. Было всё: крик, слёзы, битьё посуды. И это стало последней каплей.
Может быть, если бы он просто изменил, она бы его простила. Но с подругой… Да она и не подруга вовсе, раз допустила такое, однако это всё равно было вдвойне больнее.
Виктория не выдержала. Жить рядом с двумя гадюками, сбросившими маску, было невозможно. Она подала на развод, намереваясь обустроить свою жизнь и забрать сына к себе.
Но она проиграла. Когда судья огласил решение, мир будто утратил цвета, запахи, звуки. Она видела, как Дмитрий торжествующе ухмыльнулся. Он не боролся за сына. Он просто хотел в очередной раз растоптать её на пару со своей матерью.
…Следующие годы стали для Виктории чем-то вроде покорения Эвереста. Вершиной должно было стать приобретение своего жилья. Ради сына. Только ради него. Чтобы не быть «никем» в глазах суда.
Она бралась за любую работу, иногда — в две смены. И, конечно, не забывала про Мишку. Виктория очень хотела с ним видеться, но если и дозванивалась до Дмитрия, то всегда слышала примерно одно и то же.
— Миша простудился. И вообще, у нас уже планы на выходные. Нас не будет в городе, — говорил он.
Виктория не стала сидеть и ждать у моря погоды. Она обратилась в суд и добилась права видеться с сыном. Но когда они наконец встретились, её ждало нечто куда хуже.
— Бабушка сказала, ты меня бросила, — говорил Мишка, угрюмо отказываясь от подарков и отворачиваясь от поцелуев.
Он отшатывался, когда она пыталась его обнять. Каждая встреча заканчивалась истериками. Сначала плакал Миша, и Дмитрий забирал его, а потом плакала уже Виктория. В одиночестве.
Что могла сделать мать против тандема, вливающего яд в уши её ребёнка? Разве что жить мечтой о том, что когда-то она станет достойной матерью, способной полностью обеспечить сына.
Апофеозом стал день рождения Миши. Ему исполнилось восемь. Виктория ехала в гости к сыну с огромным плюшевым медведем и новостью о том, что она наконец-то взяла квартиру в ипотеку. У неё теперь есть своё, пусть и маленькое, жильё! Она сможет забрать сына к себе!
Вот только было уже поздно.
— Ой, Вика, какая неожиданность, — сказала Людмила Юрьевна с ледяной улыбкой, открыв дверь. — Миша, иди сюда, к тебе пришла гостья.
В коридор вышел мальчик, который успел вырасти и вытянуться с момента их прошлой встречи. В его лице уже безошибочно угадывались черты Дмитрия.
— Здравствуйте, — отстранённо поздоровался он.
Викторию будто окатило ледяной водой, но она не сдавалась.
— Сыночек, с днём рождения тебя! Желаю тебе всего самого-самого хорошего, побольше верных друзей, успехов в учёбе и удачи во всём. Мы можем поговорить с тобой наедине?
— Зачем? У меня нет секретов от семьи, — скривился он и сделал шаг назад.
— Ну… Я просто… Хотела сказать… — растерянно начала Виктория, протягивая сыну игрушку. — У меня теперь есть своя квартира. Я могу… То есть я хочу, чтобы ты пожил у меня. Хоть какое-то время. Я очень по тебе скучаю, сыночек, и очень люблю тебя.
Михаил смотрел на неё пустым, стеклянным взглядом.
— Не называйте меня так. У меня уже есть мама, — процедил он. — Это моя бабушка. А вы для меня чужая тётя. И подарков мне ваших не нужно.
Он развернулся и ушёл в свою комнату. А Виктория застыла на пороге, нервно сжимая в руках никому не нужного медведя и глядя на безжалостно спокойную свекровь. Во взгляде той читалось злорадство.
Когда Виктория вернулась в свою пустую квартиру, она не плакала. Она чувствовала себя так, словно из неё вытянули всю жизнь. У неё больше не было сына. Того мальчика, которого она любила, больше не существовало. Его уничтожили. И вместе с ним эти люди уничтожили что-то очень важное в её душе.
С того дня Виктория перестала бороться…
Спустя три года она случайно пересеклась с их общей с мужем знакомой — Светланой. Они встретились посреди улицы и разговорились. Сначала о последних новостях в мире и городе, потом — о личном, а потом…
— Вика, а ты в курсе, что Димка-то новую пассию себе нашёл? — полушёпотом сообщила Светлана. — И она, кстати, уже заочно чем-то не угодила его мамочке. Хотя ту и святая дева не устроит…
Тогда Виктория не придала этому значения. Даже немного обиделась на Светлану за то, что та подняла эту тему. Но всего через пару дней Дмитрий внезапно стал напирать на Викторию с требованием забрать сына к себе, и женщина вспомнила об этом разговоре. Всё было предельно ясно: повзрослевший мальчик, вскормленный ядом, вдруг стал неудобен.
Виктория могла бы уцепиться за этот шанс, но она вдруг поняла: бесполезно. Уже поздно что-то менять. Она годами пыталась, и это лишь завело её в тупик. Уже неважно, на каком километре пути она споткнулась, важно лишь то, что для своего сына она чужая тётка. Если не хуже.
Прошёл год. Виктория периодически общалась со Светланой, отчасти — чтобы знать, как идут дела у её сына. Сегодня у них как раз была запланирована встреча в кафе.
— Ну что, как там Миша? — спросила Виктория, когда они уже обсудили основные новости.
— Да как… Жалуется на него Дима. Говорит, совсем от рук отбился. Грубит и отцу, и бабушке. Учиться не хочет. Иногда даже из дома сбегает. Пару раз деньги украл. В общем, перенял их же манеры… — вздохнула Светлана. — Кстати, Дима снова развёлся. Кристина не выдержала и ушла. Выжили её твоя свекровушка и сыночек…
Виктория вскинула брови, хотя удивляться тут было нечему. Она отпила глоток кофе. Он был таким же горьким, как и эта новость.
— Ну, что ж… — Виктория опустила взгляд. — За что боролись, на то и напоролись. Он превзошёл своих учителей.
— А ты не жалеешь? — осторожно спросила Светлана. — Может, если бы ты тогда забрала его… Может, ещё что-то можно было изменить.
Виктория медленно покачала головой. В её глазах не было ни капли сомнения.
— Жалею. Но изменить я уже ничего не могла. Ты не можешь заставить кого-то принять твою любовь насильно, — Виктория отодвинула чашку от себя. — У меня это не получилось ни с Димой, ни с Людмилой Юрьевной…
— Ну, может, и правильно, раз уж всё так сложилось… У тебя ещё всё впереди, — только и сказала Светлана.
Всё впереди. С этой мыслью Виктория ехала домой после встречи.
…Её жизнь, со всей болью, ошибками и горькими уроками, продолжалась. Да, у неё отняли сына и превратили её сердце в руины. Но из этих руин она упрямо возводила сад, камень за камнем. А свекровь и бывший муж тем временем не смогли построить рай на осколках чужого счастья. А главное — они не смогли затащить её, Викторию, в свой ад. И это было пусть маленькой и спорной, но победой…
