— Галя, я тебе кровать перестелила, — пожилая женщина указала в сторону дивана. — А детям в зале матрасы разложила.
— Тёть Зина, спасибо вам! Это ненадолго, только ремонт закончим. Недельку поживём и съедем, — племянница сбросила сумки посреди прихожей и кивнула притихшим детям. — Алёша, Машенька, поздоровайтесь с тётей Зиной!
Зинаида Петровна провела ладонью по седым волосам, собранным в аккуратный пучок, и присела перед детьми:
— Здравствуйте, ребятки! Кому пирожков горячих?
Дети наперебой закивали, а Галина суетливо прошла на кухню, открывая холодильник:
— А что, если курицу запечь на ужин? У вас есть маринад?
Зинаида Петровна замерла на пороге собственной кухни. Холодильник, который она только утром заполнила продуктами, уже выглядел иначе — на полках появились незнакомые контейнеры.
— Откуда всё это? Вы же только приехали…
— Так мы перед отъездом заскочили в магазин, — Галина даже не повернулась к хозяйке дома. — Я ещё забыла масло сливочное, потом докуплю, хорошо?
— Гостите, конечно, гостите… — растерянно произнесла Зинаида Петровна, отступая в сторону.
Неделя пролетела незаметно. Выходя во двор, Зинаида встретила соседку.
— Зин, как там ремонт у племяшки? Они скоро уезжают? — поинтересовалась Марья Степановна.
— Так ведь… — Зинаида запнулась, — задерживаются немного. Прораб подвёл, говорят.
— Ох, знаем мы этих прорабов, — махнула рукой соседка. — Смотри, Зиночка, пустишь на порог — потом не выгонишь. Я племянника своего два года не могла выселить, пока замок не сменила.
— Да ты что! Галя не такая, — Зинаида нахмурилась, но где-то внутри кольнуло сомнение.
Вечером она обнаружила на веранде сохнущие детские вещи, развешанные на её старых плечиках, а в ванной — целую батарею незнакомой косметики. А потом заметила, что ящик с её личными вещами в серванте оказался выдвинут.
— Тёть Зин, а куда делась та фиолетовая шкатулка, которая здесь стояла? — спросила Галина, заглядывая ей через плечо. — Я хотела детям показать, там же брошка красивая была…
— Это мамина брошка, — голос Зинаиды Петровны стал непривычно холодным. — Я её в спальню убрала.
— Алёшка, не трогай это! — внезапно закричала Галина, и звук бьющегося стекла заставил Зинаиду вздрогнуть.
На полу среди осколков фарфоровой статуэтки сидел перепуганный мальчик.
— Я не хотел… — пролепетал он, готовый расплакаться.
— Ничего страшного, — автоматически ответила Зинаида Петровна, хотя статуэтка была памятью о муже. — Уберу осколки, чтобы не поранились.
— Да ладно, тёть Зин, с кем не бывает, — отмахнулась Галина, даже не попытавшись призвать сына к порядку. — Кстати, я ужин не успела приготовить, может, закажем что-нибудь?
Зинаида Петровна медленно опустилась в кресло, смотря на рассыпанные игрушки по всей гостиной, на следы от сока на её накрахмаленной скатерти и сдвинутый с места сервант. Этот дом, где каждая вещь хранила воспоминания о счастливых днях с покойным мужем, теперь напоминал проходной двор.
В спальне было темно и тихо. Зинаида Петровна лежала, вглядываясь в потолок. Сон не шёл, хотя часы показывали начало второго. Из гостиной доносился приглушённый звук телевизора — Галина опять смотрела свои сериалы до глубокой ночи.
Прошёл месяц. О ремонте племянница теперь вспоминала вскользь, будто это была далёкая и неважная история. Вчера Зинаида случайно подслушала телефонный разговор.
— Мам, да зачем нам торопиться? — говорила Галина. — Тётка одна живёт, ей только в радость, что дом полный. А мы пока денежку подкопим…
В груди что-то сжалось. «Тётка», «подкопим»… Выходит, они планируют остаться надолго.
Утром в дверь громко постучали.
— Зин, ты глянь, какие огурчики у меня уродились! — Марья Степановна протягивала банку солений. — А где твоя орава?
— В магазин ушли, — Зинаида поставила банку на стол. — Проходи, чаю попьём.
— Нет у тебя больше дома, одна гостиница, — покачала головой соседка, проходя на кухню. — Да что это?!
В раковине громоздилась гора немытой посуды, а на плите стояла кастрюля с присохшей кашей.
— Это они вчера… забыли убрать, — Зинаида торопливо задвинула стулом рюкзак, валявшийся под столом.
— Сама себя не пожалеешь — никто не пожалеет, — припечатала Марья. — Зина, так нельзя! Этак они тебя со свету сживут.
— Да что ты такое говоришь? — слабо возразила Зинаида, но внутри уже разгорался гнев, которому не давала хода годами выработанная привычка быть «удобной».
Вечером она протирала пыль в серванте, когда услышала, как Галина говорит детям:
— Не шумите, бабушка Зина опять не в настроении.
«Бабушка»? Она никогда не была для Гали бабушкой. А теперь, оказывается, стала ею для детей, которых та не научила даже элементарной вежливости.
Зинаида отложила тряпку и подошла к окну. На её розовых кустах, которые она холила десятилетиями, качалась детская куртка, небрежно туда заброшенная. А во дворе Галина раскладывала какие-то коробки — похоже, собиралась устроить барахолку.
— А сначала обещали недельку пожить, — прошептала Зинаида, чувствуя, как в душе что-то надламывается. — Нет, хватит.
Следующее утро встретило Зинаиду Петровну головной болью. Она приняла таблетку и вышла на кухню. К своему удивлению, там обнаружила накрытый стол и племянницу с чашкой чая.
— Доброе утро, тёть Зин! Я вам завтрак приготовила, — улыбнулась Галина так, будто вчера не оставляла после себя горы посуды. — Кстати, мы с ребятами хотели сегодня барбекю устроить. У вас же есть мангал где-то?
Зинаида молча указала на чулан, автоматически присаживаясь за стол.
— Отлично! — обрадовалась Галина. — Я уже позвонила паре друзей, они приедут к обеду. Вы не против?
— А если я скажу, что против? — тихо спросила Зинаида.
— В смысле? — растерялась племянница. — Тёть Зин, ну что вы, мы же семья… Кстати, я хотела спросить — можно мы старый шкаф из гостевой выставим? Там столько места освободится!
— Гостевой? — Зинаида медленно подняла глаза. — Это моя комната для шитья. Была.
— Ну, мы же гостим там, — рассмеялась Галина. — Логично, что она гостевая.
За окном раздался детский визг. Зинаида поднялась и увидела, как Машенька бегает среди её клумб, вытаптывая свежие бархатцы.
— Галя, — голос Зинаиды стал неожиданно твёрдым. — Позови, пожалуйста, детей в дом.
— Да ладно, пусть побегают, — отмахнулась племянница. — Им полезно на свежем воздухе.
В этот момент что-то хрустнуло под ногами мальчика — он наступил на деревянную садовую фигурку, которую покойный муж Зинаиды вырезал своими руками.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Алёша с рогаткой.
— Мам, мам! Я птицу подстрелил! — радостно закричал он. — Она под кустом лежит!
У Зинаиды потемнело в глазах. Она медленно поставила чашку, которая звякнула о блюдце слишком громко.
— Галина, нам нужно поговорить. Немедленно.
— Тёть Зин, не сейчас, я обед планирую, — снова отмахнулась племянница, не отрываясь от телефона. — Кстати, вы не против, если мы кадку с фикусом переставим? Она мешает проходу…
— Хватит! — голос Зинаиды Петровны зазвенел непривычной сталью. — Я сказала: нам нужно поговорить.
В комнате воцарилась тишина. Даже дети перестали шуметь, глядя на раскрасневшуюся хозяйку дома.
— Алексей, — Зинаида повернулась к мальчику, — покажи мне, где птица.
Мальчик испуганно попятился, спрятавшись за мать.
— Тёть Зин, что с вами? — нервно засмеялась Галина. — Подумаешь, птица. Мало ли их на свете. И вообще, вы сами говорили, что они ваши ягоды клюют.
— Галя, — Зинаида медленно подошла к столу, положив ладони на скатерть. — Когда вы въезжали, речь шла о неделе. Сколько прошло, ты помнишь?
— Ой, да какая разница! — нервно улыбнулась племянница. — Вы же одна, а так веселее. И потом, где мы, по-вашему, должны жить? Снимать квартиру, тратить деньги? А ваш дом большой, места всем хватит.
— Это мой дом. Слышишь? — Зинаида выпрямилась. — И я хочу знать, когда он снова станет моим.
Галина недоверчиво посмотрела на тётку, а потом вдруг рассмеялась:
— Ну вы даёте! Мы же родня. Лучше скажите, что на барбекю будете — курицу или свинину?
Зинаида вышла из дома, тихо прикрыв за собой дверь. Ей нужно было подумать.
Зинаида Петровна сидела на лавочке у Марьи Степановны, стиснув руки так, что костяшки побелели.
— И как она тебя допекла — ты только глянь! — Марья наливала ей валериановые капли в стакан. — Да уж, пустишь в дом на неделю, а потом хоть дом продавай.
— Не продам, — покачала головой Зинаида. — С Петей там каждый уголок обустраивали. А она со своими детьми всё вверх дном перевернула. И теперь, видите ли, гостевая комната! А мои вещи для шитья в коробки сложила, и в сарай! В сарай, Маша!
— Так чего ж ты терпишь?
— Она же племянница… Как я её с детьми на улицу выставлю?
— А себя на улицу выставить лучше? — Марья поднялась и сняла с верёвки белоснежную скатерть. — Зин, знаешь, почему я своих гоняю, чтобы ботинки у порога оставляли? Не потому, что полы жалко. А потому, что мой дом — мои правила.
Зинаида выпила капли и поставила стакан на стол.
— Мой дом — мои правила, — задумчиво повторила она.
Когда Зинаида вернулась, музыка гремела на весь двор. На её любимой лужайке дымился мангал, расстелены были какие-то покрывала, а незнакомые люди смеялись и пили вино из её праздничных бокалов.
Галина заметила тётку, когда та уже подошла к самому центру импровизированного пикника.
— А вот и хозяйка дома! — она широко улыбнулась. — Знакомьтесь, моя тётя Зина. Присаживайтесь к нам, тёть Зин! Я вам шашлычка положу.
— В мой дом прибыло пополнение? — сухо поинтересовалась Зинаида, оглядывая незнакомцев.
— Да это мои друзья, они ненадолго, — беспечно ответила Галина. — А вот это Юра, мой… хороший знакомый.
— Очень приятно, — лысеющий мужчина приподнялся с бокалом. — Спасибо за гостеприимство.
— А я его не оказывала, — улыбка Зинаиды стала ледяной.
Галина замерла с тарелкой в руках.
— Тёть Зин, чего вы? Мы же просто отдыхаем. Да и вам веселее!
— Мне было веселее, когда в моём доме был порядок, — Зинаида обвела взглядом разбросанные салфетки и объедки. — А сейчас я хочу, чтобы ваши гости ушли. Сейчас же.
— Но мы только начали! — возмутилась Галина. — И шашлыки ещё не все пожарились!
— Разумеется, не начинайте без хозяйки, — усмехнулся кто-то из гостей.
— Вот именно, — Зинаида скрестила руки на груди. — Я хозяйка этого дома. И прошу всех удалиться.
— Тёть Зин, вы меня позорите! — прошипела Галина, отведя её в сторону. — Что на вас нашло?
— На меня нашло понимание, Галочка, — Зинаида заговорила громче. — Я поняла, что неделя давно прошла. И теперь у вас есть два пути.
— Каких ещё пути? — растерялась племянница.
— Первый — вы сегодня же собираете вещи и уезжаете, — твёрдо ответила Зинаида. — Второй — вы остаётесь, но по моим правилам.
— Это каким же? — фыркнула Галина.
— Никаких гостей без моего ведома. Уборка, готовка и стирка — по расписанию, которое я составлю. Дети не входят в мою спальню и кабинет. Сад — не место для игр с рогаткой. И ты платишь за своё проживание.
— Платить?! — возмутилась Галина. — Вы с ума сошли? Я ваша племянница!
— Верно, — кивнула Зинаида. — Не чужой человек. Но это не значит, что мой дом — проходной двор.
— Вот, значит, как, — Галина сузила глаза. — Родная кровь, а выставляете меня попрошайкой перед друзьями!
— Нет, дорогая, — Зинаида выпрямилась. — Это ты выставила меня прислугой в моём собственном доме. А теперь решай — уходите или остаётесь на моих условиях?
Повисла тяжёлая пауза. Гости переглядывались, не зная, куда деваться. Галина побледнела, сжимая кулаки.
— А может, вам на дачу к маме поехать отдохнуть? — внезапно предложила она. — Проветриться, а? А мы тут присмотрим…
— Нет, Галя, — Зинаида покачала головой. — Это мой дом. И я никуда не уеду.
К вечеру дом опустел. Гости, смущённо извиняясь, разъехались. Галина металась по комнате, сбрасывая вещи в сумку.
— Ничего, мы не пропадём, — бросала она, старательно не глядя на тётку. — Поедем к маме на дачу, раз нас тут не хотят.
Зинаида молча наблюдала за сборами из кресла. Она не чувствовала ни злости, ни жалости — только усталость и странное облегчение.
— А я думала, что вы добрая, — Машенька подошла к ней с опущенной головой. — Мама говорила, что бабушка Зина самая добрая.
— Я не бабушка, милая, — мягко поправила Зинаида. — Я тётя твоей мамы. И я не злая. Просто каждый должен знать своё место.
— Собирайтесь, дети! — Галина громко хлопнула дверцей шкафа. — Нечего тут с тёткой разговаривать, она нас выгоняет.
— Я предложила два варианта, — спокойно напомнила Зинаида. — Выбор за тобой, Галя.
Племянница замерла, держа в руках детскую куртку.
— А сколько… — она откашлялась, — сколько вы хотите за проживание?
— Пять тысяч в месяц, — ответила Зинаида. — Плюс продукты и коммунальные — пополам.
— Это грабёж! За такие деньги квартиру снять можно!
— Попробуй, — Зинаида кивнула на телефон. — Позвони риелтору. Я подожду.
Галина бросила куртку на диван и тяжело опустилась рядом.
— Тёть Зин, ну зачем так… Мы же семья.
— Именно поэтому я даю тебе выбор, а не просто выставляю за дверь, — пожилая женщина поднялась и поправила накидку на кресле. — Ты переехала сюда без спроса на постоянной основе. Решила, что так тебе удобнее. А ты подумала, удобно ли мне?
В тишине было слышно, как тикают часы на стене — старые, ещё от родителей Зинаиды.
— Я… я не думала, — Галина опустила голову. — Вы же всегда такая… безотказная.
— Была, — твёрдо ответила Зинаида. — Но ты спутала доброту со слабостью. Так что решай — съезжаете или остаётесь на моих условиях?
— Можно остаться до конца месяца? А потом… потом мы что-нибудь придумаем.
— Можно, — кивнула Зинаида. — При соблюдении правил. Вот, я всё записала, — она протянула лист, исписанный аккуратным почерком.
Галина пробежала глазами список и поджала губы.
— И готовить по очереди?
— По очереди, — подтвердила Зинаида. — И мыть посуду тоже. А с детьми мы сейчас пойдём в сад, и они помогут мне восстановить то, что разрушили.
— Бабуля, а можно я потом в куклы поиграю? — неожиданно спросила Машенька, прижимаясь к Зинаиде.
— Можно, — улыбнулась она, гладя девочку по голове. — Только игрушки потом за собой убирать.
— Я научу! — вдруг вызвался Алёша. — Я знаю, где что лежит. Мам, можно мы останемся у тёти Зины?
Зинаида Петровна посмотрела на притихшую племянницу и подмигнула детям:
— Поживём — увидим. А пока пойдёмте чистить клумбы. В моём доме теперь будет порядок.
