Я ехала в такси, и слезы душили меня. За окном мелькали ночные огни города, а в голове снова и снова прокручивалась картина сегодняшнего дня. Я была на выпускном в самом необычном месте. В отделении детской онкологии.
Я — визажист. И сегодня я делала макияж девочкам, которые боролись за свою жизнь. Девочкам, которые должны были блистать на настоящем выпускном, а вместо этого…
Всхлипнув, я достала из сумки салфетку и вытерла мокрое лицо.
Впервые я попала в это отделение несколько месяцев назад. Меня пригласила волонтерская организация, чтобы я провела мастер-класс по макияжу для девочек, проходящих лечение. Я помню свой страх, свою неуверенность. Как подобрать слова? Как не расплакаться при виде их бледных лиц, опухших от химии? Как вообще можно говорить о красоте в таком месте?
Но потом я увидела их глаза. Глаза, полные надежды и жажды жизни. Глаза, которые, несмотря ни на что, хотели быть красивыми.
И тогда я поняла. Моя работа — не просто наносить макияж. Моя работа — дарить им частичку нормальной жизни. Напоминать им о том, что они — девочки. Что они достойны быть красивыми, несмотря на болезнь.
Сегодня был выпускной. В палате царила особая атмосфера. Медсестры суетились, помогая девочкам надеть нарядные платья. Мамы украдкой смахивали слезы. А я… Я делала свою работу.
Первой была Аня. Ей всего шестнадцать, но она уже год борется с лейкемией. У нее нет волос, бровей и ресниц. Кожа бледная, с синяками под глазами. Но в ее глазах — невероятная сила.
— Ну что, Анечка, сегодня твой день! — сказала я, стараясь говорить как можно бодрее. — Какой макияж ты хочешь?
— Я… Я не знаю, — прошептала она, опустив глаза. — Мне все равно.
— Глупости! — Я взяла ее за руку. — Сегодня ты должна сиять! Давай сделаем так: мы подчеркнем твою бледность фарфоровым тоном, синяки превратим в легкий смоки айс, наклеим реснички… И яркие, сочные губы! Как тебе?
Аня подняла на меня глаза, и в них мелькнул интерес.
— Яркие губы? — переспросила она.
— Конечно! — ответила я. — Яркие губы на фоне светлой кожи — это очень эффектно!
Я приступила к работе. Каждый штрих был выверен, каждый оттенок подобран с особой тщательностью. Я старалась не смотреть в глаза Ане, чтобы не расплакаться. Но я чувствовала, как она смотрит на меня, как ждет чуда.
И чудо произошло. Когда я закончила, Аня посмотрела на себя в зеркало и замерла.
— Это… Это я? — прошептала она.
В ее глазах стояли слезы. Но это были слезы радости.
— Ты прекрасна, Анечка! — сказала я. — Ты — настоящая принцесса!
Аня улыбнулась. И эта улыбка была самой красивой наградой за мою работу.
Потом были другие девочки. Катя, Маша, София… Каждая из них — особенная, каждая — со своей историей. Но все они — сильные, смелые и красивые.
Я делала им макияж, подбирала парики, создавала укладки, которые не отличить от настоящих волос. И каждый раз видела, как в их глазах загорается искра надежды.
Мамы прятали глаза. Они понимали, что это — всего лишь один день. Один день, когда их дочери могут почувствовать себя нормальными девочками. Один день, когда они могут забыть о болезни.
Но этот один день — он значил очень много.
В такси зазвонил телефон. Это была Катя, мама Ани.
— Здравствуйте, — сказала она дрожащим голосом. — Я хотела вас поблагодарить. Вы сделали для моей дочери чудо. Она сегодня такая счастливая… Она сказала, что чувствует себя настоящей королевой.
Я снова заплакала. Но на этот раз это были слезы благодарности.
— Спасибо вам, — прошептала я. — Спасибо за то, что позволили мне быть частью этого дня.
— Это вам спасибо, — ответила Катя. — За то, что дарите нашим детям надежду. За то, что помогаете им оставаться девочками.
Я положила трубку и посмотрела в окно. Ночные огни города казались теперь не такими мрачными. Я вспомнила улыбки девочек, их счастливые глаза. И поняла, что моя работа — это не просто макияж. Это — надежда. Это — вера. Это — любовь.
И пока я могу дарить им это, я буду продолжать свою работу. Даже если это всего лишь один день.
