Виктор Иванович отметив свои пятьдесят, задумался. А ведь он, по сути, ещё в самом расцвете сил. Почти ещё орёл. Просто слегка линялый.
Случился, как говорится, душевный переворот у него. Надоела, понимаешь, супруга. Не то чтобы плохо жилось. Жилось даже вполне себе сносно — котлеты горячие, носки чистые, телевизор работает, и даже любимая «Металлика» иногда гремит из колонок, если жене не мешает вязать.
Но вот как-то стало ему… скучно. Мол, жизнь проходит, всё одно и то же. Пельмени, кот, сериал про ментов. А где страсть? Где огонь в глазах?
— Живу, — говорит он как-то себе в зеркало, — как пенсионер без пенсии. А что в жизни интересного происходит? Ничего. Жена Люся приелась уже, а адюльтер он не мог себе позволить. Хотя мысли блуждали такие в его голове.
Вон друг его, Фёдор, завёл себе молодую любовницу, говорит, второе дыхание открылось. И жена вовсе не помеха в прелюбодеянии. Наоборот, даже стал добр к супруге, подарки дарит, в кафе-мороженое водит иногда, а та и счастлива. И всем хорошо, получается…
А тут на работе появилась практикантка молодая. Катей зовут. Стройная, глаза как у газели, и смеётся колокольчиком. Губы пухлые, фигура как гитара, талия осиная.
Начал он знаки внимания ей оказывать, а она и не против, кокетничает, да комплименты делает. Говорит, очень вы интересный мужчина, Виктор Иванович, мудрый, как старый филин.
А Виктор Иванович слушает и жмурится от удовольствия. Его Люся так в жизни не скажет. Витька то, Витька это… А тут филин мудрый, понимаешь…
Катя даже восхищалась его сединой — Как у актёра, говорит, а он, расправив плечи, тайком глотал таблетки от давления. Очень уж вдохновился её молодостью и красотой.
Но вскоре выяснилось, что культурный багаж Кати помещается в сумочку размером с кошелёк.
Первые дни, понятное дело, рай. Катю в кафе водит, а она селфи с ним делает, да ещё и «ништяковый дедуль» в соцсетях называет. Только вот одна беда, разговоры у них как-то не клеились.
Включил в машине любимые песни Высоцкого. Пусть послушает, окультурится. Но не тут то было.
— А можно выключить эти завывания? Что ты слушаешь вообще?
— Катенька, это же Владимир Высоцкий! Талант! Гений!
— Я такое не слушаю! Включи Нилетто лучше…
— Кого?! Это итальянский певец какой — то?
— Ну ты тёмный, Витя… Ты что, не слышал его песню «Любимка»? Она очень популярная была. А ты старьё слушаешь…
— Не хочу спорить, хотя, как говорил Штирлиц — характер человека лучше всего узнаётся в споре…
— Штирлиц? — перебивает Катя, брови домиком. — Это который в Тик токе танцует? У меня подруга на него подписана! Классный чел!
Виктор Иванович от удивления аж проехал на красный свет светофора. Где Штирлиц и тик ток…
— А фильм «Любовь и голуби» смотрела?
Катя уставилась на него, как на динозавра.
— Эээ… Это старьё, да? Где такие странные люди, и один, типа, в трусах бегает?
— Ну… да. Там ещё фраза: «Людк, а Людк!» — знаешь?
— Ой, ну фу. Это же мем какой-то из деревни. Моя бабушка такое смотрит… Слушай, а пошли в кальянную? Там диджей сегодня играет… Кстати, а ты не хочешь подарить мне новый айфон? Я ведь блог веду, лайфстайл, камера хорошая нужна… Или машинку красивую…
И тут Виктор Иванович понял. Что-то в этой жизни пошло не так. Она, конечно, красивая, Катя эта. Молодая, свежая, как парное молоко. Но пустая. Как термос без пробки. Ни тебе поговорить, ни поностальгировать, ни в домино сыграть. Ещё и меркантильная. Не оценила его человеческие качества, машину подавай…
— Катя, — сказал он, — а давай я тебе такси вызову?
— А чо так?
— Да как-то… не айс ты оказалась, и губы с фигурою не помогли, — вздохнул он.
Вернулся домой. Открывает дверь. А там — жена Люся. Сидит, спицами клацает. Рядом кот, пузо вверх. И всё такое родное, понятное.
— Вить, там мясо на столе и картошка жареная, твоя любимая. Ешь, и давай фильм смотреть. «Любовь и голуби» начинается.
Виктор Иванович сел на диван, тарелки с едой притащил в комнату. На экране Вася с Надюхой, Раиса Захаровна, всё, как надо. Смеются с женой, сидят.
А потом заиграла «Металлика» с его старого плейлиста — жена подключила колонку.
Виктор Иванович улыбнулся. Тихо, по-доброму. Понял, вот она, жизнь. Не тик токи, не инстасторисы разные. А когда рядом человек, с которым можно и поругаться, и поржать, и «Людк, а Людк» одновременно хором сказать. И даже металл погромче врубить, чтобы стены дрожали и кот с дивана падал.
Вот так, граждане, бывает. Не гонитесь за молодостью. Лучше включите «Металлику», налейте чаю и обнимите того, кто знает, кто такой Штирлиц…
