— Стыд-то какой! — всхлипывая, причитала мама. — Ты из уважаемой семьи потомственных учителей, ты же сама педагог! Как ты могла пойти на рынок торговать?
— Мама, я не воровать пошла, а деньги зарабатывать, — отвечала ей Надя. — Что толку от диплома, если нам жить не на что. Для нас куриные попки уже роскошью стали. Я не хочу жить в нищете! И не хочу, чтобы вы в чем-то нуждались.
Это были девяностые. Деньги обесценились, прилавки магазинов опустели, зарплату не выдавали по несколько месяцев. Люди озлоблялись, преступность росла. Родители Нади, интеллигентные до мозга костей, никак не могли адаптироваться к новым условиям жизни.
— Боже мой, стыд-то какой, — все повторяла Ираида Максимовна. — Ты всегда была моей гордостью, я была уверена, что когда-нибудь ты станешь доктором математических наук. А ты перечеркнула свое будущее и все мои надежды. Все, мой мир рухнул.
Отец укоризненно смотрел на дочь и понимал, что все слова сейчас бесполезны — Надя все равно сделает по-своему. А Надя хотела поспорить с родителями о том, что глупо быть нищим, зато гордым, но решила не усугублять ситуацию и спокойно сказала:
— Мама, это ненадолго. Я немного поработаю, а потом обязательно вернусь к математике. Ты еще будешь мной гордиться. Просто сейчас нам нужно пережить этот сложный период. Не расстраивайся, пожалуйста.
Сначала Надя торговала бытовой химией. Потом перешла к другому «хозяину» на косметику. Город небольшой, за прилавком ее узнавали друзья, знакомые, бывшие ученики и их родители. Самый распространенный возглас был:
— Ой, Надежда Вадимовна! Вы теперь торгуете?
В их взгляде она видела разочарование, злорадство, зависть, неприязнь… все, кроме уважения. Знакомые с таким видом говорили ее родителям, что видели их дочь на рынке, как будто застали ее за чем-то непристойным. И тут же просили деньги в долг, считали, что денег у них теперь — куры не клюют. Материальное положение у них и правда улучшилось, только морально им всем пока было тяжело.
А Надя тем временем не просто продавала — она узнавала рынок, считала прибыль, анализировала. А спустя время она поняла, что не хочет работать на «хозяина», ей хотелось самостоятельности. Собрав деньги на небольшой ассортимент косметики, она собралась ехать в Москву за товаром. И снова встретила сопротивление родителей:
— С деньгами в Москву! — причитала мама. — Да ты знаешь, сколько там жуликов! Вон у Риммы Георгиевны соседку ограбили в Москве, а ты едешь одна, с деньгами! Тебя же ограбить могут! И убить! Только деньги потеряешь, живи лучше как все. Ты же хотела вернуться в образование! Одумайся, непутевая ты дочь!
Отец только качал головой. Он волновался за дочь, но понимал: ничто ее не остановит. К тому же, ее упрямство позволило им тогда выйти из бедственного положения. Успокоив жену, он погладил Надю по голове и сказал:
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ты — умная девочка. Правда, упрямая. Только всегда помни, что бы ты ни делала, делай так, чтобы мы гордились тобой.
— Конечно, папуль,- поцеловала отца Надя, — вы обязательно будете мной гордиться.
Надя сдержала свое слово. Она работала как вол, открывала точки, изучала товар и грамотно рекламировала его покупателям. Педагогические навыки помогли ей в доступной форме рассказывать о товаре так, что около нее всегда собирались покупатели, внимательно слушали и что-то покупали.
Надя развивалась, расширялась, рынок сменился магазинами и салонами. В образование она уже не вернулась, а бизнес стал для нее захватывающей игрой. Родители не только смирились с выбором дочери, но и гордились ее успехами. Даже родственники, которые смотрели на нее, как на недостойного члена семьи в то время, когда она торговала на рынке, стали уважать ее и ставить в пример своим детям.
— Одна Надя у нас в люди выбилась! — говорила тетя Белла. — Молодец! Рисковая девчонка!
— И упрямая! — с гордостью добавлял отец Нади.
И все прекрасно понимали, что благодаря смелости и упрямству Надя выбрала свой путь, а благодаря своему трудолюбию добилась успеха. И никакой удачи, просто воля, характер и вера в себя.
