На улице слякотно, так говорит сосед, дядя Петя, сидящий постоянно у окна, зиму и лето.
Если тепло, то окно в его квартирке будет открыто.
-Слякотно там, да, Янька? — он называет меня Янькой с самого детства. Мне кажется, что дядя Петя — был , есть и будет всегда…
Когда я была маленькая, он уже был таким старым и вечно сидящим у окна вот мне уже сорок с небольшим, а дядя Петя всё так же сидит у окна покашливая и зажигая очередную папироску.
Итак, на улице было слякотно, а ещё серо и моросно, тоже слово дяди Пети.
Было раннее утро начала марта.
Ветер гнал по небу обрывки серых туч, солнышко было где-то там за этими тучами.
Оно тоже устало от зимы, как и все мы.
Я стояла на остановке, зябко кутаясь в воротник куртки…
Надо было надеть пуховик, в нём теплее, думала я, вот и старость не за горами уже думаешь не о красоте, а о тепле.
Рядом, на остановке топтались несколько человек.
Такие же, как и я бедолаги, которым нужно было тащиться на работу ,когда у других, нормальных людей, был выходной.
Автобус опаздывал.
— Чёртовы маршрутчики,- выругался стоящий рядом со мной мужчина, с желтоватым цветом лица, — опять опаздывают, ждут там на конечке, чтобы набрать побольше народа, а мы должны опаздывать.
Я молчала, мне не хотелось ни с кем разговаривать, мне давно этого не хочется делать, но приходится.
Автобус появился будто ниоткуда.
Ррраз и уже открыты двери, нутро железной повозки манит к себе ярким, жёлтым светом.
-Ну, что так долго, — говорит дядечка кондуктор, очень сильно на кого то смахивающий, — кому-то особенное приглашение нужно? Кто- то видно особливо непонятливый?
Мы с желчным мужчиной переглянулись и пожав плечами сели в автобус.
-У меня карта, — сказала я.
-Какая карта? Сокровищ? Молодец, держи её при себе крепко, — засмеялся кондуктор, водителя было не видно, — ну, что все уселись? Поехали…
Он прошёл пошатываясь по салону.
-О, я вижу, вы повторно? А что такое? Вас же в Бычьем переулке? Я правильно помню?- заговорил с кем-то кондуктор. Ну, что же, бывает, бывает, что с первого раза дела не решаются.
Он подходил к каждому о чём-то говорил, смеялся и угощал.
— Сиреневый Бульвар, сто тридцать восьмой дом, кто заказывал? Сиреневый Бульвар?
Желчный мужчина дёрнулся, поднял несмело руку.
-Простите, вы сказали Сиреневый Бульвар?
-Ну да, — весело сказа кондуктор, я рассмотрела на кого он похож, это же вылитый дядя Петя. — Сиреневый Бульвар, сто тридцать восьмой дом, квартира тридцать три.
-Но…это же мой дом, я там в детстве жил, только в другом городе…
— Выходи, приехали, — весело крикнул кондуктор.
Он постепенно кричал адреса и люди выходили, всех он одаривал чем — нибудь то мягкой игрушкой, то мячом, то машинкой.
— Васильевский — весело крикнул кондуктор, я смотрела на него, он на меня.- Васильевский…
Я встала и пошла, кондуктор сунул в руку мне леденцового петушка на палочке…как в детстве.
А я…я провалилась в детство.
-Янка побежали на речку, — дёргает меня за руку Светка,бабушкина соседка, — там же Ивана Купалу сегодня отмечают.
-Нее, мне мама не разрешает одной ходить…
Васильевский — посёлок моего детства, моего счастья, моей жизни…
-Яна, — слышу я голос мамы, — ты что здесь, — мама живая, молодая, красивая.
— Мама! — Я подбегаю к ней и утыкаюсь лицом в колени.
-Януська, ты что-то натворила?- мама присаживается передо мной, я обнимаю её за шею, прижимаюсь, плачу и смеюсь, мама.- Да, что с тобой…Пойдём на речку? Там сегодня Ивана Купалу отмечают.
Я машу головой и взявшись за руки, мы бежим на речку.
Я знаю, этот страшный Водяной, он совсем не страшный это дядя Вася бабушкин сосед, а русалка — тётя Катя.
-Мама, а где папа?
-Да с мужиками пиво пьёт, — беззаботно говорит мама.
А я…я тяну её туда, я хочу найти папу и…и забрать его, не дать случиться тому что случилось.
Мне кажется, если я найду папу, то остановлю цепочку событий, я изменю будущее.
-Мама, я прошу тебя.
-Да, что с тобой, Янка? — мама недовольна.
А я не могу ей сказать, не могу…Как я скажу мам, что знаю что случится?
Папа с друзьями выпьют пива и…они поедут на мотоцикле, все останутся живы, кроме моего папы, я буду помнить всю жизнь тоненькую, красную струйку, вытекающую из его рта, мамино белое лицо и её чёрные от страха глаза…
Я хочу рассказать маме о её горьких днях, о переживаниях, о том, как она будет искать утешения в чужих руках, глазах…
Как мне придётся рано повзрослеть…
Это всё звенья одной цепочки, я всю жизнь думала что если бы я тогда смогла найти папу и увести оттуда…Ничего бы не случилось потом.
-Янка…- понимаешь…услышь меня…Ты не при чём, понимаешь? Это не твоя вина.
Что? Это мама мне говорит.
-Мама…ты знаешь?
-Знаю, милая…прости меня…Я сказать тебе хотела, это я виновата перед тобой, я была занята собой и своим горем, я не увидела даже, как ты..села не в тот автобус…
-Мама…мама..не уходи…
-Не могу, Янка…Ты не подумай, я рядом и папа тоже. Хочу сказать тебе, никогда не поздно выйти и пересесть в другой транспорт, слышишь?
Я открыла глаза в голове стучали мамины слова, это был сон.
Прошла на кухню заварила себе кофе, муж спал на диване в гостиной.
Погода была такая же, как в моём сне, единственное, что мне не на работу.
Я смотрю в окно, слышу шаги, а, Самурай.
-Тебе чего не спится, — пёс зевает и лижет мне руку.
-Самураш…рано же ещё.
Но, лабрадор идёт к двери, понятно, раз встала, будь добра, иди гуляй.
Вообще -то Самурай — пёс сына, но его девушка боится собак и не любит, а сын очень любит девушку, видимо больше чем собаку, так Самураша перекочевал к нам…ко мне.
Мы идём с ним по серому, утреннему городу. Я вспоминаю сон и вдруг в голове чётко вырабатывается план.
Я звоню сыну.
-Алё, мам…что случилось?- голос сонный и напуганный.
-Тебе Самурай нужен.
-Нне понял?
-Ну собака, тебе твоя нужна?
-Ннет, то есть да, но Вика…
-Понятно, ладно спи.
Сын перезванивает и уже нормальным голосом спрашивает, что случилось.
Я отвечаю, что ничего, просто подумала, что он хочет забрать Самурая. Сын мнётся. Я прошу расслабиться.
Дома, кидаю вещи в сумку, беру ключи от машин, Самурая, миски, корм и еду…да в Васильевский.
Там дом, оставшийся от бабушки и деда.
Так странно, там светит солнце, по дорогам бегут ручьи, на вытаявших прогалинах купаются в водичке дикие голуби…
Я затопила печь, открыла все окна, Самурай сначала боялся, а потом весело стал носиться по ограде…
Я отварила себе картошки, нагрела чай, открыла купленную по дороге селёдочку…
После обеда написала на почту директора заявление об уходе, попросила без отработки, по семейным обстоятельствам.
Написала мужу, что всё знаю про его похождения, даю развод, а так же двадцать четыре часа, чтобы выместись из моей квартиры и моей жизни…
Я знаю, что в квартире его родителей, живёт его любовница, а он врёт мне, что родственница разошлась с мужем и денег у неё нет на аренду…
Мы помыли с Самураем лапы и он уснул, как ребёнок…
-Яна…Яна ты где?- прорвался до меня голос мужа в трубке телефона.
-Чего тебе?
-Надо поговорить…
-Я всё сказала, я теперь в том автобусе.
-В каком? В каком автобусе, Янка? Где ты?
-В каком нужно…
Я отключила телефон и уснула со спокойной душой.
Я опять стою на остановке, уже не настолько паршивое настроение и утро не такое серое.
Рядом стоит розовощёкий мужчина.
-А вы не знаете…когда подойдёт автобус?
-Нет, — качаю я головой.
-Мне бы успеть на тот автобус, — говорит мужчина и многозначительно смотрит на меня.
Он опять появился внезапно, тот автобус, мужчина рванул вперёд меня и счастливый уселся на переднем сиденье.
-А тебе не сюда…твой автобус идёт в другую сторону, он подмигнул мне и опять дал сахарного петушка, которые я так любила в детстве…
А утром ко мне приехал сын.
-А где Вика?
-Ааай,- махнул сын рукой.
-А как ты узнал, что я здесь?
-Да я и не знал, просто…будто место силы какое-то…Как плохо, так здесь отпускает.
Да — счастливо выдохнула я — есть будешь?
-Конечно.
Сын трепал Самурая и шептал ему, что-то на ухо.
-Ты…что? ты…
-Ма…может это и неправильно, но я его выбрал…
Я улыбнулась солнечному дню.
