На работу в понедельник Павел ехал, ни о чем не подозревая.
Голова у него была занята не числом на календаре, а совершенно другими проблемами. В пятницу случился недогруз отправки, и выяснилось это, к счастью, быстро, однако фуру все равно пришлось разворачивать с трассы. В документах по одному из маршрутов обнаружилась путаница, и теперь надо было все перепроверять, чтобы бухгалтерия не открутила всем головы. Обычная текучка тоже требовала внимания…
Иногда Лисичкин с ностальгией вспоминал времена своей простой службы обычным дальнобойщиком. Рулишь себе по маршруту и горя не знаешь… Но, с другой стороны, и начальником быть интересно!
Он только успел снять куртку и включить компьютер, как в его небольшой кабинет заглянула Леся. Как официально называется ее должность, Павел так и не выучил и мысленно называл ее девочкой на побегушках. Взяли ее по знакомству, так как имелось в анамнезе у девчонки девять классов, а потом сомнительного качества курсы офисного менеджера и несколько лет работы в мелких конторах. Посоветовавший ее на местную должность начальничий друг сказал, что уж с мелкими обязанностями Леська справится. Павел по прошествии нескольких месяцев был с ним не согласен. Девчонка оказалась рассеянной, и хотя обязанностей было у нее не так много — следить, чтобы бумага в принтере не заканчивалась, заказывать воду в кулеры и прочая мелочевка — она умудрялась пропустить то одно, то второе. Большого вреда, впрочем, не наносила, и потому ее не увольняли. Но Павел подозревал, что однажды у вышестоящего начальства терпение все же иссякнет…
— Доброе утро, Павел Григорьевич! — поздоровалась Леся. — Вот, хочу угостить вас печеньем! — и протянула миску, в которой лежало несколько кругляшей овсяного печенья. Кривеньких, неодинаковых, явно слепленных самой Лесей. В ее стиле.
— Доброе утро, спасибо, но нет, — отказался Лисичкин. — Жена говорит, что мне надо есть поменьше сладкого.
Это, кстати, была чистая правда. Недавно Катерина сгоняла Павла на очередные плановые анализы, и выяснилось, что с сахаром пора если не завязывать, то существенно его ограничивать. Поэтому утром Лисичкин позволял себе только ломтик шоколада или что-то из выпечки жены, а на работе ничего такого не перехватывал. И уж точно его не привлекали Леськины печенья. Неизвестно, сколько сахара она туда насыпала.
— Эх, жаль, — вздохнула помощница. — Пойду другим предложу. — И исчезла.
День покатился своим чередом. Павел разбирался с проблемами, к нему периодически кто-то заглядывал, а в середине дня объявился помощник Валера. Был он как-то грустен.
— Паш, слушай, дело такое… Отпусти меня, а? С желудком проблемы. Толку от меня сегодня мало будет.
— Конечно, иди. Что случилось-то?
— Похоже, съел что-то не то…
После ухода Валеры прошло полчаса, и дверь снова открылась. На пороге мялся Иван, один из водителей.
— Павел Григорьевич, слушайте… Вы извините, но не могу я ехать… Нехорошо мне, из туалета полдня не вылезаю…
— Интересное кино! — удивился Лисичкин. — То один, то второй! Ну, лечись, Ваня! Давай я вместо тебя Пирогова поставлю, он пока свободен.
— А он не может, Павел Григорьич, он в туалете сидит…
Вот тут Лисичкин заинтересовался. Нехорошо так заинтересовался.
— Только он? Или еще кто-то?
— И еще есть.
— Либо вас поразил ротавирус, — сказал опытный отец и дед Лисичкин, — либо все вы сожрали что-то не то. Давай-ка народ в общую комнату, будем разбираться.
Разборки много времени не заняли. Выяснилось, что неизвестная болезнь поразила девять человек, и чувствовали они себя откровенно не очень. Также краткий опрос — что ели? — выявил один общий элемент: печенье, которым с утра угощала всех Леся.
Помощница как раз вернулась с обеда и засмущалась, обнаружив общее собрание.
— А что случилось?
— Это мы у тебя хотим спросить, — мрачно сказал Павел. — Люди поели твое печенье, и им плохо.
— Ой, прям плохо? — захлопала ресницами Леся. — Это же шутка была!
Мрачные мужики повернулись к ней синхронно, девушка аж попятилась.
— ШУТКА?!
— Ну, первое апреля же! — непонимающе сказала Леся. — Чуть-чуть можно пошутить!
— Что было в печенье?!
— Слабительное… немного…
— Где ты его взяла?!
— У бабушки, ей выписывали… Да я совсем немного добавила…
— Та-ак, — зловеще протянул один из водителей. — А мне кишки крутит… А ну иди сюда!
Пискнув, Леся метнулась за спину к Павлу.
— Ой, я ж не хотела! Это шутка!
— Идем, — сказал Лисичкин, борясь с желанием взять мерзавку за воротник и отволочь куда надо.
— Зачем? Куда?
— Увольнять тебя будем. Больше ты тут не работаешь.
— Но я же просто пошутила!..
— Ты отравила нескольких людей рецептурным препаратом. Который мог подействовать на них как угодно. Пойдем, будем разбираться, и скажешь спасибо, если не будет суда.
Леся побелела и покорно пошла за Павлом.
Её уволили, несмотря на заступничество родственника…
