Максим нервно барабанил пальцами по столу, избегая прямого взгляда.
— Что-то случилось? — она отвела глаза от телефона, чувствуя, как внутри всё сжимается от предчувствия.
— Помнишь, я говорил про Катю, мою бывшую?
Аня замерла.
Конечно , она помнила.
Как можно забыть женщину, чьё присутствие незаметной тенью витало над их отношениями все эти четыре года?
— Она… она серьезно больна, Ань. И Сонечка… нашей дочери придется какое-то время пожить с нами.
БАМ!
Чашка выскользнула из рук Ани, разбиваясь о кафельную полку кухни.
Осколки разлетелись, как ее мысли в этот момент.
— П-прости… я сейчас уберу, — пробормотала она, опускаясь на колени и собирая керамические осколки дрожащими руками.
— Оставь! — Максим быстро подошёл, остановв её. — Порежешься ещё…
Порежешься.
Как будто ее сердце уже не было изрезано новостью о том, что их уютный мирок вот-вот разрушится.
— И… когда? — только и смогла выдавить Аня.
— Через неделю. Катя сейчас в частном пансионате, я… я помогаю оплатить лечение.
Аня почувствовала, как земля уезжает из-под ног.
Значит, вот куда уходила часть их семейного бюджета все эти месяцы .
— Почему ты не сказал раньше? — ее голос дрожал.
— Я… я боялся. Боялся, что ты не поймёшь, что это всё разрушит, что…
— Что я сбегу? — Аня горько усмехнулась. — За кого ты меня принимаешь, Макс?!
Она вскочила, метнулась к окну.
За стеклом падал снег — такой же холодный, как страх, сковавший ее сердце.
— Я люблю тебя, — тихо произнес Максим. — И Соню тоже люблю. Она… она такая светлая девочка, Ань. Совсем как ты.
Аня прикрыла глаза.
В голове раздался голос лучшей подруги Маши: «Беги, пока не поздно! Зачем тебе чужой ребенок? Думаешь, легко быть мачехой?»
— Катя хочет с тобой встретиться, — неожиданно произнёс Максим.
— Что?! — Аня резко обернулась.
— Зачем?— спросила она.
— Говорит, хочет познакомиться с женщиной, которая… которая станет второй мамой ее дочери.
Аня почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
Второй мамой .
Эти слова звучат одновременно пугающе и… правильно?
— Когда? — спросила она после долгой паузы.
— Сегодня вечером. Если ты… если ты готова.
Аня подумала…
Она не была готова — совсем не была. Но иногда жизнь не интересует, готов ты или нет.
— Только… — она запнулась. — Только давай уберём сначала осколки. Все осколки, Макс.
Он понял. Подошёл, обнял её сзади, уткнулся носом в макушку.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — И мы справимся. Вместе.
«Вместе» — это слово эхом отозвалось в ее душе, где страх медленно, но верно начинал уступать место чему-то новому. Чему-то, похоже на решимость.
За окнами продолжал падать снег, укрывая город белым покрывалом.
Природа как бы давала им чистый лист — новое начало.
И Аня поняла: она готова начать эту новую главу своей жизни.
Какой бы путь она ни выбрала.
Пансионат «Лесная гавань» встретил их тишиной и запахом хвои.
Аня нервно теребила ремешок сумки, пока они шли по длинному коридору.
Максим уверенно вёл её вперёд, как-будто бывал здесь… часто .
— Палата 247, — пробормотал он, останавливаясь у белой двери.
Аня задержала дыхание.
За этой дверью была она — женщина, чье присутствие обуславливает их жизнь все эти годы.
— Войдите! — раздался слабый, но мелодичный голос в ответ на стук Максима.
Катя оказалась совсем не такой, какая Аня ее представляла.
Худенькая, с маленькими плечиками, выглядывающими из-под больничной рубашки, но с удачно посаженными карими глазами.
Ее короткие темные волосы были аккуратно уложены, а на бледных губах играла легкая улыбка.
— Ты, должно быть, Аня? — Катя протянула хрупкую руку. — Я так давно хотела с тобой познакомиться.
Аня осторожно пожала протянутую ладонь, отметив, какая она холодная.
— Максим, милый, — Катя обратилась к бывшему мужу. — Не нальешь мне чаю? И себе с Аней возьми. В столовой сегодня великолепное печенье.
Он понял намёк: — Конечно, я… я сейчас.
Когда дверь за ним закрылась, Катя похлопала по краю кровати: — Присядь, пожалуйста. Разговор будет долгий.
Аня неуверенно опустилась рядом.
— Знаешь, — начала Катя, глядя-то вдаль, — когда мне было шесть, папа ушёл от нас. Просто собрал вещи и… исчез. Мама много работала, и я росла с бабушкой. — Она грустно улыбнулась. — Наверное, поэтому я так боялась, что моя Сонечка когда-нибудь останется одна.
Аня почувствовала, как что-то дрогнуло в ее сердце.
— Максим… он хороший отец, — продолжила Катя. — Но Соне нужна мама. Настоящая мама. Та, которая будет рядом, когда…
Она не договорила, но Аня поняла. Слёзы предательски защипали глаза.
— Я видела, как ты смотришь на меня, — вдруг сказала Катя. — Со страхом. Думаешь, я призрак прошлого, который будет вечно преследовать тебя?
— Я… — Аня запнулась. — Я не знаю, могу ли…
— Сможешь, — Катя неожиданно радостно сжала её руку. — Я вижу это в твоих глазах. Ты сильная. И добрая. Знаешь, Соня… она так похожа с тобой по характеру. Тоже всё принимает близко к сердцу.
— Расскажи о ней, — неожиданно для себя спросила Аня. — О Соне.
Лицо Кати просветлело: — О, она удивительная! Обожает рисовать — весь ее альбом в единорогах и русалках. Знаешь, что самое забавное? Она рисует их зелёными! — Катянька тихо рассмеялась. — Говорит, что розовый — слишком банально.
Аня невольно улыбнулась.
— А ещё она… — Катя закашлялась, прикрывая рот платком. Аня естественно подалась вперед, поддерживая ее за плечи.
— Спасибо, — прошептала Катя, когда приступ прошёл. — Видишь? Ты уже заботишься обо мне. Представь, как ты будешь присматривать за ней.
В этот момент Максим вернулся с подносом, на котором дымились три чашки чая.
— Всё в порядке? — встревоженно спросил он, видя их позы.
— Более чем, — улыбнулась Катя. — Мы как раз обсуждали художественные таланты Сони.
Вечер пролетел незаметно.
Они говорили о Соне, о ее привычках, любимых книжках, о том, как она боится темноты и всегда засыпает с ночником.
Когда пришло время прощаться, Катя попросила Максима выйти на минутку.
— Аня, — она взяла ее за руку. — Обещай мне кое-что.
— Что?
— Обещай, что не будешь пытаться заменить меня. Просто… будь собой. Люби ее так, как умеешь ты.
Аня почувствовала, как по щекам текут слезы: — Обещаю.
Прошло три месяца.
— Мам Ань! — звонкий голосок Сони разнесся по квартире. — Смотри, что я нарисовала!
Аня оторвалась от плиты, где готовила любимые Сонины блинчики с яблоками.
На рисунке была изображена семья: Максим, Соня, сама Аня и… ангел с короткими густыми волосами, парящий над ними.
— Это мама Катя, — объяснила Соня. — Теперь она наш ангел-хранитель.
Аня притянула девочку к себе, очень сильно обняла: — Да, солнышко. Именно так.
Вечером, укладывая Соню спать, она включила ночник — тот самый, о котором говорила Катя.
— Мам Ань? — сонно пробормотала девочка.
— Да?
— А правда, что у человека может быть две мамы?
Аня почувствовала, как сердце сжалось: — Правда, малыш. У тебя есть мама на небесах, которая всегда будет любить тебя. И есть я, которая тоже очень-очень тебя любит.
— Это хорошо, — зевнула Соня. — Значит, любви у меня в два раза больше.
Аня поцеловала ее в лоб и тихонько вышла из комнаты. В коридоре ее ждал Максим.
— Ты плачешь? — встревоженно спросил он.
— Это слезы счастья, — улыбнулась она. — Знаешь, я понял одну важную вещь: иногда нужно принять чужое прошлое, чтобы построить свое будущее.
Максим обнял ее, и они долго стояли так, тихо слушая сопение Сони за приоткрытой дверью.
А где-то высоко-высоко, Аня была уверена, что Катя улыбалась, глядя на свою новую, необычную, но такую счастливую семью.
Дорогие читатели, поделитесь : «А что вы думаете на этот счет?»
