— Мам, зачем ты заняла денег у тети Зои?
Вот к этому повороту мама точно не была готова, потому сходу и не сообразила, чего бы такого соврать.
— Ну… это… мне просто немного не хватило…
— На что не хватало? На оплату коммуналки, которая и так оплачена? На еду, которую я тебе привожу? На лотерейные билеты, которые ты, как ты сказала, больше не покупаешь? А я вот сомневаюсь теперь в этом! Мам, ты в пирамиду не влезла?
— Сереж, да ты что?
— Что тогда? Барахло скупаешь?
***
Сережа с подозрением изучал цветочный горшок на подоконнике. Не то чтобы он ожидал найти там тайник с бриллиантами, но после всего, что произошло, он был готов ко всему. Просто он уже не мог как-то адекватно объяснить, куда у мамы пропадают деньги и рассматривал самые невероятные варианты. Может, она на них золото покупает и закапывает?
Каждый месяц, 15 числи, он переводил своей маме, Юлии Семеновне, сумму, вполне достаточную для комфортной жизни пенсионера, даже с учетом инфляции и прочих экономических катаклизмов. Но комфорта, судя по всему, в обители Юлии Семеновны не наблюдалось. Квартира напоминала музей советского быта с редкими вкраплениями современности (в основном в виде пластиковых контейнеров для еды, которые он сам приносил, да кофеварки с микроволновкой).
— Мам, ну серьезно, куда деваются деньги? — Сережа сделал все, чтобы это не выглядело грубо, но получилось немного грубовато, — На что ты их тратишь? Я же отправляю достаточно, чтобы ты ни в чем не нуждалась. А ты ходишь в том же, в чем ходила пятнадцать лет назад. Питаешь тем, что я привожу. Даже на лекарствах экономишь. Я говорил, чтобы ты откладывала деньги на санаторий? Их тоже нет? Понятно, нет. Так куда они пропадают? Я чего-то не знаю, мам?
Юлия Семеновна вздохнула с таким драматизмом, что можно было расплакаться от жалости.
— Ох, Сереженька, да что ты все спрашиваешь? Ты же сам знаешь, что жизнь нынче — сплошной аттракцион невиданной щедрости коммунальных служб! То за отопление насчитают космическую сумму, то за воду… Да и жизнь дорогая стала. Я вызвала сантехника — отдала кучу денег. Поменяла полотенца — вроде, недорого, а деньги улетели… Так, по мелочи, и набегает. Сама не знаю, на что они уходят. И потом, ты же знаешь, я человек сердобольный. Помогаю, чем могу.
Сережа приподнял бровь.
“Сердобольная” — это, конечно, хорошо, но он подозревал, что сердобольность мама граничит с тем, что она последнюю рубашку отдаст.
— Мам, кому ты помогаешь? Анне из соседней квартиры, которая уже лет двадцать “ждет” пенсию и “одалживает” у тебя деньги до этой самой пенсии, но с пенсии никогда не возвращает? Или дяде Жене, у которого “внезапно” прорвало трубу и ему срочно нужны деньги, чтобы эта труба смогла опохмелиться? Зачем таким помогать?
Юлия Семеновна покраснела.
— Ну что ты так, Сережа? Люди же просят… Нельзя быть таким черствым. Да и возвращают они. Пусть не сразу, но возвращают.
— Мам, я не черствый, я просто пытаюсь понять, почему у тебя вечно пустой холодильник и ты уже лет десять ходишь в одном и том же пальто! Ты же себе ничего не покупаешь! Ни нового платья, ни нормальной еды… Может, тебе уже пора распрощаться с этими советскими сервизами и купить что-нибудь современное?
Не-а, это на маму не действовало.
— Да что мне эти тряпки и тарелки! Мне бы только на похороны хватило…
Сережа закатил глаза. Эта тема всплывала регулярно. Мама просто эталон оптимизма.
Он достал телефон и заглянул в приложение. Суммы переводов были вполне приличными. Даже с учетом маминой “доброты” уж на новое пальто-то точно должно было хватить. Если, конечно, она опять не скупала пачками лотерейные билеты. Был у нее такой бзик. Сережа до сих пор вздрагивает, когда это вспоминает.
— Мам, опять лотерейки?
— Нет!! Ты что? — картинно обиделась она.
— Ну, кто тебя знает…
— Это было разовое помутнение.
— Ничего себе — разовое! Ты их скупала больше…
— Не продолжай, пожалуйста, Сереж. Я лотерейки не покупаю.
Внезапно у него зазвонил телефон. Тетя Зоя? Как неожиданно… Старая подруга семьи, крестная Сережи и просто очень умная женщина, с которой Сережа не общался непозволительно долго. Но с чего вдруг она решила позвонить именно сейчас?
Он вышел в коридор и ответил.
— Сереженька, здравствуй, дорогой! — затараторила она, — Как твоя мама? Все ли у нее в порядке?
— Да вроде ничего, тетя Зоя. А что такое?
— Да понимаешь, Юля ко мне заходила… Просила взаймы небольшую сумму. Я, конечно, дала… Но что-то я забеспокоилась. Не в ее характере занимать деньги. Может, у нее какие-то проблемы? Что у вас там? Я напрямую спрашивать постеснялась, решила у тебя узнать. Так все хорошо?
— Вроде, да…
Но он уже не уверен.
Живот неприятно скрутило. Проблемы? Да тут, похоже, целый клубок проблем, и он даже не знает, с какого конца его распутывать.
— Теть Зоя, спасибо, что позвонили. Я сейчас у мамы, постараюсь разобраться. Напишу вам потом, все ли в порядке.
— Да-да, ты поговори с ней, конечно.
Он повесил трубку, вернулся к маме, сел напротив и, скрестив руки, с подозрением уставился на нее.
— Мам, зачем ты заняла денег у тети Зои?
Вот к этому повороту мама точно не была готова, потому сходу и не сообразила, чего бы такого соврать.
— Ну… это… мне просто немного не хватило…
— На что не хватало? На оплату коммуналки, которая и так оплачена? На еду, которую я тебе привожу? На лотерейные билеты, которые ты, как ты сказала, больше не покупаешь? А я вот сомневаюсь теперь в этом! Мам, ты в пирамиду не влезла?
— Сереж, да ты что?
— Что тогда? Барахло скупаешь?
Маму допрашивать бесполезно. Сережа начал методично осматривать квартиру. Заглянул в шкафы, под диван, в те самые цветочные горшки на подоконнике. Никаких следов “финансовых злоупотреблений” обнаружено не было. Разве что старая копилка в виде огромной мыши, набитая мелочью. Но вряд ли там можно было найти сумму, которая неизвестным образом растворилась в пространстве. Так что мама покупает?
Заглянул в холодильник. Как и ожидалось, там его встретила атмосфера минимализма. Три вялых огурца, половинка лимона, покрытая плесенью, и кусок сыра, который еще царские времена застал.
— Мам, ты вообще что-нибудь ешь?
— Ем-ем. Да что мне эта еда! Я, что купила, то сразу приготовила и съела. То, что ты привозишь, тоже ем. Не волнуйся.
Сережа понимал, что так ничего не добьется. Нужно было менять тактику.
Но тут кто-то пришел.
Юлия Семеновна заметно напряглась.
— Ой, это, наверное, пенсию принесли, — засуетилась она.
— Пенсия тебе на карточку приходит, — сказал он, — Думаешь, я не помню?
Сережа подошел к двери и, не тратя времени на бесполезные вопросы, распахнул ее. К ним заглянула Люда, мамина племянница, а за ней маячил ее муж Валера и двое их отпрысков. Картина маслом. У всех были подозрительно большие сумки, которые они отчаянно пытались спрятать за спинами.
Сережа сразу все понял.
“Погорельцы” прибыли на плановую дозаправку. История о сгоревшем одиннадцать лет назад доме превратилась в их личную “кормушку”, и мама, судя по всему, исправно эту “кормушку” пополняла.
— Ой, тетя Юля, здравствуй! — сладким голосом запела Люда, увидев Сережу, — Сереж, привет. Мы тут просто… мимо проходили… И решили навестить… А нам повезло, что и Сережа приехал. Сразу со всеми пообщаемся. Как вы тут?
— Да вот, ничего… — пробормотала Юлия Семеновна, нервно поглядывая на Сережу, — Ну проходите, чего уж там… — добавила она, но Сережа перегородил дверной проем.
— Извините, но сегодня у нас “день закрытых дверей”, — заявил он, глядя на Люду и Валеру, — Так что проходите мимо.
Они попытались протиснуться, но Сережа не сдвинулся.
— Сереж, что на тебя нашло? — взвизгнула Люда, — Ты чего? Не толкайся! Я к тебе пришла, а не к тебе. Как ты можешь меня не пустить??
— Очень просто, — ответил Сережа, — Закрываю дверь и делаю вид, что вас не существует.
Он захлопнул дверь прямо перед их вытянувшимися лицами.
— Мам, что это было? Они что, у тебя тут регулярно питаются?
Юлия Семеновна, которая собиралась сказать сыну, как отвратительно он себя ведет, замялась.
— Ну, понимаешь, Сереженька… У них же дом сгорел… Это же твоя двоюродная сестра… Как я могу им не помогать?
— Мам, он сгорел одиннадцать лет назад! По их же вине! А работы у Валеры и до пожара не было. Но где-то же они живут. Или что, все это время они жили на пепелище? Они не пробовали работать? И вообще, почему ты врешь тете Зое, что тебе не хватает денег? Она мне только что звонила! Сказала, ты у нее в долг просила. Я теперь понял, куда деньги утекают…
Чтобы не отвечать, мама начала плакать.
— Ой, Сереженька, да ты не понимаешь… У них там обстоятельства…
— Обстоятельства? Да у них одни обстоятельства — хроническое нежелание работать. Да-да, ты очень добрая, ты милая, ты хочешь всем угодить, но все, финиш. Я не для того зарабатываю, чтобы на этих бездельников тратиться. Больше никакой помощи! Ясно? Никаких денег! Никаких продуктов! Ничего!
Юлия Семеновна кивнула сквозь слезы, но Сережа знал, что это еще не конец. От этих страдальцев, если уж они прилипли, избавиться практически невозможно.
И он оказался прав.
Через несколько дней Сережа решил сделать маме сюрприз. Войдя в квартиру, он услышал приглушенный разговор по телефону.
— …Да, да, Людочка, это я… Конечно, я помогу… Ты приходи завтра, я тебе кое-что передам… Только Сереже не говори… Он у меня такой… строгий… Нет-нет, он не против вас, он просто очень внимательно к деньгам относится. Не говори, в общем, ему ничего.
Сережа подкрался и вырвал телефон из рук матери.
— С кем это ты тут шепчешься?
Юлия Семеновна испуганно вскрикнула.
— Сереженька, это… это я с подругой… Мы тут про рецепты…
Сережа увидел номер Люды.
Сбросил.
— Не ври мне, мам. Я все слышал. Ты опять собираешься давать им деньги?
— Ну… они же просят… Сереж, в конце концов, кто тебе ближе, чем я и они? И так родни никакой не осталось, а тут племянница… Сестра твоя двоюродная! Когда у нее все наладится, она перестанет просить.
— Да никогда у них ничего не наладится. За одиннадцать лет не наладилось, а теперь — тем более. Пока ты поддаешься, они не отстанут. Хорошо! Хочешь, я сам устрою их жизнь?? Помогу с работой, прослежу, чтобы их устроили. Хочешь?
— Это было бы здорово! Они так давно работу не могут найти…
Не могут или не хотят? Ой, да все равно.
Сережа нашел их в их “родовом поместье” — той обшарпанной однушке, которую они снимали, там где, казалось, время остановилось в эпоху позднего Брежнева. Люда пригласила брата на кухню, Валера поплелся за ними, но не сказать, что ему было очень уж интересно.
— У меня к вам серьезный разговор.
— А чего надо? — огрызнулся Валера, чуя подвох.
— Я знаю, что вы постоянно выпрашиваете деньги у моей мамы. Это должно прекратиться.
Хорошо, что хоть не рассмеялись, но по их лицам было понятно, что им вообще наплевать на все, что он там говорит.
— Что ты мелешь? Что мы такого делаем? Она же сама соглашается. Мы не заставляем. Мы спросили — она согласилась. К нам какие вопросы?? Вообще у нас уважительная причина. У нас дом сгорел.
— Но этот “дом сгорел” одиннадцать лет назад! Вы его уже заново отстроить могли. Вам даже компенсацию тогда выплатили! Где она? Правильно, все тайком спустили. Молодцы. Хватит уже спекулировать на той истории. Пора начать жить своей жизнью, — сказал Сережа.
Валера вальяжно спросил:
— А ты кто такой, чтобы указывать нам, как жить?
— Я — тот, кто перекроет ваш финансовый поток, если вы меня не выслушаете, — тут они напряглись, — Я предлагаю вам другое решение. Я помогу вам найти работу. У меня есть связи, я могу вас устроить. С нормальной зарплатой, с соцпакетом, со всеми полагающимися льготами.
Не обрадовались.
Вообще нисколько.
Ну, иного Сережа и не ожидал.
— Да некогда нам сейчас работать! — заявила Люда, — У нас тут свои дела…
— Какие такие дела? — с иронией поинтересовался Сережа, — Телевизор не пересмотрен? Диван некому охранять?
— Мы сейчас морально восстанавливаемся после… — начала было Люда, но Сережа ее перебил.
— После одиннадцати лет морального восстановления? Послушайте, я серьезно. Я хочу вам помочь. Но если вы откажетесь от моей помощи, то помощи от моей мамы больше не будет. Она больше не будет давать вам ни копейки. Потому что я ей ничего не дам. Вы меня поняли?
В итоге, скрипя зубами и ругаясь про себя, они согласились. Сережа позвонил своему старому другу детства — у того своя маленькая сеть магазинов. Ну, сеть — это громко сказано. Несколько частных магазинов по городу. Тот, помня о былой дружбе, согласился взять Люду и Валеру на испытательный срок — продавцами. Должности не самые высокооплачиваемые, но зарплата нормальная, устройство официальное, больничные, все дела…
Родственники пристроены.
Мама довольна.
Сережа может быть свободен.
И до марта он про них вообще ничего не слышал, а у мамы появилось новое пальто и продукты.
Но в марте позвонил друг:
— Серега, ты кого мне подсунул? Эти твои родственнички — просто катастрофа! На работу опаздывают, хамят покупателям, воруют! Я их сегодня уволил! Прости, но это выше моих сил. Если за кого-то просишь, то уж будь готов за них поручиться…
Мама, конечно, была за них горой:
— Сереженька, не ругай их! Их же уволили… Они так старались… — потом даже чуть разозлилась, — Да, не все получается с первого раза, не все такие пробивные, как ты! Им вот не везет в жизни! С этой работой не получилось, получится со следующей… Но детей-то им пока надо как-то кормить. Если они попросят, то я не откажу.
— Мам, да они даже не пытались стараться! Они не хотят работать. Они хотят только, чтобы их жалели. Знаешь, как глупо я из-за них перед Пашей выглядел??
— Ну, Сереженька… Ну, у них даже дома нет…
Сережа схватился за голову.
— Мам, да потому что они не работают! Я больше не буду ничего делать. Мне надоело бороться с ветряными мельницами!
Сережа понимал, что единственный способ спасти маму — это спасти ее от самой себя.
Больше он ей в руки никаких денег не давал.
Сходили с ней в банк, сделали карточку, на которую Сережа переводил деньги строго на определенные нужды: оплату квитанций, покупку продуктов (по заранее согласованному списку), лекарств, больниц. И по карте было видно, на что они потрачены.
Естественная, мама пыталась закатить сцену:
— Ты меня контролируешь, как ребенка! Вообще не надо мне никаких денег, если за них надо отчитываться.
— Отчитываться никто не просит, но я вижу, на что ты тратишь. И увижу, если ты наличными снимешь.
— Ты еще мою пенсию начни контролировать.
— Надо будет — начну. Но, надеюсь, ты сама скоро поймешь, что они из тебя просто тянули деньги.
И поняла. Ведь, когда доступ к кошельку им перекрыли, они перестали “заглядывать” к любимой тете в гости.
