Елизавета ехала по трассе не быстро. Старенькая иномарка приятно гудела, оставляя позади городские пробки. Трасса закончилась, дорога свернула в лес.
Лиза проехала ещё пару километров и остановилась, опустила голову на руль. Опять нудная тошнота подбиралась к горлу, тело ныло. Хотелось лечь и закрыть глаза. Совсем. Навсегда. Но она обещала себе, что пока в состоянии, должна съездить в деревню и попрощаться с отцом.
Два года жизни в ремиссии и вот снова. Почему, зачем? Одни вопросы и ни одного ответа. Всё повторялось. Симптомы, ощущения, единственным отличием было то, что всё время хотелось есть. Сообщать отцу, что болезнь вернулась, Елизавета не хотела. Хотела просто побыть с близким человеком рядом. Боялась растревожить его больное сердце.
Непривычная для августа жара в этом году быстро превращала сочную зелень в пожелтевший ковёр на полях. Здесь, в тени деревьев, даже в вечернее время было прохладно. Елизавета приоткрыла окно и вдохнула тяжёлый хвойный воздух. Стало легче.
Через полчаса она остановила свой автомобиль у небольшого деревянного домика с коричневой крышей. Больше трёх лет она здесь не была. В период болезни отец сам приезжал к ней несколько раз. А потом…
«Как быстро мы забываем плохое и начинаем жить для себя», — подумала Лиза и, выдохнув, вышла из машины.
— А я думаю, кто там приехал, — отец показался в приоткрытых воротах, явно обрадованный гостье.
— Привет, пап. Так клубники захотелось, жуть, а в городе она уже только заграничная осталась, — на ходу придумала дочь.
— О, так и у меня почти вся отошла, но найдём, — он обнял её крепко, долго не отпускал из объятий, соскучился.
Лиза так устала, что быстро поужинала с отцом и отправилась спать.
Проснулась она рано. Открыла глаза и схватила телефон. Пять утра. Лиза повернулась на другой бок, но сон не шёл, стала ворочаться.
— Разбудил? — послышался голос отца из кухни.
— Нет, пап. Ты чего не спишь?
— Да, кот, будь он неладен, туда-сюда с этими мотыльками.
Лиза накинула халат и вышла на кухню.
— Чаёвничать будешь?
Она кивнула.
Сейчас очень хотелось залить в себя кружку кофе, но отец не признавал этот напиток и не держал запас даже для гостей. Дочь с ногами залезла на стул и, обернувшись в плед, смотрела, как отец наливал в кружку чай. Чай, конечно, был с чагой, кружка с ягодным принтом. Лиза словно окунулась в детство, вспомнила всё так чётко, запахи вернули её на сорок лет назад. Она сидела за столом, пила чай из этой же самой кружки, и, если бы не седая борода отца, всё было бы как тогда. Вот мама сейчас войдёт в эту дверь, принесёт парное молоко.
Лиза представила себе это так явно, что обернулась. Отец уловил её мысли.
— Мне тоже иногда кажется, что твоя мать войдёт сейчас, особенно по утрам. Днём дела, заботы, вечером телевизор бубнит, а вот утрами тяжко.
— Зато она не видела, как я мучаюсь, — сказала Лиза, не подумав, потом посмотрела на отца и добавила, — извини.
— Как ты сейчас? — тут же спросил он.
И теперь дочь была не рада, что завела эту тему, которую так хотела обойти.
— Нормально, пап, ничего.
Он закивал.
— Вот. Как уехала в свой город, так и заболела. А жила бы с нами, пила бы чай с чагой, хвори бы не знала.
— Не поехала бы, не было бы у тебя внуков.
— О, внуки. Когда я их последний раз видел здесь? Сам езжу, смотрю, как растут.
— Ну извини, они учатся, профессию сейчас важно получить.
— Это да, не спорю, хорошо хоть не эти… как их… не блохеры.
— Блогеры, пап.
Он махнул рукой:
— Всё одно. Ладно, пойду лягу, ещё полежу, сегодня жарко будет.
Лиза допила чай и тоже легла к себе в кровать. Проснулась она когда часы показывали уже половину одиннадцатого. Она вышла во двор, обошла его. Отец сидел в огороде под яблонькой и что-то чинил.
— Выспалась?
— Да, дома не дают, а тут… Хорошо.
— Ты завтра домой или в понедельник?
— Завтра, пап. Отдохнуть хотела, от забот этих, перезагрузиться. Давай, что там тебе помочь.
— Да ничего не надо, отдыхай. Картошки молодой на обед отварю, будешь?
— Спрашиваешь.
Отец встал, но Лиза остановила его.
— Сиди. Я пойду ревизию у тебя на огороде наведу, клубники соберу, картошки накопаю, сиди.
Она взяла на кухне большую чашку и пошла к грядкам.
Ягоды на кустах клубники было немного, но она тут и там показывала красный бок. Лиза долго обходила разросшиеся кусты: собирала ягоды, полола. Потом перешла в парник, из него вышла к подсыхающим картофельным рядкам.
Солнце стояло высоко, жгло. Нужно было сразу повязать косынку, но Лиза забыла. Она взяла вилы, прошлась по нескольким кустам и принялась выкапывать картофель. Руки утопали в песке, сухом, нагретом. Здесь на пригорке было совсем пусто в лунках, мелкие, как куриное яйцо от молодой наседки, клубни попадались редко. Лиза подкопала ещё несколько лунок чуть ниже. Здесь и клубни были крупнее и кожица на них была не такая тоненькая.
Лиза встала и почувствовала, как закружилась её голова. Потемнело в глазах. Очнулась она уже в доме, на кухонном диване. Рядом, спиной к ней сидел отец, напротив него соседка — баба Маша, которая всю свою жизнь проработала фельдшером в деревне, да и сейчас всем помогала.
Как только Лиза начала приходить в себя, гостья тут же отправила отца принести свежей холодной воды.
— Ты, конечно, Лизавета, взрослая баба уже, двое детей у тебя самостоятельных, но мой тебе совет …
— Бабушка Маша, недолго мне осталось.
— Да поняла я. Месяца два уже? Или больше?
— Не знаю даже.
— Так ты наведайся к врачу и на учёт встань. Отца напугала, осторожнее надо быть.
— Что вставать. Не выдержу я больше всего этого. Химии этой. Почти два года прошло, а меня до сих пор тошнит. Отцу только не говорите, у него сердце.
— Ничего не понимаю. Лиза, какая химия, ты, кажется, беременна.
— Я? — Лиза даже попыталась сесть.
— Да. Не я же, — улыбнулась соседка.
— Мне сорок пять.
— И что? В сорок пять не рожают что ли? Даже после химии. Знаешь, сколько на моём веку я таких пациенток вела? И в пятьдесят даже. У. Не одну и не две… десятки. Мы, бабы, народ такой, что не верим, порой, в своё счастье, а оно приходит неожиданно. Вознаградили, значит, тебя за твои страдания.
Лиза сидела, часто-часто моргала.
Отец пришёл с ведром, полным воды. Подал стакан и сел рядом. Лиза взяла стакан и долго смотрела на воду.
— Пей не всё сразу. И на солнце без головного убора не ходи. И к врачу, слышишь. В любом случае, — соседка встала, забрала свой чемоданчик и направилась к выходу.
Отец разволновался, вышел провожать соседку. Вернулся, сел рядом.
— Пап, как так? Неужели.
— Я сам в шоке. Твои не знают?
— Нет, конечно. Я же думала, что у меня болезнь вернулась, приехала, хотела с тобой попрощаться. А оно вон как.
Отец пустил скупую мужскую слезу, тут же стёр её рукавом и обнял дочь.
— Тебя теперь опять года два не дождёшься в гости, пелёнки, распашонки.
— Ты приезжай, мы ждать будем. Теперь главное выносить и родить здоро… Девочка. Пап, дочка, видимо, будет, с парнями я скакала как коза, а тут.
— Ну и хорошо, пусть внучка.
***
Муж даже сразу не поверил в беременность жены, думал, шутит, но какие там шутки, когда Лиза предъявила ему УЗИ. Дочь Лиза родила раньше срока. Очень все беспокоились о том, как бы не отразилась болезнь матери на девочке, но всё обошлось.
У жизни свои планы.
