— Тридцать лет я тебе посвятила, Толя! Тридцать лет стирала, готовила, убирала. А ты хоть раз, хоть разочек сказал спасибо? — Маргарита Павловна с грохотом поставила сковородку на плиту.
— Начинается! — Анатолий Иванович демонстративно зашуршал газетой. — Я, между прочим, всю жизнь на заводе вкалывал. Это благодаря мне у нас крыша над головой есть.
— А теперь что? Третий год на пенсии сидишь, только и делаешь, что телевизор смотришь да ворчишь. Картошку почистить — великое дело!
— Что я тебе, домработница? — Анатолий Иванович отложил газету. — Тоже мне, барыня нашлась!
Маргарита Павловна замерла с половником в руке. На кухне повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только бульканьем супа.
— Домработница… — повторила она тихо. — А кто я тебе тогда? Вот именно что прислуга бесплатная. Я тоже, между прочим, всю жизнь работала. А потом бежала домой — готовить, стирать, с Инночкой заниматься.
— Опять двадцать пять! — Анатолий отодвинул чашку. — Все жёны так живут, не ты одна такая особенная!
— Вот и выходит, что жена — это вроде как обслуга при муже? — Маргарита с такой силой принялась размешивать суп, что половник застучал о стенки кастрюли. — Глазам своим не верю! Ты правда не понимаешь?
— Чего тут понимать-то? — он фыркнул. — У каждого свои обязанности. Мужчина деньги зарабатывает, женщина хозяйством занимается. Так всегда было.
— Так было в прошлом веке, Толя! И тогда это было несправедливо. А сейчас мы оба на пенсии. Почему я по-прежнему должна пахать, как ломовая лошадь?
— Ой, умора! Работница нашлась, — Анатолий Иванович развёл руками. — Подумаешь, суп сварила — уже героиня.
— Не суп! — она стукнула половником по столу, оставив мокрое пятно. — Суп — это только верхушка айсберга. А под ним — вся моя жизнь. Завтраки, обеды, ужины, уборка, стирка, глажка. А ещё внуки на выходных. И где ты во всём этом?
— При чём тут внуки? У Инки муж есть, пусть он и помогает!
Маргарита вздохнула, убавила огонь под кастрюлей и присела за стол.
— Толя, я устала. Мне шестьдесят пять лет. Я тоже имею право отдыхать, читать книжки, смотреть сериалы. А выходит, что пенсия для женщины — это просто смена работы. Раньше я и на службе вкалывала, и дома. А теперь только дома, но зато круглосуточно.
— Да ладно тебе! Что ты как маленькая? Тяжело ей, видите ли.
— Тяжело, Толя. Очень тяжело. И знаешь, что самое обидное? — Маргарита отодвинула от себя чашку. — Что я тебе всё это тридцать лет говорю. И ты не слышишь. Вот сейчас опять отмахнёшься, и всё будет по-прежнему.
В дверь позвонили.
— Явилась, — буркнул Анатолий. — Инка всегда вовремя, точно чует, когда у нас… неспокойно.
— Папа! Мам! — дочь влетела на кухню, целуя обоих по очереди. — Ммм, как пахнет! Борщ, да?
— Суп с фрикадельками, — Маргарита Павловна попыталась улыбнуться, но вышло не очень.
— Что у вас тут случилось? — Инна мгновенно считала атмосферу. — Опять поссорились?
— Просто поговорили, — Маргарита пожала плечами.
— Мама опять причитает, как ей тяжело по хозяйству, — Анатолий демонстративно зевнул.
Инна перевела взгляд с отца на мать.
— А ей разве не тяжело? — спросила она спокойно.
— Папа, ты когда последний раз ужин готовил? — Инна поставила сумку на пол и села за стол. — Или хотя бы помогал маме?
— При чём тут это? — Анатолий Иванович недовольно покрутил в руках вилку. — Я, между прочим, два дня назад мусор вынес.
— Ого! — Инна вскинула брови. — Награду тебе за это выдать? Медаль «За вынос мусорного ведра»?
— Да ладно вам, — Маргарита устало махнула рукой. — Давайте просто пообедаем спокойно.
— Нет, мам, — Инна покачала головой. — Я молчать не буду. Вижу же, как ты выматываешься. Зашла в прошлые выходные — ты еле на ногах стоишь, а папа на диване с газетой.
— Ты к чему клонишь? — Анатолий отложил вилку. — Что я, по-твоему, должен делать?
— Помогать! — Инна постучала пальцем по столу. — Или ты думаешь, женщины созданы для того, чтобы обслуживать мужчин? Мама всю жизнь пахала наравне с тобой, а потом ещё и весь быт тянула.
— Не драматизируй, — отец поморщился. — Всё не так страшно.
— А ты попробуй, — вдруг тихо сказала Маргарита. — Поменяйся со мной на неделю. Я буду газеты читать и телевизор смотреть, а ты займёшься домом.
Инна с интересом посмотрела на мать. За тридцать лет брака родители не раз спорили о домашних обязанностях, но до такого предложения дело никогда не доходило.
— Вот ещё глупости, — отмахнулся Анатолий Иванович. — Испортишь всё, потом переделывать придётся.
— Ничего, тогда и переделаю, — в голосе Маргариты зазвучали упрямые нотки. — Если ты не справишься, конечно.
Инна с удивлением наблюдала за матерью. Обычно после таких перепалок Маргарита замолкала и продолжала молча заниматься своими делами. А сегодня что-то изменилось.
— Папа, а ты боишься? — поддразнила Инна. — Думаешь, не осилишь неделю маминой работы?
— Ещё чего! — Анатолий фыркнул. — Подумаешь, борщ сварить. Большое дело!
— Так берёшься? — Маргарита подняла на мужа глаза.
— Глупости это всё.
— То есть, не берёшься, — Инна ухмыльнулась. — Я так и знала.
— Да запросто! — Анатолий стукнул ладонью по столу. — Хоть сейчас! Только потом не ной, Рита, что я твои баночки с крупами перепутал или там полы не так помыл.
— Ну что ж, — Маргарита медленно поднялась. — Тогда с завтрашнего дня начинаем. Инночка, ты свидетель.
Первое утро «обмена ролями» началось с того, что Анатолий Иванович проспал. Маргарита, привычно проснувшаяся в семь, тихонько лежала рядом, глядя в потолок и прислушиваясь к размеренному дыханию мужа.
— Толя, уже девятый час, — наконец произнесла она.
— М-м-м? — он нехотя открыл глаза. — Ты чего не встала? Завтрак…
— А кто сегодня у нас за главного по хозяйству? — невинно поинтересовалась Маргарита.
Анатолий резко сел на кровати.
— Да ты издеваешься! Я и забыл про эту глупость.
— Эксперимент, Толя. И он начался. — Маргарита потянулась. — Я, пожалуй, ещё полежу. Первый раз за тридцать лет.
Кухня встретила Анатолия Ивановича неприветливо. В раковине громоздилась вчерашняя посуда — Инна убедила мать не мыть её перед сном, чтобы «папа прочувствовал полный объём».
— Ну и бардак, — проворчал он, открывая холодильник. — Так, и что я готовлю?
— Что хочешь, — Маргарита появилась на пороге кухни в халате. — Я обычно на завтрак кашу варю или яичницу делаю. А ещё бутерброды, чай…
— Знаю я, не маленький. — Анатолий достал сковородку. — Яичницу все умеют жарить.
Через полчаса он выложил на стол подгоревшую яичницу, нарезанный неровными ломтями хлеб и две чашки чая.
— Соль забыл, — Маргарита пригубила чай. — И сахар не положил.
— А ты не указывай! — огрызнулся Анатолий. — Первый блин комом.
После завтрака Маргарита с интересом наблюдала, как муж мечется между раковиной, где скопилась гора посуды, и спальней, которую он решил «быстренько прибрать».
— Ты куда полотенце для посуды тащишь? — не выдержала она. — Оно кухонное!
— А, — Анатолий растерянно вернул полотенце на крючок. — А чем тогда пыль вытирать?
К обеду он взмок, как мышь. Постель была застелена кое-как, посуда вымыта, но на кухонной плите остались брызги жира.
— На, почитай, — Маргарита бросила ему газету. — Отдохни, я разрешаю.
— Издеваешься? — буркнул Анатолий, с наслаждением опускаясь в кресло. — А обед?
— А что обед? — Маргарита пожала плечами. — Сам сказал, что это не сложно. Борщ сварить — плёвое дело.
Когда в три часа дня на пороге появилась Инна, Анатолий Иванович стоял у плиты, растерянно помешивая что-то дымящееся в кастрюле.
— Папа, что это? — принюхалась дочь.
— Суп, — мрачно ответил отец. — Получается какая-то бурда.
— А где мама?
— В парке гуляет. Сказала, что там сейчас тихо и приятно, когда все на работе.
Инна заглянула в кастрюлю и ахнула.
— Пап, это же пригорело! И пахнет…
— Сам знаю, — Анатолий с досадой выключил плиту. — Отвернулся на минуту, а оно…
Когда Маргарита вернулась, в квартире вкусно пахло жареной картошкой.
— Инка спасла ситуацию, — признался Анатолий. — Я бы вас голодными оставил.
— Нестрашно, — улыбнулась Маргарита. — Впереди ещё шесть дней. Научишься.
— Не понимаю, как ты всё успеваешь, — вдруг сказал он. — Я набегался сегодня, а толку чуть. Ужин ещё готовить…
— А ещё бельё стирать, — добавила Маргарита. — И в магазин сходить — хлеб кончился.
Анатолий Иванович тяжело опустился на стул.
— Может, хватит уже этого цирка? Поняли же всё.
— Нет, Толя, — Маргарита покачала головой. — До конца недели. Как договаривались.
К среде Анатолий Иванович впал в уныние. Носки оказались нестираны, в холодильнике кончились продукты, а плита после его кулинарных экспериментов напоминала поле боя.
— Рита, — позвал он жену, которая с книгой устроилась на диване. — Может, хватит этого балагана?
— Какого балагана? — она подняла глаза от страницы. — Ты о чём?
— Об этом… эксперименте. Мы же взрослые люди, — он тяжело вздохнул. — Я понял, чего ты добивалась.
— И чего же? — Маргарита заложила страницу закладкой.
— Что по хозяйству хлопотно, — нехотя признал он. — Но всё же это… это женское! У мужчин другие задачи.
Маргарита закрыла книгу и выпрямилась.
— Какие, Толя? Ты на пенсии. У тебя больше нет задачи «зарабатывать деньги». А домашний труд — он ничей. Он общий.
— Ты так говоришь, Ритуль, будто я вообще ничего не делал все эти годы, — Анатолий присел рядом. — А ведь я полки делал, лампочки менял, гвозди забивал.
— Толя, не передёргивай, — она положила книгу на столик. — Полки ты делал раз в пятилетку. А я готовлю три раза в день, тридцать лет подряд. Чувствуешь разницу?
В дверь позвонили. На пороге стояла Инна с большой сумкой.
— Как дела у наших экспериментаторов? — она прошла на кухню и присвистнула. — Ого! Папа, у тебя тут сражение случилось?
— Не смешно, — буркнул Анатолий Иванович. — Мать меня изводит своими экспериментами. Специально же всё это затеяла!
— А что именно? — уточнила Инна, выгружая из сумки продукты.
— Как что? Это!.. — Анатолий обвёл рукой кухню. — Чтобы доказать, что она тут незаменимая.
— И что, она права? — Инна повернулась к отцу.
Анатолий замялся.
— Да я разве спорю? Домашнее хозяйство — дело хлопотное. Только зачем же такой цирк устраивать? Могла просто попросить помогать больше.
— Просила, — тихо сказала Маргарита, появляясь на пороге кухни. — Тридцать лет просила, Толя.
Повисла тишина. Инна замерла с пакетом молока в руках.
— Папа, — наконец произнесла она. — А ты представь, что мама все эти годы просто не хотела скандалить. Терпела. Из любви к тебе, из желания сохранить мир. А потом наступил предел.
— Да, какой-то предел, точно, — кивнула Маргарита. — Знаешь, Толя, когда он наступил? Когда ты вышел на пенсию. Я-то думала: вот теперь заживём по-новому. Будем вместе завтракать, гулять в парке. А в реальности ты просто перенёс офис на диван.
— Я не понимал, что тебе так тяжело, — вдруг признался Анатолий. — Правда, Рит. Ты всё успевала, всегда улыбалась. Откуда мне было знать?
— А ты спрашивал? — Маргарита прислонилась к дверному косяку. — Хоть раз за тридцать лет?
Анатолий опустил глаза.
— Пап, — мягко сказала Инна. — Мама не просит тебя становиться шеф-поваром. Просто… помогать. Разделить ответственность.
— Я честно пытался эти три дня, — он развёл руками. — Но не получается у меня так, как у неё.
— Конечно, не получается, — кивнула Маргарита. — У меня тоже не сразу получалось. Я училась. И мазала кашу, и пережаривала котлеты. Но выбора-то не было. А ты сдаёшься после первой попытки.
— Ты хоть понимаешь, что я чувствую себя полным идиотом? — вдруг взорвался Анатолий. — Стою тут перед вами, как нашкодивший школьник. За что мне такое унижение на старости лет?
— А я? — тихо спросила Маргарита. — Что чувствовала я, когда ты говорил: «Подумаешь, суп сварила — уже героиня»? Это разве не унижение?
Анатолий замолчал. Инна переводила взгляд с отца на мать.
— Ты прав, — неожиданно сказала Маргарита. — Хватит этих игр. Давай просто поговорим, как взрослые люди.
Она подошла к столу и села напротив мужа.
— Толя, я устала быть прислугой. Хочу быть партнёром, женой. Хочу, чтобы ты видел мой труд. Чтобы ценил его.
— Я ценю, — пробормотал он. — Просто не показывал…
— А пора бы, — Инна поставила чайник. — Пора бы показать.
В воскресенье Маргарита проснулась от странных звуков, доносящихся из кухни. Посмотрела на часы — половина восьмого. Осторожно встала, накинула халат и заглянула в кухню.
Анатолий Иванович, нахмурив брови, священнодействовал у плиты. На столе лежали яйца, стояла миска с тестом, а в воздухе витал запах свежезаваренного чая.
— Толя? — Маргарита замерла на пороге. — Что происходит?
— А, проснулась? — он обернулся. — Садись, у нас сегодня блины. Правда, первый подгорел немного…
— Ты встал готовить завтрак? — она недоверчиво села за стол. — Сам?
— Представь себе, — он ловко перевернул блин. — Сегодня последний день эксперимента. Думал удивить.
Маргарита с улыбкой наблюдала, как муж накладывает блины на тарелки, наливает чай, даже ставит на стол баночку с вареньем.
— Инка вчера научила меня тесто делать, — признался он, садясь напротив. — Оказывается, ничего сложного.
— Вот видишь, — Маргарита отправила в рот кусочек блина. — М-м-м, вкусно получилось!
— Не подлизывайся, — усмехнулся Анатолий, но было видно, что похвала ему приятна.
Они завтракали в уютной тишине, иногда перебрасываясь короткими фразами. Что-то неуловимо изменилось в атмосфере дома, будто воздух стал чище, прозрачнее.
— Рит, — вдруг сказал Анатолий, отставляя чашку. — Я тут подумал… Может, мы и дальше будем дежурства устраивливать? Я, конечно, не кулинарный гений, но кое-что уже умею.
— Дежурства? — переспросила Маргарита.
— Ну да, — он пожал плечами. — Я — один день, ты — другой. Будем вместе составлять меню на неделю. И уборку тоже… поделим как-то.
Маргарита смотрела на мужа широко открытыми глазами.
— Не узнаю тебя, Толя.
— Это плохо? — он усмехнулся, но в глазах мелькнула тревога.
— Нет, что ты, — Маргарита накрыла его руку своей. — Просто… неожиданно.
— Понимаешь, — Анатолий вздохнул, — я многое понял за эту неделю. Ты права была — я отгородился от всего домашнего. Привык, что ты сама справляешься. А ведь мы могли бы… веселее жить, что ли. Вместе готовить, потом вместе гулять.
— Могли бы, — тихо подтвердила Маргарита.
В дверь позвонили. На пороге стояла Инна.
— Ну, как вы тут, родители? — она принюхалась. — Блинами пахнет!
— Папа приготовил, — с гордостью сообщила Маргарита. — И представляешь, предложил дежурства установить.
— Да ладно! — Инна изумлённо уставилась на отца. — Пап, ты серьёзно?
— А что такого? — он слегка смутился. — Твоя мать права — пора меняться. Не всё же ей на мне пахать.
Инна расхохоталась и обняла отца.
— Ты у меня молодец! Мам, ну что, эксперимент удался?
Маргарита улыбнулась, глядя на мужа. Было в его глазах что-то новое — понимание, раскаяние и… нежность?
— Удался, — кивнула она. — Определённо удался.
Анатолий Иванович поднялся из-за стола и, подойдя к жене, неловко обнял её за плечи.
— Спасибо, что раскрыла мне глаза, Ритуль. Лучше поздно, чем никогда, правда?
