— Мам, ну что ты опять? — Дима устало потер лоб, глядя на мать. — Лена всего лишь переставила цветы на подоконнике.
— Всего лишь! — Галина Петровна всплеснула руками. — Дима, это МОИ фиалки! Я их двадцать лет выращиваю! А твоя жена решила, что знает лучше, куда их поставить!
В кухне повисла тишина. Лена молча мыла посуду, но по напряженным плечам было видно, что каждое слово свекрови попадает в цель.
— Галина Петровна, — тихо сказала она, не оборачиваясь, — я просто хотела, чтобы им было больше света. На том подоконнике утром солнце…
— Не надо мне объяснять про МОИ цветы! — голос свекрови повысился. — Я их знаю лучше тебя! И вообще, в моем доме я сама решаю, что где стоит!
Дима закрыл глаза. Вот оно, снова. «Мой дом». Хотя они с Леной уже три года как живут здесь, платят половину коммуналки и покупают продукты.
— Мам, это наш общий дом, — сказал он осторожно.
— Общий? — Галина Петровна повернулась к сыну. — Дима, ты забыл, кто тридцать лет копил на эту квартиру? Кто каждую копейку считал?
Лена выключила воду и вытерла руки полотенцем. Движения у нее были медленные, как у человека, который очень устал.
— Я схожу в магазин, — сказала она. — Нужно купить продукты на ужин.
— Какие продукты? — тут же встрепенулась свекровь. — Я уже составила список. И вообще, зачем тебе идти? Я сама схожу, знаю, что покупать.
— Мам… — начал было Дима, но Лена его остановила жестом.
— Ничего, Димочка. Галина Петровна, вот ваш список. — Она протянула свекрови бумажку. — Я просто прогуляюсь. Подышу воздухом.
Когда за Леной закрылась дверь, Галина Петровна посмотрела на сына торжествующе.
— Видишь? Она сразу поняла, кто здесь хозяйка.
— Мам, — Дима сел за стол и устало опустил голову на руки. — Что ты делаешь? Лена хорошая девочка. Она тебя любит, старается…
— Старается! — фыркнула Галина Петровна. — Знаю я, как она старается. Вчера борщ пересолила. Позавчера рубашку твою неправильно погладила. А про уборку я вообще молчу…
— Мам, она работает! Она устает!
— А я что, не работала? — свекровь села напротив сына. — Я и работала, и дом вела, и тебя одна поднимала после того, как твой отец ушел. И никто мне не помогал!
Дима поднял голову и посмотрел на мать. В ее глазах он увидел что-то, что заставило его замолчать. Боль. Старую, глубокую боль, которую она носила в себе уже много лет.
— Мам…
— Нет, Дима. Ты не понимаешь. — Галина Петровна встала и подошла к окну. — Тридцать лет я жила ради тебя. Тридцать лет! А теперь приходит какая-то девчонка и думает, что может перестроить все по-своему.
— Она не перестраивает, мам. Она просто… живет.
— Живет! — свекровь обернулась. — А где я должна жить? В углу? Молчать и не высовываться?
Дима понял, что разговор зашел в тупик. Как всегда. Уже три года одно и то же. Мать видела в Лене угрозу, захватчика. А Лена… Лена просто хотела быть частью семьи.
Через час вернулась Лена с полными пакетами.
— Галина Петровна, я купила все по вашему списку, — сказала она, ставя пакеты на стол. — И еще взяла торт к чаю. Видела, что вы любите с вишней.
Свекровь молча заглянула в пакеты. Потом достала чек и внимательно его изучила.
— Молоко не то взяла, — сказала она наконец. — Я всегда беру трехпроцентное, а ты взяла однопроцентное.
— Простите, я не заметила… — начала Лена.
— Конечно, не заметила. Тебе все равно, что покупать. Не твои деньги.
— Мам! — Дима резко поднялся. — Что за тон? Лена на свои деньги покупала!
— На свои? — Галина Петровна усмехнулась. — А кто ей эти деньги дает? Не ты ли, сыночек?
— Галина Петровна, — тихо сказала Лена, — я работаю. У меня своя зарплата.
— Работаешь! В своем магазинчике! — свекровь презрительно махнула рукой. — Продавщица! А мой сын инженер, с высшим образованием!
В кухне снова повисла тишина. Лена покраснела, но ничего не ответила. Она молча начала убирать продукты в холодильник.
— Мам, хватит, — сказал Дима тихо, но твердо. — Прекрати сейчас же.
— Что прекрати? Правду говорить? — свекровь не унималась. — Дима, открой глаза! Она за тебя вышла, потому что ты хорошо зарабатываешь! Потому что у тебя квартира есть!
— У НАС квартира, — поправил Дима. — И Лена вышла за меня замуж не из-за денег.
— Конечно, конечно, — кивала Галина Петровна. — По любви! А почему тогда свадьбу скромную сделали? А? Почему не пригласили половину города, как положено?
— Потому что мы не хотели тратить деньги на пышности, — ответила Лена, закрывая холодильник. — Мы хотели потратить их на что-то более важное.
— На что например? — свекровь повернулась к ней.
— На… на нашу будущую семью, — Лена опустила глаза. — На детей.
Воцарилась тишина. Галина Петровна смотрела на сноху, и в ее взгляде что-то изменилось.
— На детей, — повторила она медленно. — А где они, эти дети? Три года живете, а детей все нет.
— Мам… — предупреждающе произнес Дима.
— Нет, пусть ответит! — свекровь не отводила взгляда от Лены. — Где мои внуки? Я уже не молодая, хочу внуков понянчить!
Лена побледнела. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но только покачала головой и быстро вышла из кухни.
— Лена! — крикнул ей вслед Дима и повернулся к матери. — Ты знаешь, что мы стараемся! Знаешь, что у нас проблемы! Зачем ты ее мучаешь?
— Какие проблемы? — Галина Петровна нахмурилась. — Что за проблемы?
— Мам… — Дима тяжело вздохнул. — Мы два года к врачам ходим. Лечимся. У Лены… у нее проблемы с… в общем, может быть, детей у нас не будет.
Свекровь медленно опустилась на стул.
— Не будет детей? — переспросила она тихо.
— Не знаем. Может, будут. Врачи говорят, есть шанс. Но… — Дима сел рядом с матерью. — Мам, ей и так тяжело. А ты постоянно напоминаешь про внуков.
Галина Петровна молчала, глядя в окно. Потом встала и пошла к себе в комнату.
Вечером , Дима вышел к Лене на балкон. Она сидела в кресле, укутанная пледом, и смотрела на звезды.
— Замерзла? — спросил он, садясь рядом.
— Нет. — Лена не повернула головы. — Дим, а может, мне действительно стоит уехать?
— Что? — он повернулся к ней. — О чем ты говоришь?
— Ну подумай сам, — Лена наконец посмотрела на него. — Три года мы мучаемся. Твоя мама меня не принимает. Я всё время чувствую себя лишней в этом доме.
— Лена, это наш дом.
— Нет, Дим. Это дом твоей мамы. А я здесь гостья. И не очень желанная гостья.
Дима взял ее за руку.
— Не говори так. Я люблю тебя. И мама… она просто… ей трудно привыкнуть.
— Три года, Дима! Три года! — голос Лены дрогнул. — Я старалась. Готовила так, как она любит. Убиралась, как она хочет. Даже белье стирала по ее правилам. Но ничего не меняется.
— Она изменится…
— Не изменится. — Лена покачала головой. — Знаешь, сегодня, когда она сказала про детей… мне стало так больно. Как будто она ножом полоснула. Она же знает, что у нас проблемы!
— Она не знала, — тихо сказал Дима. — Я ей только сегодня рассказал.
— Серьезно? — Лена удивленно посмотрела на него. — А я думала…
— Я не мог. Это наше личное дело.
Они сидели молча, держась за руки. На улице было тихо, только где-то вдалеке лаяла собака.
— Дим, — сказала наконец Лена. — А что, если детей у нас действительно не будет? Твоя мама меня точно выгонит.
— Как это выгонит. Я не дам.
— Дашь, — грустно улыбнулась Лена. — Ты же маменькин сынок. Всегда ее слушался.
— Это не так!
— Так, Дима. И ты это знаешь.
На следующий день Галина Петровна была необычно молчалива. Она приготовила завтрак, убралась в квартире, но с Леной почти не разговаривала. Только когда сноха собралась на работу, окликнула ее.
— Лена, подожди.
— Да, Галина Петровна?
— Ты… — свекровь помолчала, подбирая слова. — Ты к врачам ходишь?
Лена напряглась.
— Хожу.
— И что говорят?
— По-разному. Иногда обнадеживают, иногда… — Лена пожала плечами. — В общем, неизвестно.
Галина Петровна кивнула.
— Понятно. Ну… лечись. Может, получится.
Это было похоже на перемирие. Несколько дней женщины держались настороженно-вежливо друг с другом. Галина Петровна не придиралась к готовке Лены, а Лена не трогала фиалки на подоконнике.
Но перемирие было недолгим. Толчком стал день рождения Димы. Лена хотела устроить праздник, пригласить друзей.
— Какой праздник? — возмутилась свекровь. — В доме посторонние люди! Нарушат, натопчут! Нет уж!
— Галина Петровна, это же день рождения вашего сына,— попыталась объяснить Лена. — Друзья хотят его поздравить.
— Друзья пусть поздравят на работе! А дома семья должна быть!
— Но…
— Никаких «но»! — отрезала свекровь. — Я сказала — нет, значит нет!
Дима пришел с работы и узнал о конфликте.
— Мам, ну что за детский сад? — сказал он устало. — Лена хотела как лучше.
— Лена хотела показать себя хозяйкой! — отрезала Галина Петровна. — Пусть в своем доме показывает!
— Мам!
— Что «мам»? Она думает, что может распоряжаться в моем доме, как хочет! Сегодня друзей приводит, завтра еще что-нибудь!
Лена слушала молча, стоя в дверях кухни. Потом тихо сказала:
— Хорошо. Не будем делать праздник дома. Пойдем в кафе.
— В кафе? — свекровь посмотрела на нее с подозрением. — И сколько это будет стоить?
— Мы заплатим сами, — ответила Лена.
— Конечно, заплатите! Деньги моего сына потратите!
— Галина Петровна, — голос Лены стал тверже. — Я тоже работаю. И тоже зарабатываю деньги.
— Копейки твои! — махнула рукой свекровь. — На что их хватит?
Лена побледнела. Потом развернулась и ушла к себе в комнату.
День рождения отмечали втроем, дома. Галина Петровна приготовила любимые блюда Димы, Лена купила торт. Сидели молча, изредка обмениваясь дежурными фразами.
— Отличный борщ, мам, — сказал Дима.
— Знаю, что отличный. Двадцать лет готовлю.
— И торт вкусный, — добавил он, глядя на Лену.
— М-м, — кивнула Галина Петровна. — Покупной, конечно, но съедобный.
Лена ничего не ответила. Она давно уже научилась не реагировать на подколки свекрови.
После ужина, когда Галина Петровна ушла смотреть телевизор, Дима попытался поговорить с женой.
— Лен, не обращай внимания. Она просто…
— Просто что? — Лена убирала посуду. — Дима, она меня ненавидит. Открыто ненавидит.
— Не ненавидит. Она просто…
— Боится потерять тебя? — Лена повернулась к нему. — Дим, я не собираюсь тебя у нее отбирать! Я хочу, чтобы мы были семьей! Все вместе!
— Знаю. И мама это поймет. Просто нужно время.
— Сколько времени, Дим? Еще три года? Пять? Десять?
Дима не ответил. Он и сам не знал.
Кризис наступил в ноябре. Лена слегла с гриппом. Температура, кашель, слабость. Галина Петровна, как ни странно, проявила заботу — варила бульоны, заваривала травы.
— Надо же, — говорила она Диме, — такая здоровая с виду, а простыла от сквозняка.
— Мам, она просто заболела. Бывает.
— Бывает, бывает. У меня иммунитет крепкий. Редко болею.
Лена лежала в постели и слушала эти разговоры. Каждый день, каждый раз одно и то же. Она слабая, она болезненная, она не такая, как надо.
Когда поправилась и вышла на работу, случилось еще хуже. Начальник Лены, пожилой мужчина, проводил ее до дома. Просто из вежливости, узнав, что она недавно болела.
Галина Петровна увидела их из окна.
— Кто это тебя провожал? — спросила она, когда Лена поднялась домой.
— Николай Иванович, мой начальник.
— Начальник! — свекровь прищурилась. — А зачем начальнику провожать подчиненную?
— Он просто вежливый человек, — устало ответила Лена.
— Вежливый! Знаю я таких вежливых! — Галина Петровна скрестила руки на груди. — А сколько ему лет?
— Не знаю. Лет пятьдесят пять.
— Пятьдесят пять! В самом расцвете сил! И наверняка женат!
— Женат. И что?
— А то! — свекровь торжествующе кивнула. — Женатые мужчины молодых сотрудниц домой не провожают просто так!
Лена растерянно посмотрела на нее.
— Галина Петровна, о чем вы говорите? Он просто…
— Просто заигрывает с тобой! А ты, видимо, не против!
— Что?! — Лена покраснела. — Как вы можете такое говорить?!
— А как по-другому? — не отступала свекровь. — Мужчина тебя провожает, а ты разрешаешь!
В этот момент пришел Дима. Он сразу почувствовал напряжение в воздухе.
— Что случилось?
— Случилось? — Галина Петровна повернулась к сыну. — А ты спроси у своей жены, кто ее сегодня домой провожал!
Дима посмотрел на Лену.
— Николай Иванович проводил, — тихо сказала она. — Мой начальник.
— И что здесь такого? — спросил Дима.
— Ничего! — ехидно сказала мать. — Женатый мужчина провожает замужнюю женщину! Все нормально!
— Мам, ты о чем?
— О том, что твоя жена кокетничает с начальником! — выпалила Галина Петровна.
Повисла тишина. Лена побледнела как мел.
— Дима, — сказала она дрожащим голосом, — я не кокетничала. Он просто…
— Конечно, не кокетничала! — не дала ей договорить свекровь. — Святая! А мужчина тебя провожает зачем?
— Из вежливости! — крикнула Лена. — Он вежливый человек!
— Вежливый к молодым женщинам!
— Мам, прекрати, — тихо сказал Дима.
— Прекрати?! — свекровь повернулась к сыну. — Дима, ты слепой? Не видишь, что происходит?
— Вижу, что происходит, — ответил Дима твердо. — Ты обвиняешь мою жену в том, чего не было!
— Не было! — Галина Петровна всплеснула руками. — А если было? А если она крутит роман с начальником?
— Довольно! — крикнула Лена. — Хватит! Я не буду это слушать!
Она бросилась к себе в комнату и захлопнула дверь. Слышно было, как она плачет.
— Довольна? — спросил Дима у матери.
— А что я такого сказала? — свекровь пожала плечами. — Правду! Нормальные мужчины замужних женщин домой не провожают!
— Мам, он пожилой человек! И просто воспитанный!
— Пожилой! — фыркнула Галина Петровна. — В пятьдесят пять мужчины еще ого-го какие! Особенно когда видят молодую симпатичную женщину!
Дима покачал головой и пошел к жене.
Лена сидела на кровати и тихо плакала.
— Лен, не плачь, — сел он рядом с ней. — Не обращай внимания.
— Как не обращать? — всхлипнула она. — Дима, она обвинила меня в измене! В измене, понимаешь?!
— Она не обвинила. Она просто… подумала…
— Подумала! — Лена подняла на него заплаканные глаза. — Дим, за что она меня так ненавидит? Что я ей сделала?
— Ничего ты не сделала, — он обнял ее. — Она просто… ревнует.
— К чему?
— К тому, что я тебя люблю.
Лена уткнулась ему в плечо.
— Дим, я больше не могу. Честно. Не могу каждый день выслушивать упреки, подозрения, обвинения.
— Потерпи еще немного…
— Сколько терпеть? — она отстранилась. — Дим, три года! Три года я терплю! А толку?
— Лен…
— Нет, послушай меня! — голос ее стал тверже. — Я все понимаю. Ты любишь маму. Она тебя вырастила одна. Но я тоже человек! У меня тоже есть чувства!
— Знаю…
— Если знаешь, то сделай что-нибудь! Поговори с ней! Скажи, что я твоя жена и имею право на уважение в этом доме!
— Я говорил…
— Мало говорил! — Лена встала с кровати. — Дим, или ты наконец защитишь меня, или я уйду.
— Лена, ты что говоришь?
— То, что думаю. — Она посмотрела на него серьезно. — Я устала быть мальчиком для битья. Устала оправдываться за каждый шаг, за каждое слово.
— Не уходи, — тихо сказал Дима. — Пожалуйста.
— Тогда реши этот вопрос. Раз и навсегда.
В эту ночь они почти не спали. Лена лежала отвернувшись к стене, Дима смотрел в потолок. Он понимал, что жена права. Понимал, что мать перешла все границы. Но что делать? Это же его мать, единственная родная душа, которая всю жизнь была рядом.
Утром Дима попросил мать поговорить с ним.
— Мам, нам нужно серьезно поговорить.
— О чем? — Галина Петровна сидела за столом с чашкой чая.
— О Лене. О наших отношениях.
— А что тут говорить? — пожала плечами мать. — Все ясно.
— Мне не ясно. — Дима сел напротив. — Мам, почему ты ее не принимаешь?
— Не принимаю? — свекровь удивилась. — Кто сказал, что не принимаю? Живет же в моем доме!
— Живет, но ты постоянно ей делаешь замечания, придираешься…
— Я делаю замечания, когда она что-то не так делает!
— Мам, ты придираешься к мелочам!
— К мелочам? — голос Галины Петровны повысился. — Дима, она в моем доме хозяйничает! Переставляет вещи, готовит не так, как надо…
— Это ее дом тоже!
— Нет! — резко сказала мать. — Это МОЙ дом! Я его покупала, я в нем живу тридцать лет!
— А мы что, гости?
Галина Петровна помолчала.
— Ты мой сын. Ты здесь дома. А она… — она махнула рукой. — Она чужая.
— Мам, она моя жена!
— Жена! — свекровь встала из-за стола. — А где дети? Где мои внуки? Три года замужем, а толку никакого!
— Мам, ты же знаешь, что у нас проблемы…
— Проблемы! — Галина Петровна прошлась по кухне. — А может, проблемы не в ней, а в тебе? Может, тебе другую жену найти надо?
Дима побледнел.
— Что ты говоришь?
— То, что думаю! — мать повернулась к нему. — Дима, ты молодой, здоровый мужчина! А живешь с бесплодной женщиной!
— Мам!
— Что «мам»? Правду говорю!— голос ее стал жестким. — Она тебе детей родить не может! А ты из-за нее всю жизнь загубишь!
— Хватит! — крикнул Дима, вскакивая. — Не смей так говорить о моей жене!
— О жене! — засмеялась Галина Петровна. — Какая она тебе жена?
— Она мне жена! И я ее люблю!
— Любишь! А когда поумнеешь, что тогда? Когда поймешь, что жизнь прошла зря?
— Моя жизнь! — Дима подошел к матери вплотную. — Моя жизнь, и я сам решу, как ее прожить!
— Твоя жизнь — моя забота! — не отступала Галина Петровна. — Я тебя вырастила, вывела в люди! И не дам какой-то девчонке тебя погубить!
— Лена меня не губит!
— Губит! И дом развалила, и покоя лишила!
— Дом развалила ТЫ! — крикнул Дима. — Своими придирками, подозрениями, обвинениями!
Галина Петровна отшатнулась, как от удара.
— Я? — прошептала она. — Я дом развалила?
— Да! Ты! — Дима тяжело дышал. — Три года ты делаешь все, чтобы Лена чувствовала себя чужой в этом доме! Три года!
Мать медленно опустилась на стул. Лицо у нее стало серым.
— Дима… я же для тебя… я хотела как лучше…
— Лучше? — он горько засмеялся. — Мам, ты хотела, чтобы я остался с тобой навсегда! Чтобы никого, кроме тебя, не было!
— Это неправда…
— Правда! И ты знаешь, что это правда!
В дверях появилась Лена. Она была бледная, с красными глазами.
— Дима, — тихо сказала она. — Я собрала вещи.
— Что? — он повернулся к ней.
— Я ухожу. — Лена стояла с сумкой в руках. — Поживу пока у подруги.
— Лен, не надо…
— Надо, Дим. — Она посмотрела на свекровь, которая сидела, не поднимая головы. — Галина Петровна, вы добились своего. Я ухожу из вашего дома.
— Лена… — Галина Петровна подняла глаза.
— Что «Лена»? — голос снохи был спокойным, но твердым. — Три года вы меня выживали. Поздравляю. Получилось.
— Я не хотела…
— Хотели. — Лена подошла ближе. — Хотели, чтобы я ушла. Чтобы ваш сын остался с вами. Только вот есть одна проблема, Галина Петровна.
— Какая?
— Дима пойдет со мной.
Свекровь резко подняла голову.
— Что?
— Дима пойдет со мной, — повторила Лена. — Потому что он мой муж. И если вы думали, что разрушите нашу семью, то ошиблись.
— Дима, — прошептала Галина Петровна, поворачиваясь к сыну. — Скажи ей… скажи, что останешься…
Дима молчал, глядя то на мать, то на жену.
— Дим? — тихо позвала Лена.
— Я… — начал он и замолчал.
— Димочка, — Галина Петровна встала и подошла к сыну. — Сынок, ты же не оставишь маму? Я же одна… У меня никого, кроме тебя, нет…
— А у меня есть? — спросила Лена. — У меня есть кто-то, кроме Димы?
— Твои родители живы…
— Живы, и в другом городе живут. А здесь у меня только Дима. И если он выберет вас…
— Лен, не ставь меня перед выбором, — попросил Дима.
— Я не ставлю. — Она покачала головой. — Галина Петровна поставила. Три года назад. И теперь пришло время этот выбор сделать.
— Дима, — мать взяла сына за руку. — Родной мой, я тебя родила, выкормила, подняла… Неужели ты предашь меня ради этой…
— Ради жены, — твердо сказал Дима, высвобождая руку. — Ради своей жены.
Галина Петровна отступила на шаг.
— Дима…
— Мам, я тебя люблю. Но Лена — моя семья. Моя жена. И если тебе с ней жить невмоготу, то… — он тяжело вздохнул. — То мне придется уйти.
— Уйти? — голос матери стал совсем тихим. — Ты уйдешь из родного дома?
— Это больше не родной дом, мам. — Дима посмотрел на нее с болью. — Родной дом — это место, где тебе рады. Где тебя любят. А здесь…
— Но я же… я же хотела как лучше…
— Знаю. — Он подошел к матери и обнял ее. — Знаю, мам. Но получилось как всегда.
