Тихий вечерний ужин подходил к концу. Артём доел куриную котлету и отодвинул тарелку. Его жена Лиза, сидела напротив, задумчиво ковыряя вилкой в салате. В воздухе витала невысказанная мысль, и она, набравшись смелости, наконец проговорила ее.
— Встретила сегодня Катю, помнишь, мою однокурсницу? С коляской. Так вот, она рожала по контракту в нашем городском перинатальном центре. Очень довольна. Говорит, отношение идеальное, всё внимание тебе. Я думаю, нам тоже стоит рассмотреть этот вариант.
Артём с удивлением посмотрел на жену.
— Я считаю глупо платить за то, что положено тебе и так. Сейчас вон из каждого утюга твердят, что для рожениц созданы все условия. Новые больницы с ремонтом, оборудование современное. Врачи те же самые работают, что с платными, что с теми, кто по ОМС. Так зачем тратить деньги, объясни мне?
Он развел руками, искренне не понимая. Они жили хорошо, не бедствовали. Артём был успешным IT-специалистом, Лиза работала в библиотеке, её скромная зарплата была каплей в общем бюджете. Никогда не ссорились из-за денег.
— Слушай, ну страшно как-то по ОМС, — тихо сказала Лиза, опуская глаза. — А если что-то пойдет не так? У меня и так беременность непростая. Да и условия получше, отдельная палата и всё такое…
— Да что может пойти не так? — беззаботно отмахнулся муж. — Никто ж не умирает на родах-то.
— Никто?! — Лиза всплеснула руками, и её голос дрогнул. — Да почитай хоть раз истории, сколько всего случается! В платном хотя бы за тобой следят, постоянно кто-то рядом, одну не оставят. А бесплатно будешь лежать, никому не нужная, никто даже водички не подаст…
— Ну у тебя и фантазии… Из-за стакана водички идти в платный роддом, — закатил глаза Артём.
— Фантазии? Ты уверен? А чего ж все, у кого есть возможность, выбирают платные роды?
— Ну потому что поколение потребителей! — повысил он голос. — Маются ерундой, деньги выкидывают, чтобы потом перед подружками похвастаться, что рожали в крутой клинике по ВИП-контракту. Глупости это!
— Это не про хвастовство! — перебила его Лиза, и её глаза наполнились слезами. — Это про безопасность! Про нормальное отношение!
— Да все нормально относятся, — уже мягче, но всё так же уверенно произнес Артём. — Врачи зарплату получают за отработанное время, им всё равно. Ты же деньги не им в карман кладешь!
Ладно, давай так, хочешь рожать платно, ищи на это дело деньги сама. Зарабатывай, раз уж так хочется. Я считаю, что это блажь!
В кухне повисла гробовая тишина. Лиза смотрела на мужа широко раскрытыми глазами, словно видя его впервые.
— Ты правда считаешь, что я должна на это сама заработать? — прошептала она, и голос её сорвался. — Ты думаешь, что роды – это моя личная забота?
Артём пожал плечами, избегая её взгляда.
— Ну а что? Ты же это для себя хочешь. Это твои ничем не обоснованные капризы.
Сказав это, он уткнулся в телефон, демонстративно закончив разговор. Лиза молча встала из-за стола, оставила тарелку в раковине и вышла из кухни.
Она легла на кровать лицом в подушку. Горячие слёзы текли по вискам и впитывались в хлопок. «Заработай сама». Эти слова жгли сильнее любого оскорбления. Она не была глупой девочкой-подростком.
Ей тридцать три, она взрослая, уважающая себя женщина, рожающая желанного ребёнка в законном браке. Разве её спокойствие и уверенность — это каприз? Разве она не заслужила право на эту, пусть и дорогую, но безопасность?
В голове крутились мысли всех её подруг, которые уже прошли через это. «Мой сразу сказал — только по контракту», «Мы копили специально», «Свекровь помогла». Их мужья понимали. Ценили. А её муж — нет. Значит, она не стоит этих денег? Значит, её страх и её благополучие в такой важный момент — ничто?
Она не спала всю ночь, а утром, с тяжелой, будто чугунной головой, поехала на работу.
— Лиза, дорогая, ты не важно выглядишь! — ахнула, увидев её, коллега Ирина. — Тебе бы домой, полежать.
— Домой не поможет, — горько усмехнулась Лиза. — У меня с Артёмом… проблема. Насчёт родов.
Она скомкано, сбиваясь, пересказала вчерашний разговор. Ирина слушала, не перебивая, а на её лице всё явственнее проступало недоумение и осуждение.
— Ну, я не знаю, — покачала головой Ирина, когда Лиза замолчала. — Это же не нормально. Я когда беременная была, мой Сашка сам первым делом спросил: «Где лучшие условия? Давай узнаем, заключим контракт». Потому что это же твоё здоровье. И ребёнка. Это же очевидно!
— А мой вот так не думает, — тихо сказала Лиза, глядя в окно на серый городской пейзаж. — Вот и сиди теперь и гадай, он меня любит, или на ребёнка ему наплевать?
Ирина посмотрела на неё с жалостью, и Лизу передёрнуло от этого взгляда. Было мучительно стыдно. Стыдно признаваться, что твой собственный муж считает твой главный в жизни подвиг — «блажью», на которую нужно самой заработать. И этот стыд был горче и больнее любых слёз.
Прошла неделя. Напряжение в квартире витало в воздухе. Артём и Лиза перемещались по комнатам, стараясь не встречаться взглядами, разговаривали только о быте, что купить, что оплатить. О главном молчали.
В один из таких дней, когда Лиза пыталась заставить себя съесть творог на обед, раздался звонок в дверь. На пороге стояла свекровь, Галина Петровна, с фирменными пирожками в руках и суровым взглядом из-под очков.
— Здравствуй, Лиза. Сын сказал, ты неважно себя чувствуешь. Капризничаешь что-то…
Лиза почувствовала, как по спине пробежал холодок. Артём пожаловался маме.
Лиза предложила свекрови чай. Галина Петровна, отпив глоток, сразу перешла к делу.
— Мне Артём всё рассказал. Про твои хотелки платные. Дорогая моя, — её голос стал резким, назидательным, — я тебя всегда адекватной девушкой считала. А ты дурью маешься. Я сама рожала Артёма в обычном роддоме, в советское время!
И ничего, жив-здоров. А ты сыну моему проблемы создаёшь, нервы треплешь на пустом месте. Ребёнок скоро появится, а вы тут из-за денег ссоритесь. Стыдно!
Каждое слово било по больному, унижало, заставляло чувствовать себя виноватой и глупой. Она пыталась было возразить:
— Галина Петровна, дело не в капризах, а в безопасности…
— Какая безопасность? — возмутилась свекровь. — Врачи учились одинаково! Всех одинаково принимают! Не царская ты особа, чтобы в хоромах рожать. Перестань дурить и измываться над мужем. Раньше вон вообще в полях рожали, и ничего.
После этого визита Лиза почувствовала себя окончательно раздавленной и одинокой. Мир сузился до четырёх стен, где её не понимали и считали дурой. Последней каплей стал вечерний разговор с Артёмом.
— Мама права, — сказал он, глядя в телевизор. — Ты сама накручиваешь. Хватит уже истерик.
И тогда Лиза сломалась. Она вышла на балкон, залитые слезами глаза уставилась в темнеющее небо и набрала номер самого родного человека, своей мамы.
Она говорила сквозь рыдания, сбивчиво, оправдываясь и путаясь. Рассказала всё: и про спор, и про слова «заработай сама», и про визит свекрови с её «рожала в поле и ничего».
Мама слушала молча, не перебивая. А когда Лиза замолча, сказала:
— Дочка, успокойся. Ты ни в чём не виновата. Мы с папой всё решим. Ты не плачь, береги внука нашего. Деньги у нас есть.
На следующий день родители Лизы приехали лично. Её папа, молчаливый и основательный Виктор Иванович, положил на стол плотный конверт.
— Вот, дочка. Это на тот самый контракт. И на всё остальное, что нужно. Ни о чём не думай.
Мама обняла её крепко: —Твой муж, конечно, ещё тот… рационалист. Но раз ему его спокойствие дороже твоего, мы тебя подстрахуем.
Лиза плакала, но это были уже слёзы облегчения. Она чувствовала за спиной прочный, надёжный тыл.
Вечером Артём, увидев конверт на столе и узнав, в чём дело, не обрадовался поддержке родственников. Наоборот, его лицо исказилось от обиды и гнева.
— Это что ещё за комедия? — процедил он, с силой швырнув ключи на тумбу. — Ты специально пошла жаловаться родителям? Теперь все будут считать меня жадиной и последним подлецом! Я же сказал — это блажь!
— Я жаловалась своим родителям! Потому что мои меня услышали и поддержали. В отличие от тебя. И твоей мамы, которой, к слову, ты тоже нажаловался на меня!
Артём зашагал по комнате.
— Прекрасно! Замечательно! Ну, раз уж вы все тут такие щедрые и умные… — он с силой вздохнул, будто делая над собой невероятное усилие. — Ладно. Забудем. Я сам дам тебе эти деньги. Только чтобы ты прекратила это шапито, не ходила и не жаловалась на меня всему свету!
Он почти выкрикнул эти слова, полные злости и унижения. Он ждал слёз, истерики, оправданий.
— Хорошо, Артём, — сказала она ровным, безразличным голосом. — Как скажешь. Давай деньги. И я никому жаловаться не буду.
Именно этого она и хотела с самого начала. Не денег от родителей. Не скандала. А чтобы он, её муж, отец её ребёнка, проявил ответственность. Пусть даже сквозь зубы, пусть из-под палки, пусть с обидой — но чтобы он сделал этот шаг. Чтобы признал её право на страх и на безопасность.
Она получила то, что хотела. Но вкус у этой победы был горький, как пепел. Потому что теперь она знала точно: её спокойствие, это всего лишь статья расходов, по которой ему пришлось пойти на унизительный компромисс. И это знание навсегда оставило в её сердце глубокую трещину. Но, получилось всё так, как она хотела, пусть и не гладко всё прошло. Зато она добилась своего!
