Светку и её сожителя Фёдора ненавидела вся улица и окрестности. Жили они на окраине маленького провинциального городка тогда, в восьмидесятые годы, в небольшом деревянном доме, практически ничем не отличающимся от других домов, разве что крепкими воротами и высоким забором.
Не любили хозяева, чтобы во двор кто-нибудь к ним заглядывал. Жили обособленно, друзей не имели, родня в гости к ним не ездила. Рассказывали про пару, что были они очень жадными до денег. И даже ремонт дома всё откладывали, так как копили и копили деньги от сомнительного заработка Светки. Гнала она самогон, и продавала его недорого по сравнению с крепкими напитками, что стояли на полках магазина.
Причём взять у Светки выпивку можно было в любое время, любую ёмкость. От стакана и больше. К себе никого из посетителей самогонщица не пускала, а продавала своё зелье через вечно открытую форточку, к которой была проложена утоптанная ногами грешников тропа в палисадник.
У соседок палисадники были все в цветах, а у Светланы – тропинка в заросшей старой клумбе, в которой только к августу поднимались золотые шары, а потом, словно захмелев, валились на старенький деревянный заборчик, давно не видевший краски.
Когда мужики шли за горькой, они смело входили в открытый палисад, стучали в окошко, и оттуда высовывалась рука, подающая мутноватую жидкость в бутылке из-под лимонада или водки.
Сколько слёз пролили жёны пьющих мужиков! Они и ругали Светку в глаза, и просили не продавать их мужьям самогонку, но ничего не помогало, Светка поначалу говорила:
— Не у меня, так ещё где-то найдут. У меня натуральное, и недорогое, хотя бы. А так больше потратят…
А потом она и вовсе отмахивалась от соседок, избегала их, и редко стала выходить из дома. Фёдор работал в лесхозе. Он караулил вверенные ему участки леса и совершал облавы с милицией, особенно по наводке деревенских жителей, где неподалеку вырубали лес.
Фёдор тоже был жадным. Люди поражались его скупости, и удивлялись, как такая пара подобралась жить вместе. Однажды даже Света кому-то под настроение проговорилась, что они считают каждый потраченный рубль и сбрасываются и на еду, и на коммунальные услуги, и даже на стиральный порошок и туалетную бумагу поровну, чтобы было справедливо.
Фёдор не доверял Свете даже покупать продукты в магазине, ходил сам на рынок, где дотошно торговался, уговаривая мясника отдать ливер по более дешёвой цене, ругая цвет и качество мяса.
Его коллеги рассказывали, что однажды Фёдор, участвуя в облаве незаконной вырубки леса, приехал на поляну с коллегами, где нарушители, заслышав приближение лесников, бросили свои пилы и инструмент, не успев даже собрать рюкзаки и плащи, кинулись к машине и уехали.
Патруль забрал пилы, конфисковал топоры и прочие инструменты, стал складывать всё в багажник машины. А Фёдор подошёл к пню, где была разложена еда пильщиков. Они не успели доесть начатый обед. На газете лежало нарезанное сало, колбаса, хлеб, огурцы – нехитрая закуска для такого случая.
Фёдор стал жадно хватать куски и запихивать их в рот. Он быстро жевал, потому что надо было уезжать, и все остальные мужчины уже его ждали. Но Федя не мог остановиться. Он быстро жевал, щёки его раздувались, он не мог даже ответить окликающим его товарищам, а только кивал и совал всё новые куски сала в рот, запивая их из чужой бутыли минеральной водой…
Смотреть на это другим было противно. Они, поскольку работали вместе, знали о его скупости, но, чтобы Фёдя не брезговал даже чужими объедками? Не все могли это понять.
Так же и Светлана, накопление денег и быстрый, лёгкий заработок избаловал её. Раньше она мечтала о ремонте, а теперь не могла прекратить остановить работать свою домашнюю винодельню, и всё думала, что вот накопит побольше денег и уж тогда отдохнёт и сделает капитальный ремонт, а заодно купит себе обновки.
Мужики при нехватке денег и жажде выпить несли из дома всё. Жёны не досчитывались полотенец, половиков, ложек и вилок. Однажды один пьянчужка притащил среди зимы на санках газовый баллон с газом. Снял у себя и привёз. В те годы в частных домах городка газ был привозной, в баллонах. И Светка баллон приняла!
А через два часа пришла заплаканная жена того пьяницы. Она пришла с работы и обнаружила пропаду газового баллона. Сразу поняла, куда он мог деться… Женщины стали ругаться.
— Светка, креста не тебе нет! – голосила пострадавшая сторона, — у меня дети, а даже чайник не поставишь, не то, что ужин приготовить. Мы есть хотим… Отдавай обратно баллон!
Светка нехотя отдала баллон после угрозы вызвать милицию. И подобные случаи происходили на постоянной основе.
Сколько раз была проклята жадная самогонщица и её Фёдор, который молча поддерживал свою Свету, и не сказать. Но, видимо, чаша терпения переполнилась и у Бога. Однажды зимней ночью проснулись соседи от шума и красного отсвета. Горел Светкин дом.
Говорят, что от постоянно работающего аппарата и начался пожар, и успели хозяева только выскочить в чём спали. Фёдор в одних подштанниках, а Светка в ночнушке стояла на снегу босая и не мигая смотрела ошалевшими глазами на огонь, пожирающий её дом… Деньги она, как на зло, хранила дома, лишь небольшую часть на сберкнижке…
Подошли сзади люди, подали Свете валенки и накинули старенькое пальто на плечи, и Фёдору мужики дали куртку и шапку, и сапоги. Пожар потушили, не допустив возгорание соседних домов. Но дом Светки был полностью уничтожен. Лишь печка высилась среди мокрых головешек чёрной обугленной уродицей, словно согбенная наказанная страдалица в назидание всем грешникам.
Многие шептались потом, что кара сама настигла Светку, однако никто не насмехался и не злорадствовал. Соседи вдруг смягчились, собрали погорельцам некоторые вещи и накормили от души кто чем мог.
Через день пара уехала в ближайшую деревню, где Фёдору, как леснику, выделили пустующий дом рядом с лесом.
Тихо стало на улице. Вздохнули жёны. Поменьше мужики стали пить. Не было теперь рядом круглосуточного дешёвого соблазна. После пожара милиция усилила рейды по анонимным звонкам жителей. Как-то у такой же семьи, на соседней улице, грешившей продажей самогона, на глазах у всех соседей, вылили в канаву пять бутылей конфискованного мутного…
Вот такая была реальная история. Слава Богу, ушли в прошлое те времена, когда так много пили обычные работяги и не стеснялись ходить по улицам в нетрезвом виде.
Но всё перевернулось в нашей жизни. Если тогда судили за самогоноварение, аппараты конфисковали, то теперь их продают открыто, учат варить самогон, и рекламируют этот «запрещённый» в годы нашей юности агрегат в интернете…
Но пьющих стало, на мой взгляд, меньше! А как вы считаете?
