— Галь, открывай, это я! — голос Светланы звучал через дверь требовательно, будто она не просила, а приказывала.
Галина Петровна отложила вязание и нехотя поднялась с дивана. За окном февральский ветер гнал снег, а на часах было половина девятого вечера. Кто приходит в такое время без предупреждения?
— Света? — она приоткрыла дверь на цепочке.
За порогом стояла золовка с двумя чемоданами и рюкзаком. Рядом жались дети — Дарья и Артём, а у ног вертелся их пёс Рекс, скуля от холода.
— Пусти скорее, замерзаем! — Светлана протиснулась в прихожую, не дожидаясь приглашения. — Дети, заходите! Тётя Галя, как дела?
Галина растерянно смотрела, как её маленькая прихожая заполняется людьми и вещами. Двенадцатилетняя Дарья тихо сняла куртку, восьмилетний Артём прижался к её ноге, а Рекс уже обнюхивал углы.
— Светочка, а что случилось? — спросила Галина, закрывая дверь.
— Ой, не спрашивай! — Светлана скинула пальто прямо на пол. — Хозяйка съёмной квартиры нас выселила. Сказала, ремонт делать будет. А куда нам в такой мороз идти с детьми?
Галина посмотрела на племянников. Дарья стояла молча, опустив глаза, а Артём зевал, клюя носом от усталости.
— Понятно… — протянула она. — Проходите в комнату, согревайтесь.
Через полчаса её уютная двушка превратилась в общежитие. Светлана заварила чай на кухне, дети устроились перед телевизором, а Рекс улёгся на коврике у батареи.
— Ты не переживай, мы ненадолго, — Светлана плеснула кипятка в кружки. — Максимум недели на две, пока что-нибудь не найдём.
Галина кивнула, но внутри что-то сжалось. Она вспомнила последние слова Михаила перед операцией: «Галочка, если что со мной случится, ты за Светкой приглядывай. У неё характер тяжёлый, но она одна с детьми».
— Конечно, оставайтесь, — сказала она, разглаживая скатерть. — Миша бы не простил, если бы я вас в такую погоду не приютила.
Но уже через три дня стало понятно — «две недели» растянутся гораздо дольше.
Светлана вела себя так, будто всегда здесь жила. Занимала ванную по часу, готовила то, что хотела, включала телевизор на полную громкость. Дети носились по квартире, Рекс грыз тапочки, а соседка снизу уже дважды поднималась жаловаться на шум.
— Света, — осторожно заговорила Галина за завтраком. — А как дела с поиском жилья?
Светлана отмахнулась:
— Да что ты, цены какие сейчас! На мою зарплату ничего приличного не снять. Давай не будем торопить события.
Галина промолчала. Она знала, что Светлана работает продавцом в торговом центре, получает немало, но тратит все деньги на одежду и развлечения. А теперь ещё и экономит на жилье за её счёт.
Дни превращались в недели. Галина всё чаще задерживалась на кухне по вечерам, чтобы побыть одна. Её пенсия таяла — приходилось покупать продукты на четверых плюс корм для собаки. Коммунальные платежи выросли вдвое.
— Тётя Галя, — однажды подошла к ней Дарья, когда мамы не было дома. — Извините за маму. Она не хотела так получилось.
Девочка говорила тихо, виновато, и Галина почувствовала, как сердце сжимается. Дарья всё понимала, но что она могла сделать?
— Ничего, солнышко, — погладила племянницу по голове Галина. — Мы же семья.
Но когда соседка в третий раз пришла с жалобами на лай и топот, Галина решилась на разговор.
— Светочка, — начала она, дожидаясь, когда дети уснут. — Мне неудобно перед соседями. И потом, коммунальные платежи…
— Ой, Галь, ну что ты! — перебила Светлана. — Разве тебе жалко? У тебя же пенсия приличная, по потере кормильца. А я одна детей тяну!
Упоминание пенсии кольнуло. Светлана знала, на что давит — на чувство вины перед памятью мужа.
— Дело не в деньгах, — попыталась объяснить Галина. — Просто…
— А в чём тогда? — в голосе Светланы появились металлические нотки. — Скажи прямо — тебе надоели мои дети?
— При чём здесь дети? Я их люблю!
— Вот и хорошо, — смягчилась Светлана. — Потому что если нас сейчас выгонишь, то больше их не увидишь. У меня гордость есть. И потом, что бы Миша сказал?
Это был удар в самое больное место. Галина опустила глаза. Михаил действительно просил заботиться о сестре. А дети… как же дети?
Месяц превратился в два. Галина научилась жить в собственной квартире, как гостья. Она вставала раньше всех, чтобы успеть в ванную, готовила завтрак и тихо сидела на кухне, пока остальные спали.
Артём привязался к ней всё сильнее. Каждый вечер просил почитать сказку, рассказывал о школе, называл тётей Галей. Дарья помогала по дому, мыла посуду, убиралась в комнате. Только Светлана вела себя так, будто делала одолжение, разрешая Галине жить в собственном доме.
Как-то вечером, когда Галина складывала постиранное бельё, она услышала разговор Светланы по телефону:
— Да нет, Ленка, снимать пока не буду. Тут удобно устроились, чего торопиться? У Гальки всё равно никого нет, ей даже веселее с нами.
У Галины руки задрожали. Она прислушалась.
— Конечно, экономим прилично! Представляешь, двадцать тысяч в месяц остаётся. На отпуск летом как раз хватит съездить с детьми к морю.
Двадцать тысяч. Больше, чем пенсия Галины. Значит, Светлана могла снять жильё, но предпочитала жить за чужой счёт.
Галина тихо прошла в свою комнату и села на кровать. На тумбочке стояла фотография Михаила. Он улыбался, обняв сестру и племянников на дне рождения Дарьи.
— Миша, — прошептала она. — Что мне делать? Я же обещала…
Но Михаил молчал, как молчал уже пять лет.
На следующий день Галина решилась. Дождалась, когда дети ушли в школу, и заговорила со Светланой:
— Светочка, давай честно поговорим. Я знаю, что у тебя есть деньги на съёмную квартиру.
Светлана замерла с чашкой кофе в руках.
— Откуда ты знаешь?
— Слышала твой разговор с Леной.
Повисла пауза. Светлана поставила чашку и внимательно посмотрела на золовку.
— Ну и что? — спросила она наконец. — Я что, не имею права копить деньги на будущее детей?
— Имеешь. Но не за мой счёт.
— За твой счёт? — голос Светланы стал жёстким. — А кто тебя просил нас кормить? Ты сама предложила!
— Потому что думала, вы действительно в беде!
— Мы и в беде! У детей нет отца, я одна их тяну! — Светлана встала, сверкая глазами. — А ты что, думала, мы просто так к тебе приехали? Нет, Галина Петровна! Это ты должна нам помогать! По завещанию Миши половина этой квартиры должна была отойти мне!
Галина похолодела. Никакого завещания не было, квартира была оформлена на неё одну.
— Какого завещания? — прошептала она.
— Миша мне говорил, что позаботится обо мне и детях! — Светлана стукнула кулаком по столу. — А ты что, думала, просто так получила эту квартиру? Я могла через суд добиваться своего, но пожалела тебя!
Это была ложь, и Галина это знала. Но семена сомнения были посеяны.
— Слушай меня внимательно, — Светлана подошла ближе. — Если ты нас выгонишь, то больше никого из нашей семьи не увидишь. Ни Дашу, ни Артёма. И всем расскажу, какая ты жадная и чёрствая. Что выгнала племянников на улицу.
Галина смотрела на неё и не узнавала. Когда Светлана стала такой? Или она всегда была такой, но Галина не видела?
— Подумай хорошенько, — добавила Светлана. — Мне-то что? Я молодая, красивая, найду себе мужика с жильём. А ты останешься совсем одна. И перед Мишей стыдно будет.
Вечером Галина сидела на кухне и смотрела в окно. За стеклом кружили снежинки, а в квартире слышался детский смех — Артём играл с собакой.
Она думала о Михаиле, о том, чего бы он хотел. Чтобы она была счастлива или чтобы жертвовала собой ради его сестры? Она думала о детях, которых полюбила, как своих. Можно ли лишить их крова ради собственного спокойствия?
А ещё она думала о словах Светланы про завещание. А вдруг Михаил действительно хотел оставить сестре долю в квартире, но не успел оформить? Может, она действительно должна им эту помощь?
— Тётя Галя, — рядом появился Артём с учебником. — Поможете с математикой?
Галина посмотрела на племянника — такой же добрый и открытый, как был Михаил в детстве. Как она могла выгнать его?
— Конечно, солнышко, — она обняла мальчика. — Садись, сейчас разберём.
А за их спинами Светлана разговаривала по телефону и планировала летний отпуск на сэкономленные деньги.
Галина поняла — она попала в ловушку, выбраться из которой уже не сможет. Память о муже, любовь к детям, страх одиночества — всё это намертво приковывало её к ситуации. Светлана оказалась сильнее.
И когда месяц спустя соседи пригрозили жаловаться в управляющую компанию, Галина просто купила беруши и стала спать в них. А когда закончились деньги на её банковском счёте, она продала золотые серьги — последний подарок мужа.
Но детей она не предала. И это было самое главное. Так она себя убеждала каждый вечер, засыпая под звуки чужой жизни в собственном доме.
