— Прекращай есть всякую ерунду! — решительно сказала свекровь. — Мила, дорогая, я же тебе сто раз говорила про канцерогены в этих твоих полуфабрикатах! А тебе что в лоб, что по лбу.
Голос Валентины Петровны разносился по кухне так, будто она выступала перед аудиторией в пятьсот человек, а не копалась в моем холодильнике в субботу, в семь утра.
— Ну вот посмотри, что ты ешь! Это же сплошная химия! Вот в наше время…
Я выдохнула и мысленно досчитала до десяти. Потом до двадцати. А потом я сбилась, потому что она достала мою любимую моцареллу и принялась внимательно изучать этикетку.
— Валентина Петровна, это моя кухня, — сказала я, — и мой холодильник. И моя моцарелла, между прочим.
— Не спорь со мной, — буркнула она, — я же как лучше хочу! Димочке нужна здоровая еда, а ты кормишь его всякой гадостью. Неудивительно, что у него постоянно живот болит! Я думаю, что это у него гастрит начинается… Или еще чего похуже!
Вообще, Дима на здоровье не жаловался. И живот у него болел только один раз за последний год, когда он съел три порции плова на дне рождения у своей мамочки…
Но я промолчала. Как, впрочем, и всегда.
Валентина Петровна жила в соседней квартире, буквально через стенку. И у нее имелся запасной ключ от нашей квартиры.
— На всякий случай, — говорила она.
Такой случай наступал минимум четыре раза в неделю. То ей надо было проверить, выключила ли я утюг, то принести «свеженький супчик», то просто навестить нас.
— А это что за ужас? — она вытащила пачку наггетсов из морозилки. — Мила, ты что, серьезно? Это же сплошные отходы производства!
— Это на случай, если я задержусь на работе, — попыталась объяснить я.
— Вот именно! Задерживаешься на работе, дом забросила, мужа не кормишь! — она покачала головой. — Я в твои годы и работала, и готовила три раза в день, и квартира у меня блестела!
Квартира у меня, кстати, тоже блестела. Потому что каждую субботу Валентина Петровна устраивала инспекцию. Она приносила с собой хлопчатобумажные белые перчатки, проводила пальцем по всем поверхностям и… находила пыль даже там, где ее быть не могло.
Но самое интересное началось месяц назад. Я стала замечать, что мои шампуни и прочие средства заканчиваются с космической скоростью.
Профессиональный бессульфатный шампунь улетел за месяц (я мою голову каждый день, но все-таки). Гель для стирки для аллергиков исчез за две недели. Кондиционер для белья с гипоаллергенным составом попросту испарился.
Сначала я грешила на Диму, но он клялся, что не трогал. Потом я поставила незаметные метки на бутылках. И — вуаля! — после очередного визита свекрови уровень жидкости волшебным образом уменьшался.
— Валентина Петровна, вы случайно не брали мой шампунь? — спросила я как-то, когда новая бутылка опустела наполовину за несколько дней.
— Милочка, что за глупости?! — возмутилась она. — У меня свои есть! Просто у тебя, наверное, течет бутылка. Или Димочка использует, мужчины же не экономят!
Врала она, конечно, виртуозно и при этом смотрела мне прямо в глаза. А я покупала все новые и новые средства…
***
И вот, Дима уехал в командировку на неделю, а я приняла решение: все, хватит. Достаточно. Я больше не намерена это терпеть.
Да, у меня был план…
— Валентина Петровна, я завтра уезжаю к маме на два дня, — объявила я, доставая дорожную сумку, — присмотрите за квартирой, угу?
— Конечно, дорогая, — улыбнулась она.
Когда свекровь ушла, я достала из шкафа припасенные сокровища, флакон синего оттеночного шампуня, пузырек синьки для белья и красный пищевой краситель.
Работа заняла полчаса. Я аккуратно перелила оттеночный шампунь в бутылку от моего дорогого средства. Синьку развела в геле для стирки, запах практически не изменился. В кондиционер для белья щедро добавила красного красителя, он стал нежно-розовым, почти как оригинал.
Настоящие свои средства я спрятала в коробку из-под обуви. Теперь на видном месте в ванной комнате красовались бутылочки-ловушки.
Полюбовавшись немного своей работой, я поехала к маме.
***
У мамы я два дня отсыпалась, ела блинчики и чувствовала себя человеком. А на третий день я вернулась домой. Удивительное дело, Валентина Петровна не появлялась. Не было ее и на следующий день, и через день тоже…
Дима, вернувшись из командировки, забеспокоился.
— С мамой что-то не то, — сказал он, — не открывает и говорит в дверь, что болеет. Может, врача ей вызвать?
— Давай я к ней схожу? — предложила я с невинным видом. — Все-таки женщина женщину лучше поймет.
Стучала я минут пятнадцать.
— Валентина Петровна! Откройте! Это я, Мила! Дима волнуется за вас!
— Уйди! — донеслось из-за двери. — Я заразная!
— Да ладно вам! Я в маске! Ну откройте хоть на секундочку!
Дверь приоткрылась на ширину цепочки, и я еле сдержала смех.
Валентина Петровна стояла передо мной в халате и платке, но из-под платка выбивались пряди совершенно синих волос. Не голубоватых, не с оттенком, а прямо синих, как у персонажа аниме.
— Чего смотришь? — прошипела она.
— Валентина Петровна, у вас… волосы… — я изобразила потрясение. — Чего это с ними, а?
— Это все твоя химия! — взвизгнула она. — Твой шампунь! Я знала, что ты специально покупаешь всякую гадость!
— Какой мой шампунь? — я хлопала глазами. — Вы же говорили, что у вас свой есть!
Она даже не побагровела, а прямо-таки посинела, в тон волосам.
— Я… Я просто попробовать хотела! — смущенно пробормотала она. — Один раз только! А оно вот!
— Ох, Валентина Петровна! — усмехнулась я. — Так это же оттеночный шампунь! Я его для эксперимента купила, хотела посмотреть, пойдет ли мне холодный оттенок. Так вы что, правда брали мой шампунь? И не предупредили? Как же так? А почему?
Валентина Петровна захлопнула дверь прямо перед моим носом.
***
Через день Дима все-таки уговорил ее пустить нас. Ну и оказалось, что помимо синих волос свекровь обзавелась потрясающим комплектом постельного белья в сине-розовую психоделическую расцветку. А ее любимые белоснежные скатерти покрылись разводами всех оттенков индиго.
— Это все твоя жена! — кричала она на Диму. — Она специально! Она это подстроила!
— Мам, ну что ты такое говоришь? — Дима растерянно смотрел то на меня, то на нее. — Мила уезжала к своей маме. Как она могла что-то подстроить?
— Она знала, что я… Что я…
— Что вы что? — невинно спросила я. — Воруете мои средства?
Валентина Петровна посмотрела на меня взглядом, обещающим месть и возмездие. Но промолчала.
Волосы у нее, кстати, до сих пор с голубоватым оттенком. Парикмахер сказала ей, что придется отращивать и состригать всю эту «красоту».
