– Здравствуй, Верочка! Как я рада тебя видеть! – Анна бросилась обнимать сестру, но та лишь неловко похлопала её по спине.
– Привет, Ань. Давно не виделись.
Вера прошла в гостиную, цепким взглядом окидывая обстановку. Анна засуетилась, забрала у сестры пальто.
– Присаживайся! Я так готовилась, хотела, чтобы всё было по-особенному.
Вера присела на краешек дивана, сложив руки на коленях. Анна внезапно почувствовала себя неуютно в собственной квартире.
– Может быть, вина? Я купила твоё любимое, помнишь, как в детстве…
– Давай обойдёмся без ностальгии, – оборвала её Вера. – Зачем ты меня позвала? Только не говори, что соскучилась.
Анна растерялась. Прямота сестры всегда выбивала её из колеи.
– Верочка, послушай… Я правда по тебе скучала. Мы же сёстры! Неужели нельзя просто посидеть, поговорить по душам…
– По душам? – хмыкнула Вера. – Ты серьёзно? После всего, что между нами было?
Анна вздохнула. Разговор с самого начала не задался.
– Может, оставим прошлое в прошлом? Я так хочу наладить наши отношения. Мне даже подарок для тебя…
Анна подошла к комоду, достала красиво упакованную коробку. Протянула сестре.
– Это тебе. Я увидела её и сразу подумала, что она идеально тебе подойдёт.
Вера недоверчиво посмотрела на сестру, но всё же взяла коробку. Распаковала. На колени ей скользнула мягкая кашемировая шаль, переливающаяся оттенками бордового и золотого.
– Примерь, пожалуйста! – взмолилась Анна. – Я так её выбирала, хотела угодить…
Лицо Веры потемнело. Она резким движением отбросила шаль на диван.
– Ты издеваешься надо мной? – процедила она сквозь зубы.
– Что? Вера, о чём ты…
– Думаешь, я не могу сама себе такую купить? Думаешь, мне нужны твои подачки?
Анна в недоумении смотрела на сестру. Её трясло.
– Я не это имела в виду… Просто хотела сделать тебе приятный подарок…
– Приятный? – взорвалась Вера. – Да ты всю жизнь пыталась сделать мне «приятно»! С самого детства! Только вот мне всегда доставались обноски, а тебе – всё самое лучшее! И одежда, и игрушки, и мамина любовь!
Анна отшатнулась, будто от пощёчины. Она открыла было рот, но Вера не дала ей и слова вставить.
– Ты всегда была лучше меня, да, Анечка? Примерная девочка, гордость семьи! А я – так, погремушка при тебе. Довесок. Второй сорт!
Вера схватила злополучную шаль, скомкала и швырнула в дальний угол комнаты.
– Можешь засунуть свои подарки куда подальше, – прошипела она. – Я не нуждаюсь в твоей жалости. И в тебе я тоже больше не нуждаюсь.
Вера резко развернулась и бросилась вон из квартиры, напоследок хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла.
Анна стояла посреди гостиной – оглушённая, растерянная. Свечи на столе догорали, роняя горькие слёзы воска. Анна смотрела на брошенную шаль, и перед её глазами вставали картины прошлого. Анна медленно опустилась на диван, не сводя глаз с отвергнутого подарка. В ушах всё ещё звенели обвинения Веры. Неужели сестра действительно так себя чувствовала все эти годы? Анна заставляла себя вспоминать их детство в поисках подтверждения.
Первое, что всплыло в памяти – мама, протягивающая ей новенькое пальто. Тёмно-синее, с блестящими пуговицами, мягкое и тёплое. Анна сама выбирала его в магазине. А рядом стояла Вера в потрёпанной куртке Анны. «Ты же понимаешь, милая, оно ещё совсем хорошее, прослужит тебе не один сезон!» — мамин голос звучал так отчётливо, будто это было вчера.
Анне купили красивую куклу с целым гардеробом платьев. Вера с восхищением смотрела, как сестра наряжает игрушку. «Мама, купи мне тоже такую!» — просила она. Но мама лишь качала головой: «Анина кукла ещё совсем новая, поиграй с ней». Вера брала куклу так бережно, будто это хрустальная ваза. А потом Анна находила игрушку заброшенной в углу комнаты…
Анна вспоминала всё новые и новые детали. Похвала учителей, которую получала она, и редкие скупые слова в адрес Веры. Её победы в школьных конкурсах — и тихие достижения младшей сестры, остававшиеся незамеченными. Поездки в лагерь, дорогие подарки, внимание родни — всё дл Анны. Вера всегда была на вторых ролях.
И ведь сама Анна никогда этого не замечала. Она искренне любила сестру, старалась заботиться о ней. Но выходило так, что даже её забота выглядела как подачка в глазах Веры. Гордая, ершистая Вера, из последних сил скрывающаая свои настоящие чувства…
В голове не укладывалось, как Анна могла быть так слепа. Почему она не видела страданий собственной сестры? Почему не пыталась что-то исправить? И можно ли теперь, спустя столько лет, хоть что-то изменить? Или между ними выросла такая стена, что не разрушить никакими словами и поступками?
В сердце теплилась слабая надежда. Вдруг получится объясниться? Показать Вере, что Анна правда любит её, что никогда не хотела сделать ей больно. Что готова меняться, прислушиваться, быть рядом. Сделать всё, чтобы Вера почувствовала себя по-настоящему близким и родным человеком.
Анна поднялась с дивана, подошла к окну. За стеклом сгущались ранние осенние сумерки. Где-то там, в переплетении улиц, Вера шла сейчас домой — обиженная, уязвлённая, разгневанная. Анна должна её найти. Должна попробовать всё исправить, пока не стало слишком поздно. Пока между ними не пролегла окончательная непреодолимая пропасть.
Анна вытащила телефон, открыла сообщения. Пальцы застыли над клавиатурой. Что написать? Как подобрать слова, чтобы Вера поверила в её искренность? Чтобы дала шанс всё объяснить и попросить прощения?
«Верочка, милая, — начала набирать Анна, — пожалуйста, давай поговорим. Я поняла, как сильно тебя обидела, сама того не осознавая. Но клянусь, я никогда не хотела унизить тебя или показать своё превосходство. Ты самый родной для меня человек. Возможно, я не умела любить тебя правильно, и мне очень жаль. Но я готова меняться. Ради наших отношений, ради того, чтобы ты была счастлива. Пожалуйста, дай мне шанс всё исправить…»
Анна перечитала сообщение. Стёрла, набрала заново. Снова стёрла. Как же сложно подобрать правильные слова! В конце концов она отправила короткое: «Вера, нам нужно поговорить. Я тебя очень прошу. Приходи завтра ко мне, я буду ждать в любое время».
Ответа не было. Анна не находила себе места, меряя шагами комнату. Наконец телефон ожил, оповещая о новом сообщении. Анна схватила его, чуть не выронив от волнения. Но это была не Вера. Пришла рассылка от её любимого магазина.
Следующие несколько часов Анна провела как на иголках. Она постоянно проверяла телефон, перечитывала своё сообщение, гадая, не слишком ли оно сухое и холодное. А может, наоборот, чересчур эмоциональное? Стоило позвонить? Или это только разозлит Веру ещё больше?
За окном сгустилась непроглядная темнота. Ответа от Веры всё не было. Анна обессиленно опустилась на стул, уронив голову на руки. Неужели она упустила свой шанс? Неужели теперь между ними никогда не будет по-прежнему?
В дверь позвонили. Анна вскочила как ошпаренная, бросилась открывать. На пороге стояла Вера — насквозь промокшая, растрёпанная, со следами слёз на щеках.
=== Вера молча смотрела на сестру, не решаясь переступить порог. В её глазах плескалась боль пополам с отчаянной решимостью. Анна застыла, боясь спугнуть этот момент, боясь сделать что-то не так.
– Вер, проходи, пожалуйста… Промокнешь ведь совсем, – тихо проговорила она, отступая в сторону.
Вера сделала несколько неуверенных шагов в прихожую. С её куртки на пол натекла лужица.
– Я получила твоё сообщение, – глухо сказала она, глядя в сторону. – Не знаю, зачем пришла. Наверное, чтобы сказать тебе – не трать время зря. Ничего ты не исправишь.
У Анны перехватило горло. Она шагнула к сестре, порывисто обняла её, не обращая внимания на мокрую одежду.
– Прости меня, Верочка. Прости, что я была так слепа и глуха к твоим чувствам. Что не замечала, как тебе было больно все эти годы. Ты не представляешь, как я себя виню…
– Не надо, – Вера попыталась отстраниться. – Я не за этим пришла. Не хочу твоей жалости.
– Это не жалость! – Анна заглянула сестре в глаза, надеясь, что та увидит всю глубину её чувств. – Это любовь. Самая искренняя, какая только может быть. Пусть я не умела её правильно проявлять, но она всегда жила в моём сердце. И всегда будет жить, что бы ни случилось.
По щеке Веры скатилась одинокая слеза. Она покачала головой.
– Я столько лет на тебя злилась. Считала тебя своим врагом, соперницей, которую нужно превзойти. А ты… любила меня? По-своему, неправильно, но любила?
– Больше всех на свете, – прошептала Анна, стирая слезу с лица сестры. – И я сделаю всё, чтобы ты в этом никогда больше не сомневалась. Только дай мне шанс. Дай нам обеим шанс начать сначала.
Плечи Веры затряслись от беззвучных рыданий. Она уткнулась лбом в плечо сестры, обнимая её так крепко, будто боялась, что та исчезнет. Анна гладила её по мокрым спутанным волосам, чувствуя, как с каждой слезинкой тает стена между ними.
Они простояли так целую вечность, не размыкая объятий, не произнося ни слова. А потом Вера отстранилась, утёрла слёзы тыльной стороной ладони.
– Я дам тебе шанс, – тихо сказала она. – Дам нам обеим шанс. Потому что, знаешь… Я ведь тоже тебя люблю. Всегда любила, какой бы злой и завистливой ни была.
Анна улыбнулась сквозь слёзы. Её сердце пело от счастья и облегчения.
– Спасибо. Спасибо тебе, родная. Обещаю, я… Мы всё исправим. Теперь уже точно всё будет хорошо.
Она взяла сестру за руку и повела в комнату, где ещё недавно бушевала буря. Подняла с пола скомканную шаль, бережно расправила.
– Давай начнём всё заново прямо сейчас. Со второй попытки.
Вера слабо улыбнулась и позволила сестре накинуть шаль ей на плечи. Мягкая ткань окутала теплом и заботой. Впервые за много лет Вера почувствовала, что возвращается домой. Не в стены — в сердце.
