Галина замерла с чашкой кофе в руках. Горячая керамика обожгла пальцы, но она даже не поморщилась. Алина всегда умела попадать прямо в болевую точку… Как снайпер.
— Не рассказывала — тихо призналась она, опуская взгляд. — И не собираюсь.
— Галя, серьёзно?! — Алина наклонилась через столик в кафе. — Вы уже полгода женаты! Это же важно…
— Важно? — Галина вскинула голову. В глазах полыхнуло что-то опасное. — Знаешь, что важно? Не разрушить то, что у нас есть сейчас.
За окном моросил октябрьский дождь. Капли стекали по стеклу, словно слёзы, которые Галина так и не позволила себе выплакать до конца. Три года назад. Другая жизнь, другой мужчина, другая она.
— Вадик такой… светлый — продолжила Галина, машинально размешивая сахар в давно остывшем кофе.
— Он верит в чудеса. А я… я, как сломанная игрушка, которую склеили, но трещины всё равно видны.
— Перестань! — рявкнула Алина. — Ты самая сильная женщина, которую я знаю.
— Сильная? — Галина усмехнулась горько. — Знаешь, что сказал мне тот врач? «К сожалению, миссис Романова, шансов выносить ребёнка в будущем практически нет.» Практически. Слышишь это волшебное слово? Оно убивает надежду.
Алина потянулась через стол, накрыла её руку своей. Тёплой, живой.
— И что теперь? Будешь молчать вечно?
— А что, если он уйдёт? — Голос Галины дрожал, как струна на пределе. — Вадик хочет детей. Много детей. Он рассказывает мне о будущих малышах так… с такой любовью в глазах. Как я могу отнять у него эту мечту?
— Может, стоит дать ему самому решить?
Галина отвернулась к окну. На улице прохожие спешили под зонтиками, каждый в свою жизнь, к своим тайнам и надеждам.
— Знаешь, я иногда думаю… — она помолчала, подбирая слова. — А что, если он уже догадывается? Мы пытаемся полгода. Я делаю вид, что просто не получается пока. А что, если он видит моё напряжение каждый раз, когда заходит речь о детях?
— Тогда он терпеливо ждёт, когда ты сама ему расскажешь.
Телефон Галины завибрировал. Сообщение от Вадима:
«Солнце моё, купил твои любимые пирожные! Сегодня вечером устроим чаепитие и обсудим планы на выходные. Люблю до луны и обратно!»
Сердце сжалось. До луны и обратно… А если любовь закончится на полпути?
— Он пишет? — догадалась Алина.
— Пирожные купил. Планы строит.
— И в чём проблема?
Галина посмотрела на подругу так, словно та спросила, зачем дышать.
— В том, что я обманываю самого дорогого человека! Каждый день, каждый час. Когда он гладит мой живот и шепчет:
«Здесь будет наш малыш» — я умираю внутри.
— Галя…
— Нет, послушай! — Галина встала так резко, что чашка звякнула о блюдце. — Помнишь, как я встретила Вадика? На той дурацкой выставке современного искусства, куда ты меня волоком притащила?
— Помню. Ты стояла перед какой-то абстрактной картиной и плакала.
— «Разбитая надежда» называлась. И он подошёл, протянул платок. Не стал расспрашивать, не лез с советами. Просто… был рядом.
Галина села обратно, сжала руки в кулаки.
— Я была тогда на дне. После Дмитрия, после больницы, после всего того кошмара. А Вадик… он как солнце пробился сквозь тучи. Медленно, терпеливо собирал меня по кусочкам.
— И ты боишься, что правда разобьёт вас?
— Я боюсь, что правда убьёт его веру в нас.
Алина долго молчала, разглядывая рисунок на скатерти.
— А может, наоборот? Может, правда сделает вас ближе?
— Или разрушит всё к чёртовой матери.
— Рискнуть или жить во лжи?
Галина закрыла глаза. Перед внутренним взором всплыло лицо Вадима — открытое, доверчивое. Как он смотрит на неё по утрам, как улыбается, как строит планы…
— Я не знаю — призналась она. — Честно не знаю.
Время за разговорами шло быстро.
В кармане снова завибрировал телефон. На этот раз звонок.
— Вадик? — удивилась она, глядя на экран.
— Отвечай — сказала подруга.
Дрожащими пальцами Галина приняла вызов.
— Привет, дорогой.
— Солнце, прости, что отвлекаю — голос Вадима звучал как-то странно. — Ты где сейчас?
— С Алиной в кафе. А что случилось?
Пауза. Слишком долгая пауза.
— Можешь домой приехать? Нам… нам нужно поговорить.
У Галины похолодели руки:
— Вадик, ты меня пугаешь.
— Пожалуйста, просто приезжай. Я жду тебя.
Связь прервалась.
Алина смотрела на подругу с тревогой:
— Что он сказал?
— Что нужно поговорить. — Голос Галины звучал как у робота. — Господи, он видимо узнал. Каким-то образом узнал!
— Откуда? Откуда он мог узнать?
— Не знаю! — Галина схватила сумку, рванула к выходу. — Может, встретил того врача, может, нашёл старые документы… Не знаю!
— Галь, подожди!
Но Галина уже выбежала на улицу. Дождь сразу окатил холодной волной, промочил тонкое пальто. Она махала рукой, ловя такси, а в голове крутилась одна мысль:
«Всё кончено. Неужели всё кончено…»
Машина остановилась. Галина забралась внутрь, продрогшая и перепуганная.
— Куда едем? — спросил водитель.
Она назвала адрес и прижалась к холодному стеклу. За окном мелькали дома, люди, жизни. Чужие, простые, без тайн, способных разрушить всё в одну секунду.
«Нам нужно поговорить.» Эти слова звучали в голове…
Как Вадик узнал? И главное — что он теперь о ней думает? Что она лгунья? Обманщица? Женщина, которая полгода морочила ему голову?
Такси остановилось у знакомого подъезда. Галина расплатилась и медленно поднялась на четвёртый этаж. Ключи звякнули в замке.
— Вадик? — позвала она, входя в прихожую.
— Я на кухне.
Голос был спокойным. Слишком спокойным.
Галина стянула мокрое пальто, поправила волосы и пошла навстречу судьбе. На кухонном столе лежала какая-то папка. Медицинская, по виду.
Вадик сидел, опустив голову. Когда она вошла, поднял глаза. И в них была не злость… А боль. Глубокая, безграничная боль.
— Садись — тихо сказал он.
Галина опустилась на стул напротив, не отрывая взгляда от папки.
— Это что? — прошептала она.
— Результаты моих анализов — ответил Вадим. — Которые я сдал втайне от тебя месяц назад.
Мир поплыл перед глазами.
— Каких анализов?
Вадим открыл папку. Достал листок с печатями и подписями.
— На способность иметь детей — сказал он. — Я думал… я думал, что проблема во мне. Что ты мучаешься, а виноват я. И решил проверить.
Галина смотрела на него во все глаза.
— И что… что там написано?
— Что у меня всё в порядке — Вадим поднял взгляд. — А это значит, что проблема в тебе. И ты об этом знаешь. Давно знаешь. Да?
Тишина повисла между ними, тяжёлая как свинец.
— Вадик, я…
— Сколько? — перебил он. — Сколько времени ты молчала?
Она не могла говорить. Слова застряли в горле.
— Три года? — продолжал Вадим. — С того самого момента, как мы познакомились? Всё это время ты знала, что детей у нас не будет, и молчала?
— Я боялась… — выдавила она. — Боялась потерять тебя.
— Потерять?! — Вадик встал резко, задев стул. — Галя, я полгода думал, что что-то не так со мной! Я записывался к врачам, сдавал анализы, читал форумы бесплодных мужчин! Ты понимаешь, через что я прошёл?
Слёзы наконец прорвались. Горькие, давно сдерживаемые.
— Прости меня — всхлипнула она. — Прости, я не хотела… Я просто не могла…
— Не могла что? — Голос Вадима дрожал. — Не могла доверить мне правду? Не могла дать мне право выбора?
— Ты бы ушёл! — выкрикнула Галина. — Конечно, ушёл бы! Кому нужна сломанная женщина, которая не может родить детей?
Вадим остановился как вкопанный.
— Сломанная?
— Да! — она вскочила, лицо мокрое от слёз. — Сломанная, дефективная, неполноценная! Я не женщина, я пустышка!
Он смотрел на неё долго. Потом медленно подошёл и взял за руки.
— Галя — тихо сказал он. — Посмотри на меня.
Она подняла заплаканные глаза.
— Я узнал правду. Час назад. И знаешь, что я подумал первым делом?
Она качала головой, не в силах говорить.
— Я подумал:
«Господи, как же ей было тяжело всё это время. Как она мучилась, и я даже не догадывался.»
— Не надо — прошептала Галина. — Не надо меня жалеть.
— Я тебя не жалею — твёрдо сказал Вадим. — Я тебя люблю. Понимаешь? Люблю не за способность родить детей. Люблю за то, какая ты есть.
— Но дети… ты же хотел детей…
— Хотел. И всё ещё хочу. — Он прижал её руки к своей груди. — Но не любой ценой. Не ценой потери тебя.
Галина смотрела на него, не веря услышанному.
— Ты… ты не уйдёшь?
— Куда я пойду от своей жизни? — улыбнулся он грустно. — Ты же и есть моя жизнь.
Она упала ему на грудь, рыдая так, как не рыдала три года.
— Я так боялась… так боялась потерять тебя…
— Глупая — он гладил её волосы. — Разве можно потерять то, что принадлежит тебе по праву?
Они стояли посреди кухни, обнявшись, а за окном дождь постепенно утихал. И Галина впервые за долгое время почувствовала… облегчение. Словно огромный камень упал с её плеч.
— А что теперь? — спросила она, не поднимая головы.
— Теперь мы живём дальше, — ответил Вадим. — Вместе. И честно. Без тайн.
— А дети?
Он помолчал, обдумывая ответ.
— Есть много способов стать родителями. Усыновление, например. Или… — он помолчал, — может, стоит попробовать ещё? Медицина не стоит на месте…
— Врач сказал, что шансов почти нет.
— Почти — повторил Вадим. — А это значит, что они всё-таки есть.
Она подняла голову, посмотрела в его глаза. В них светилась такая надежда, такая вера, что сердце сжалось.
— Ты правда готов пройти через всё это? Через больницы, процедуры, возможные разочарования?
— С тобой — готов через всё.
В этот момент зазвонил телефон. Алина.
— Возьми — сказал Вадим. — Она волнуется.
Галина приняла звонок:
— Галь, как дела? Что было?
— Все хорошо, Алин. Всё… очень хорошо.
— Серьёзно? А Вадик?
Галина посмотрела на мужа, который накрывал на стол и доставал обещанные пирожные.
— Вадик оказался лучше, чем я могла мечтать.
— Слава богу! — облегчённо выдохнула подруга. — Я уже думала…
— Я тоже думала — призналась Галина. — Но оказывается, наша любовь сильнее страхов.
Когда она повесила трубку, Вадим подошёл и обнял её сзади.
— Знаешь, что я понял сегодня? — прошептал он на ухо.
— Что?
— Что секреты — это яд. Они отравляют даже самую чистую любовь.
— А что их лечит?
— Правда. И доверие. И готовность принять человека со всеми его трещинами.
Галина развернулась в его объятиях.
— Больше секретов не будет?
— Больше секретов не будет — пообещала она.
И поцеловала его — долго, нежно, как обещание новой жизни. Жизни без страха, без лжи.
Жизни, где они будут двигаться навстречу мечтам вместе…
