– Опять она в отпуск ездила… Да откуда у нее деньги?!
Юлия ткнула пальцем в экран смартфона, увеличивая фотографию. Марина в соломенной шляпе, за спиной – лазурное море, белый песок, пальмы. Идеальная картинка. Идеальная жизнь…
А ведь они когда-то жили одинаково. На первом курсе экономического делили одну комнату в общежитии, варили макароны на двоих, мечтали о больших карьерах. Потом Марина вышла замуж, родила Вику, развелась – и вот тут их дороги разошлись. Юлия пошла по другому пути: стабильная работа бухгалтером, надежный муж, ипотека, ребенок, раз в год отпуск у моря. Все как у людей. Все как положено.
А Марина после развода словно с цепи сорвалась. Какие-то курсы, непонятный графический дизайн, заказчики из Европы и Америки. Юлия тогда еще посмеивалась. Фриланс – это несерьезно, нестабильно!
Пять лет прошло с тех пор. Марина теперь зарабатывала больше, чем они с Игорем вместе. В три раза больше. Может работать из любой точки мира. Может среди недели гулять с дочкой в парке, пока нормальные люди сидят в офисах. Может уехать на месяц в теплые страны – просто так, потому что захотелось.
– Мам, а когда мы поедем на море? – Артем появился бесшумно, заглянул матери через плечо.
– В июле, солнышко. Как всегда.
– Опять на неделю… А почему только на неделю? Вика говорит, они месяц жили у моря. Целый месяц! Там были горы, они поднимались, и видели облака снизу. Представляешь?
Юлия представляла. Слишком хорошо представляла.
– У всех все по-разному, Темочка. Иди спать.
– А еще Вика сказала, что в Грузии люди говорят «гамарджоба», это значит «привет». Она уже знает двадцать слов на грузинском. И еще английский учит с настоящей американкой по интернету. А я английский буду учить?
Что-то болезненно сжалось в груди. Юлия погладила сына по голове, стараясь не выдать, что творилось внутри.
– Будешь, конечно, сынок. В школе.
Артем ушел, а Юлия еще долго смотрела в одну точку. В школе. Обычный английский в обычной школе. Не с носителем языка по скайпу, не в языковом лагере на Мальте, не во время месячного погружения в среду. Обычный. Как у всех.
Почему «как у всех» вдруг стало синонимом «хуже»?
Она попыталась вспомнить, когда именно начала сравнивать. Наверное, после той встречи полгода назад, когда Марина приехала в Москву между своими поездками. Они сидели в кафе, Марина рассказывала о новом проекте для какого-то стартапа из Калифорнии, о том, как здорово, что можно работать три часа в день и зарабатывать больше, чем раньше за полную неделю. А Юлия кивала, улыбалась и думала: почему не я?
С тех пор это «почему не я» прочно вплелось в ее жизнь.
Юлия начала считать. Новый ноутбук Марины – тысяч сто пятьдесят, не меньше. Курсы Вики – двадцать тысяч в месяц минимум. Перелет в Таиланд на двоих – еще тысяч двести. Аренда квартиры там – непонятно сколько, но явно не копейки. И это только верхушка айсберга.
Она делала все правильно: работала, копила, планировала и не тратила лишнего. А Марина – одинокая мать, без мужа, без стабильности – путешествовала по миру, пока Юлия выбирала между кофе на работе и экономией ста рублей.
Игорь вернулся около девяти.
– Привет. – Он чмокнул жену в щеку и открыл холодильник. – Что на ужин?
– То же, что и всегда. Картошка с котлетами.
– Отлично.
Он сел за стол, начал есть. Юлия смотрела на Игоря и думала: вот он, ее муж. Надежный и предсказуемый. Восемь лет на одном месте. Та же зарплата, что три года назад, с поправкой на инфляцию. Никаких амбиций, никаких планов, никакого желания достичь большего.
– Маринка опять в Таиланде, – сказала она как бы между прочим.
– М-м, – промычал Игорь, не отрываясь от тарелки.
– Третий раз за год.
– Хорошо ей.
– Хорошо? – Юлия не удержалась. – Хорошо, что она одна с ребенком зарабатывает больше нас двоих? Хорошо, что может себе позволить то, о чем мы даже мечтать не можем?
Игорь поднял глаза. В них промелькнуло что-то похожее на усталость.
– Юль, ну что ты хочешь от меня? У нее другая работа, другая жизнь. Она рискнула и выиграла. Мы же живем стабильно.
– Стабильно нищими!
– Мы не нищие. У нас все есть.
– Что у нас есть? Квартира? Работа? Жизнь от зарплаты до зарплаты? Артем даже толком ничего не видит, пока Вика…
– Юля, хватит. Я устал. Можно просто поесть?
Но остановиться она уже не могла. Слова лились сами, копившиеся месяцами, пропитанные горечью и обидой. Почему он не ищет работу получше? Почему не развивается? Почему не учит английский, не проходит курсы, не пытается хоть что-то изменить? Марина смогла – одна, без поддержки, с маленьким ребенком. А он что?
Игорь слушал, жевал, молчал. Потом аккуратно положил вилку.
– Я не Марина. И никогда ею не стану. Запомни это.
Он встал и ушел в комнату. Юлия осталась одна с раскаленной злостью внутри.
Так продолжалось неделю, две, месяц. Конфликты нарастали, как снежный ком на горном склоне. Юлия срывалась по любому поводу: не так помыл посуду, не туда положил ключи, слишком поздно пришел, слишком рано лег. Все становилось доказательством его несостоятельности, его неспособности дать семье достойную жизнь.
Игорь сначала оправдывался, объяснял, пытался урезонить. Потом замолчал. Начал задерживаться на работе, уходить к друзьям на выходных, возвращаться, когда она уже спала. Отдалялся физически и эмоционально, строил невидимую стену между ними.
А Юлия продолжала сравнивать. Каждый пост Марины – удар под дых. Каждая фотография – напоминание о том, чего у нее нет и никогда не будет. Зависть разъедала изнутри, как кислота, превращая обычные вещи в символы поражения.
Апогей наступил в апреле.
– Ты неудачник! Я зря связала с тобой жизнь! Пока нормальные люди строят будущее, ты просиживаешь штаны в своем офисе за копейки!
Игорь долго молчал. Потом встал, прошел в спальню, достал сумку.
– Что ты делаешь?
– Ухожу.
– Куда?
– К маме. Мне нужно подумать. О нас. О том, есть ли вообще это «мы».
Он собирал вещи методично, спокойно. Футболки, джинсы, бритва, зарядка. Юлия стояла в дверях, не веря происходящему.
– Ты не можешь просто уйти!
– Могу. – Он застегнул сумку. – Я устал быть виноватым в том, что мы не миллионеры. Устал слушать про Марину каждый день. Устал быть не тем, кого ты хочешь видеть рядом.
– А как же Артем?
– Артему я останусь отцом. Вне зависимости от того, что будет с нами.
Юлия осталась одна. С шестилетним сыном, с ипотекой, со счетами и с руинами того, что еще недавно называлось семьей.
Но вместо раскаяния пришло осознание. Во всем виновата Марина. Это она со своими фотографиями, рассказами, хвастовством. Это она заставила Юлию увидеть правду о собственной жизни. Это она разрушила брак. Не специально, конечно, но разве это что-то меняет?
А потом Юлия поняла, что не потянет. Зарплата бухгалтера – сорок семь тысяч после вычетов. Ипотека – двадцать восемь. Коммуналка – восемь. Детский сад – пять. На еду, одежду, хоть какую-то жизнь оставалось меньше шести тысяч. Родители помогали, но с неохотой и укором. Они считали, что именно Юлия разрушила брак.
Артем не понимал, что происходит.
– Мам, а когда папа вернется?
– Не знаю, солнышко.
– А почему он ушел? Он на нас обиделся?
– Нет. Просто… так бывает у взрослых.
– А Вика говорит, у нее папа тоже отдельно живет. Но она к нему ездит на каникулы. Я тоже буду?
При упоминании Вики что-то темное шевельнулось в груди.
– Иди делать уроки!
Артем вздрогнул от тона матери и убежал. Юлия потом плакала в ванной, зажимая рот ладонью, чтобы сын не слышал.
В мае она позвонила Марине. Ярость затопила ее с головой.
– Юля? Привет! Как я рада тебя слышать, мы так давно…
– Ты разрушила мою семью.
Пауза на том конце провода.
– Что?
– Ты и твоя идеальная жизнь. Ты специально, да? Специально показывала, как у тебя все хорошо, чтобы я поняла, какое у меня серая жизнь?!
– Юля, подожди, я не понимаю…
– Все ты понимаешь! Игорь ушел. Из-за тебя. Потому что я наконец увидела, что он обычный офисный планктон! А все потому, что начала сравнить наши жизни!
– Юля, пожалуйста, давай встретимся, поговорим спокойно…
– Спокойно?! После того, что ты сделала?!
Она орала в трубку минут пятнадцать. Выливала все: зависть, обиду, злость. Марина пыталась вставить слово, объяснить, что никогда не хотела причинить боль, что всегда считала их дружбу настоящей – но Юлия не слушала. Наконец она бросила трубку и заблокировала Марину везде: в телефоне, в соцсетях, в мессенджерах.
Марина пыталась связаться через общих знакомых. Писала письма на электронную почту. Просила передать, что любит Юлю, что не понимает произошедшего, что готова поговорить в любое время.
Юлия отвечала одинаково: не хочу иметь ничего общего с этим человеком. И рассказывала всем, как Марина разрушила ее семью своим хвастовством. Друзья слушали, кивали, отдалялись. Никто не хотел участвовать в чужой драме.
Но полностью отпустить не получалось. Юлия создала фейковый аккаунт – пустая страница с чужим именем – и продолжала следить. Каждый день. Каждый вечер. Листала фотографии Марины, читала посты, изучала комментарии. Это превратилось в ритуал, в зависимость, в единственный способ хоть как-то быть причастной к той жизни, которой у нее никогда не будет.
А потом Юлия начала строчить комментарии под фото: «Неужели не стыдно хвастаться, когда другие еле сводят концы с концами?» Злобные сообщения в личку: «Некоторые люди из-за таких, как ты, разводятся».
Жизнь Марины тем временем продолжалась. Новые фотографии из Испании – она увезла Вику на месяц, записала в местную школу для погружения в язык. Радостные посты о крупном проекте, благодарность жизни за возможности, за свободу, за счастье. Все искреннее, настоящее – Марина никогда не умела притворяться.
И это было хуже всего.
Юлия обновила страницу. Еще раз. Еще.
Искала хоть что-нибудь. Намек на проблемы. Признак усталости. Тень несчастья в глазах. Хоть какое-то доказательство, что идеальная картинка – ложь.
Ничего.
Она откинулась на спинку стула и уставилась в потолок. Игорь так и не вернулся. Подал на развод через месяц после ухода. Друзья исчезли – кто устал от ее жалоб, кто не захотел выбирать сторону. Работа превратилась в пытку – восемь часов цифр и отчетов, а потом домой, в пустую квартиру, к спящему ребенку и экрану телефона.
Но все это было неважно. Юлией двигала лишь одна мысль – найти проблемы в жизни Марины.
Экран телефона светился в темноте, отражаясь в ее сухих, воспаленных глазах.
Обновить.
Обновить.
Обновить…
