— Так, внимание, товарищи жильцы! Начинаем наше собрание! – Старший по дому заёрзал на холодной скамейке, которая стояла в центре детской площадки, и все жители дома номер тридцать три, стоявшие вокруг него, насторожились и навострили уши. – Спасибо, что пришли почти все. И хоть наш скрипач — виновник торжества в кавычках — чей вопрос мы будем сегодня обсуждать, на собрание нагло не явился, мы всё равно должны что-то решить.
— Этот скрипач сегодня даёт концерт в филармонии, — тут же сказал кто из жильцов. – Я видел афишу с его довольной физиономией, и на ней сегодняшняя дата стоит.
— Да, наш жилец из квартиры двадцать пять, человек, конечно, очень творческий, — кивнул старший по дому, — но на него поступило от вас столько жалоб, что мы, наверное, должны будем предоставить ему письменное предупреждение, что в случае невыполнения им наших требований, мы будем вынуждены подать на него в суд.
— Эй, а я не понял! – воскликнул вдруг грубый мужской голос. – Какое предупреждение? А что он натворил?
— Как это что?! — раздалось сразу несколько голосов. – Он же с утра до вечера пилит и пилит на своей пиликалке!
— Как вселился в наш дом, так и началось! Спасу от его музыки нет!
— Хоть бы громкость убавлял иногда!
— Я детей не могу из-за него уложить спать!
— А мои дети, наоборот, под его музыку очень даже хорошо засыпают! – возразил вдруг нежный женский голос. — Особенно, под сюиту ля-бимоль.
— Да! – воскликнул ещё кто-то. – Мне тоже нравится это его оригинальное исполнение!
— Не очень-то оно уж и оригинальное… – заметил другой любитель музыки. – Но талант очень даже чувствуется. И инструмент у него приличный. Не Страдивари, конечно, но ухо не режет.
— Это у вас ухо не режет! – заверещал очень высокий женский голос. – А у меня от его музыки уши уже закладывает! Потому что, он живёт прямо за моей стенкой! Я ему и стучу, и кричу, и в дверь звоню, а он – как будто глухой. Не открывает и не реагирует.
Жильцы тут же опять возбудились.
— И правильно делает! У него концерт на носу, а какие-то невежды от великой музыки корчатся. Как вам не стыдно?
— А пусть он громкость убавляет!
— Скрипка, это вам не телевизор! Её убавить невозможно! А вот ваш вкус меня уже достал.
— Кого это — вас?
— А меня! Вы же надо мной живёте. И, ладно бы, вы смотрели по своему телевизору культуру. Так нет же. С утра до вечера сериалы на полную мощность включите, и слушаете!
— Не ваше дело, что я смотрю и слушаю!
— Нет — моё! Мне музыка нашего скрипача душу согревает, а ваши сериалы её – снова в ледяной холод!
— Ой, да ладно бы — сериалы! – воскликнул вдруг какой-то мужчина. – Я вечером в свой туалет боюсь заходить, потому что слышу, как какая-то пара где-то рядом — стонет и стонет. Стонет и стонет.
— Ну и что? – засмеялся женский молодой голос. — Подумаешь… Обычное человеческое дело.
— А вот поживёшь одна с годик, тогда и поймёшь — ну и что? Неужели нельзя интимные дела в своей постели делать?
— А если у нас дети? Они же мешают!
— У всех – дети! – закричали несколько женщин сразу.
— Так, стоп-стоп, товарищи! – воскликнул снова старший по дому. – Причём здесь интимные дела? Мы, кажется, отвлеклись, и уплыли от нашего скрипача совсем в другое русло. Давайте определяться — что мы будем решать с нашим музыкантом?
— Ясное дело – что! Пиликание на скрипке, это тоже – почти интимные дела! Мы этого слышать не обязаны! Пусть скрипач свою музыку делает так, чтобы другим было не слышно!
— А я не согласен! – опять воскликнул знакомый грубый голос. – Путь он ещё громче играет! У меня ребёнок, благодаря ему, наконец-то, научился Моцарта от Вивальди отличать. И я сыну за это сам на днях пианино покупаю!
— Чего? Вы что, сдурели, мужчина? – закричала истерическим голосом женщина. – Пианино? Да нам на дом и одной скрипки хватает!
— Я бы не сказала, — возразил другой женский голос. – Пианино очень даже интересный инструмент. Если на нём научиться играть, как тот же Мацуев, или Плетнёв…
— Когда его ребёнок ещё так научится? А пока он будет свои гаммы пиликать, мои дети от недосыпа с ума сойдут!
— Пока он учится играть, ваши дети сто раз вырастут, и вам внуков нарожают! – метко заметил кто-то. – Зато у наших отпрысков на всю жизнь останется понятие, что без великой музыки жить никак нельзя. Она нам строить и жить помогает! Правильно, товарищи?
— Ваши товарищи в советском союзе остались… — пошутил кто-то едко. – А у нас теперь — сплошь — господа.
— Что?! – возмущённо воскликнула почти половина жильцов. – Кто этот тут – господа?
— Вы, что ли? Которые высокую музыку слушать не желают?
— Да вам до господ ещё топать и топать! Мы тут в большинстве своём все – товарищи! И поэтому, скрипача в обиду не дадим!
— Правильно! Искусство принадлежит народу, а народ, это — мы!
— Поэтому, даёшь свободу творчеству! Пусть товарищ и дальше играет, и чем громче, тем лучше! Вам-то повезло, вы рядом с ним живёте, а я – в соседнем подъезде! Мне постоянно приходится слух напрягать. Но я — не ропщу!
— А мы с мужем, если он не заткнётся, поймаем его в тёмном уголке, и скрипку его — поломаем!
— Кто это сказал? – угрожающе произнёс грубый голос.
— Ну, я сказала, — приняла вызов истеричная женщина.
— Ах, ты?.. Хорошо… Я знаю, где ваша машина обычно припаркована… И номер её знаю… Не боишься, что от неё только колёса останутся?
— Только попробуй!.. Мой муж тебя…
— А я вас — вместе с мужем…
— Тихо!!! Спокойно, товарищи!!! – Старший по дому понял, что дело приобретает нехороший оборот. – Давайте успокоимся, и, наконец-то, проголосуем! Кто за то, чтобы оставить нашего скрипача в покое, и разрешить ему играть в своей квартире, прошу поднять руки.
Мгновенно – за – проголосовало ровно половина жильцов. Затем, слегка поколебавшись, поднялось ещё несколько рук.
— Уф… — облегчённо выдохнул старший. – Большинством голосов решение принято. И, значит, ломание скрипки, разбивание автомобиля, с последующей дракой и привлечением полиции – всё это отменяется. Вот и хорошо. Давайте стремиться жить как интеллигентные господа, дорогие товарищи. А для этого нам в жизни нужна красивая музыка. И она скоро будет. Вот, только скрипач с концерта вернётся, и начнётся. И посему — расходимся по квартирам. Спасибо за внимание.
