Дорога предстояла дальняя, Прохор устроился в электричке, а напротив него сидела симпатичная немного пухленькая молодая женщина лет тридцати. Она его заинтересовала, видно было по его глазам, что совсем не против с ней поговорить.
— Симпатяшка какая с ямочками на щечках, — отметил он про себя, — поговорить бы с ней. Время быстрей пройдет в дороге, ну и очень нравится мне эта попутчица. Помню, в студенческие годы гурьбой ездили тоже на электричках, пели песни под гитару, а потом бабушка меня встречала любимыми пирогами. Эх, давно это было.
Прохор невольно улыбнулся, вспомнив свою бабушку и бросив взгляд на попутчицу увидел, что она смотрит на него вопросительно. Он не знал, что она вдруг подумала, улыбается мужчина напротив, наверное, что-то с ней не так, оглядела себя и пожала плечами. Тут и до него дошло. Он опять улыбнулся.
— Прохор мое имя, а ваше?
— Дана, — сказала она серьезно, — а почему вы улыбаетесь, глядя на меня, что-то со мной…
— Нет-нет, ну что вы, даже наоборот. Я просто улыбаюсь своим мыслям, бабулю свою вспомнил и ее вкусные пирожки, когда в студенческие годы приезжал к ней на каникулы.
— Понятно, — проговорила Дана и тоже улыбнулась, а Прохор чуть дар речи не потерял от ее нежных ямочек на щечках. – А я-то уж думала, со мной что-то не так.
Завязался разговор. Дана словно магнит, всегда притягивала собеседников, часто навещая мать в поселке. Она даже вначале была всегда недовольна:
— И чего лезут в душу, вот мне это надо, их выслушивать?
А потом уже и сама не замечая втягивалась в разговор, поддерживала тему. Но в этот раз ей попутчик понравился. Прохору тридцать восемь лет, живет в областном городе. Он сообщил ей, что едет в тот же поселок, где живет и ее мать.
— Я давно не видел брата Игоря, лет десять не встречались. Вот решил отдохнуть от мегаполиса, от суеты. Даже свою машину оставил в гараже, захотелось, как раньше на электричке, вспомнить молодость, — смеялся он бархатным смехом, от которого у Даны вдруг заволновалось сердечко. — Бабушка моя жила в поселке. Брат женился там на местной. Давно не встречались с ним. Сам я недавно развелся с женой, неудачно сложилась наша семейная жизнь, молодая и ранняя, а я не разглядел вовремя, ну да ладно…
— А я часто навещаю маму, она одна, помощь тоже ей требуется. У меня правда работа неспокойная, но на выходные вырываюсь. Она у меня одна, и я у нее тоже.
Дана улыбалась, и вновь на пухлых щеках появились ямочки, глаза заискрились. Прохор, как врач, отметил пышную грудь, свежий румянец, все говорило, она пышет здоровьем. Он хотел спросить, а как же муж, семья, но она опередила.
— С подругами не хожу по кафешкам, нет у меня молодого человека, времени нет, да и пухляшка я, все норовят меня ущипнуть. Работа и мама на первом месте.
Он улыбался, нравилась ему «пухляшка», как назвала она сама себя и отметил, как легко Дана говорит о себе правду.
— Я бы тоже не против ущипнуть вас за щечки, — засмеялся он, а она улыбнулась, поняла по его взгляду, что ее ямочки приворожили попутчика.
Прохор начал расспрашивать о поселке, знал, что поселок этот Богом заброшенный, как и многие деревни, такие же поселки. Ему интересно, где работает молодежь, где лечатся, какие у людей занятия и проблемы.
Дана смотрела на него и немного ехидно произнесла:
— Как будто вы с луны свалились.. Не знаете, что не пашется и не сеется вокруг, на селе и в поселках многие пьют, а кто не пьет и хваткий, те занимаются своим делом. Кто пчелами, кто лесом занимается, кто своим хозяйством. Ну а насчет лечения, то известно, если положишь в карман, то врач тебя внимательно осмотрит. Все, как и везде, деньги есть – ты человек, денег нет – то и не человек вовсе.
отец каждую тропинку в лесу знал
Прохор поразился услышанному, поразился с какой болью все это было сказано. Он работал в своей областной больнице врачом хирургом и не было у него времени вникать в эту жизнь. Работал и работал, отдыхал и вновь работал. Пациентов очень много…
— Мой папа был лесничим, — говорила Дана серьезно. – Каждую тропинку в лесу знал, лес оберегал, ему было жаль каждую елочку, вырубленную к Новому году. Все принимал близко к сердцу. А когда стали незаконно вырубать лес гектарами, он и вовсе получил инфаркт, не выдержал и умер. Так все воспринимал.
— Дааа, дела, — проговорил Прохор. – Если честно, Дана, я не в курсе. Я далек от всего этого.
— Зато сейчас в поселке есть пилорама, хваткий такой мужик. Вся местная власть у него в «кармане». Пилят лес под корень, людей он эксплуатирует, платит копейки, а людям, что делать, работы нет в поселке. Одни пилят за копейки, а другие срубы продают за тысячи. В общем такая жизнь. Мне это все не нравится. Но ничего я доберусь когда-нибудь до них. Пойдут сами лес валить.
Прохор заметил, с какой болью говорит Дана о рано ушедшем отце, о лесе. Голос ее нежный и красивый, заслушаешься.
— Вот она открытая и честная душа, чистая, трепещет, как цветок на ветру. Такая не обманет, вот бы мне такую жену. Без хитрости, без выгоды, не то что моя бывшая.
Время пролетело незаметно, они вышли вместе из электрички и попрощавшись, разошлись в разные стороны.
Прохор обнимался с братом и не узнавал его. Игорь стал здоровым, уверенным, нагловатым и снисходительно похлопывал по плечу младшего брата. Прохор удивился, увидев дом-терем в два этажа, большую баню, гараж с автоматическими воротами, шикарную машину во дворе. Игорь был доволен — он хозяин.
Жена его Марина накрыла большой стол, чего только на нем не было, потом приехали гости, которых пригласили в честь приезда брата. Прохор заметил, что в окружении брата все нужные люди: прокурор, врач, гаишник, главбух, и ни одного друга детства. Все старше брата.
— Да, богато живет мой Игорь, куда мне до него, простому врачу, — подумал он.
Отпуск прошел быстро. Охота, рыбалка, баня, веселье, но нужно было возвращаться домой. Когда ехал обратно в электричке, вспоминал Дану с теплом, ямочки на ее щеках остались в памяти.
Прошло пять лет. Прохор так и не женился, не хватало времени, весь ушел в работу. А если честно, не смог встретить женщину, похожую на Дану, почему-то не мог ее образ забыть. Подошел очередной отпуск, решил вновь съездить к брату. На сей раз поехал на машине.
Игорь встретил Прохора нерадостно, изменился, стал смурной, похудевший, растерянный.
Жена тоже сникла, словно чужие друг другу. Стол уже не такой богатый, брат спросил:
— Игорь, что произошло за это время. Ты совсем другой?
— Ну что? Бизнес мой пошел ко дну. Прокурорша здесь объявилась. Весь мой бизнес перевернула. К деньгам абсолютно равнодушна, ничем не подмажешь. Такая упертая. Обвинила меня в незаконной вырубке, во взятках должностным лицам, еще кое-что по мелочи… Вот я и влип. А сама местная, из нашего поселка, работает в районе. Жду суда. Не выкрутиться мне, ждут меня места не столь отдаленные или многомиллионный штраф.
Марина с ними за столом не сидела, Прохор удивился и спросил:
— А чего жена глаз не показывает?
— А мы с ней в разводе. Она, как узнала обо всем, так сразу на развод подала. Живем, как соседи. Маринка надеется, что меня посадят, так хочет. Как на моря разные ездить нравилось, а как туго пришлось, сразу на развод. Вот такая моя жизнь, брат, лесоповальная.
договорились о встрече в кафе
На следующий день Прохор поехал в райцентр, зашел в магазин купить минералки, да и так что-нибудь. На выходе столкнулся с женщиной в форме, и даже испугался. Отступил. Перед ним стояла Дана, улыбалась и те же ямочки были на щеках. Только прокурорская форма придавала строгость.
— Прохор, — первой опомнилась она, — здравствуйте, а я уж думала больше и не увидимся, — улыбалась она, а он смотрел на ее ямочки.
— Здравствуйте, Дана. Не ожидал, какая вы строгая! Я даже и не спросил тогда, где и кем вы работаете. Все так серьезно…
— Да, работа серьезная. Кто-то должен за порядком в стране смотреть и законы соблюдать.
Поговорив немного, договорились о встрече в кафе следующим вечером. Дана пришла в красивом платье, совсем не такая, как в форме. А именно такая, какую он встретил в электричке.
Прохор не говорил о брате, а больше слушал ее. Как всегда она вызывала у него восхищение и желание обнять, поцеловать, прильнуть к ее щечкам.
Он понимал, любовь его зацепила, даже стиснула в тиски так сильно, что он думал только о ней. Дана боялась спросить, когда он уезжает. Понимала, что Прохор областной город и больницу не променяет на район.
— Да и кто знает, любит он меня, как я его. Молчит и ничего не говорит, но голос его волнительный, — думала она.
Он тоже думал:
— Я полюбил Дану, что мне мешает остаться? А может забрать с собой, но ведь не поедет. Да и назначена она сюда, должность у нее.
Так и молчали. Прохор боялся взять ее за руку, а вдруг она не согласится, и в ответ он услышит отказ. Причем боялся из-за брата. Она уже узнала от него, что Игорь его брат. Долго сидели в кафе, потом он проводил ее и уехал к брату.
Игорю признался, что влюбился в ту прокуроршу, но тот не обиделся. Понимал, одно дело закон, другое – любовь. Прекрасно понимал, сам нарушил закон и сам должен отвечать.
Расстались Прохор с Даной тяжело, с каким-то осадком на сердце недосказанностью. Прохор уехал. Прошло полтора месяца и Дана узнала, что в их районную больницу назначен новый главный врач, какой-то из областной больницы. Даже узнала, что не женатый, красивый и принципиальный.
Когда выходила с работы, вдруг увидела Прохора. Тот стоял с букетом цветов и улыбался, спешил навстречу.
— Здравствуй, моя родная. Не смог больше вытерпеть. Приложил все усилия, и вот я здесь. Выходи за меня замуж. Отказ не принимается, сразу предупреждаю. Когда вернулся домой, понял, без тебя жизнь не в радость, не могу работать, спать, есть. А от моей работы зависит жизнь и здоровье людей, — проговорил Прохор, не останавливаясь.
Дана улыбалась.
— Ты думаешь мне легче? Я сама не могу спать, есть. А тут еще твой брат и целая цепочка за ним. Но если ты бросил свою область, значит любишь меня, и все у нас будет хорошо. Я согласна.
Потом они поехали в поселок знакомиться с матерью Даны, та даже опешила… с бухты-барахты ее серьезная дочь замуж выходит. А Прохор с Даной смеялись, глядя друг на друга влюбленными глазами.
