Таня в ужасе смотрела на маму.
— Ты… что?
— Я нашла свою любовь, — счастливо улыбнулась Валентина. — Ты бы за меня порадовалась!
— Я правильно поняла, что он сидит?!
— Ну, зачем так говорить? — поморщилась Валя. — Не сидит, а несправедливо осужден. Игорь взял на себя вину друга.
— А зачем он это сделал, твой Игорь не пояснил?
— Потому что он благородный!
— Так, мам, — Таня присела напротив родительницы на диван и взяла ее за руки, — ты, конечно, и раньше выкидывала фортели, но это уже запределье какое-то!
Валентина всегда была человеком легким и совершенно безалаберным. Отца своего Таня не знала — просто потому, что забеременевшая в 17 лет Валечка, бегавшая по дискотекам, не знала, от кого именно получился ребенок. Младенца она без зазрения совести скинула на родителей, которые за голову хватались из-за поведения дочери, но ничего поделать не могли. И лишь когда Тане исполнилось пять лет, Валя, вдруг истово и от всей души полюбившая дочку, худо-бедно взялась за ум. Отучилась в техникуме, стала швеей. Мама всегда шила отличные наряды, сейчас неплохо зарабатывала. Только вот в мужчинах разбиралась отвратительно. Пока были живы бабушка и дедушка, всё шло неплохо: они отваживали совсем уж отвратительных женихов, желавших сесть Вале на шею. Таня выросла, поступила в институт… И вот бабушки и дедушки уже нет (единственная дочь появилась у них в достаточно взрослом возрасте), маме 40 лет, у дочки последний курс, и Валентина внезапно рассказывает, что начала переписываться с заключенным, полюбила его и собирается замуж! Замуж!
— Мам, ты сама понимаешь, какие это сложности?!
— Что? — надулась Валя. — Я узнавала. Там нужно всего-то документы собрать, а потом нас в тюрьме распишут. И я буду ездить к нему на свидания. Даже по два-три дня дозволяются, если у него примерное поведение!
— Мам! Я не о том! Это же сразу как клеймо! Мне не устроиться потом на госслужбу, еще куча минусов! О себе не думаешь, так хоть обо мне подумай!
— Ой, как будто ты на эту госслужбу хотела…
— Может, и хотела, мало ли какой подвернется шанс.
— Ничего ты, Танька, не знаешь о любви, — мечтательно вздохнула Валентина. — Игорь — он добрый, понимающий. Такие письма мне пишет! Вот послушай, — она достала из кармана фартука листок, развернула и начала читать:
«Дорогая Валечка, пишу тебе и мечтаю увидеть тебя, посмотреть в твои глаза! Ты мне снишься каждую ночь. Смотрю на твое фото, что ты мне прислала, и сразу теплее становится на душе…»
— Вот скажи, разве может плохой человек это написать?
— Мама!
— И слушать ничего не хочу!
Таня поняла: бесполезно. Валентина уперлась, а когда она так упиралась, доводы разума на нее не действовали. Нужно поступить хитрее.
В тот же день Татьяна позвонила Николаю Павловичу, старому другу деда и своему крестному. В свое время Николай Павлович отслужил в полиции и имел там до сих пор много связей. Это очень выручало деда по молодости Вали, когда та влипала в неприятности. В последние годы, к счастью, Таня звонила Николаю Павловичу только поболтать, пригласить в гости или поздравить с праздниками и надеялась, что уже не придется просить его об услуге. А вот ведь как…
Дедов друг выслушал историю молча.
— Имя этого заключенного узнай и адрес колонии, где отбывает, — по-военному четко велел он крестнице. — На конвертах у матери посмотри, а ей не говори ничего. Попробую узнать. И не переживай, пигалица, так быстро это не делается. Не выйдет она замуж.
Таня немного успокоилась. Адрес она нашла без проблем: мама и не думала прятать письма.
Через неделю Николай Павлович приехал к ним в гости. Валентина обрадовалась, напекла пирогов. Таня же с нетерпением ждала, что скажет крестный. И он ее не подвел: когда уселись за стол и выпили чая, начал разговор.
— Валентина, Таня мне рассказала, что ты с заключенным любовь завела?
— Танечка, — укоризненно взглянула на дочь Валя, — ну зачем же?.. А, впрочем, мне скрывать нечего. Да, моя любовь — Игорёк.
Николай Павлович полез в портфель, который принес с собой, и вынул оттуда пачку бумаг.
— Спасибо коллегам бывшим, не отказали, хоть и на нарушение пошли. Итак, Игорь Васильевич Синицын, сорока пяти лет… Твой? — повернул он бумагу так, чтобы Валя увидела фото. Женщина кивнула. — Сидит за ограбление с отягчающими. Совершение преступления в составе группы лиц по предварительному сговору, активное участие в ограблении… Проще говоря, Валя, расклад таков. Игорёк твой, что бы он тебе ни написал, организовал кражу в квартире вместе с двумя подельниками. А когда хозяин вернулся не вовремя, тюкнул его по голове монтировкой. И за это сел, и сидеть будет еще долго.
— Это не он! Он вину друга на себя взял, прикрыл его! У того друга семья!
— Он, он, — задушевно произнес Николай Павлович. — А то, что у него самого семья, твой Игорёк не рассказал? Жена, с которой он официально не в разводе, и ребенок — сын Алексей Синицын двенадцати лет. Нет? — уточнил он, видя, как вытягивается лицо Валентины. — В деле всё есть. Сидит он далеко, вряд ли рассчитывал, что ты к нему приедешь и замуж за него пойдешь. Деньги ему посылала? — Валя с несчастным видом кивнула. Таня только вздохнула и потерла лицо ладонями. — Больше не посылай и не пиши ему ничего.
— Да как же… Он ведь такие письма писал, душевные…
— Наивная ты женщина, Валентина, — покачал головой Николай Павлович. — Я тебе расскажу, как оно делается. Письма эти они сочиняют всей камерой, переписывают по несколько экземпляров и рассылают таким… гм… простым женщинам, как ты. Деньги у вас просят, вещи разные. А когда ответ приходит, всей же камерой читают и над вами… гм… прости, но ржут. Всё тебе правильно расскажут, чтоб на жалость надавить: и как родные их бросили, и как за друга срок мотают, и как прокурора подкупила другая сторона, чтобы им, несчастным, срок побольше впаяли… Некоторые даже женятся, конечно, чтоб потом на шее сидеть. А некоторые выходят и квартиры благодетельниц обносят — адресок-то известен! Ну, Игорю твоему кто надо намекнет, чтобы не вздумал с тобой больше никак общаться, да и не появится он тут после такого намека. А ты, Таня, молодец, бдишь, — похвалил он крестницу. — Хорошо, что в бабку с дедом пошла…
Валентина выглядела такой несчастной, что Таня подхватилась и обняла маму.
— Ну, ты что! Всё будет хорошо!
— Я думала… думала, он от души… А он…
— Эх, бабы, — махнул рукой Николай Павлович. — Не куксись, Валька. Я тебя с кавалером познакомлю, который мне эти сведения про твоего Игоря нашел. Хороший мужик, вдовец. Сходите на свиданку. Авось и получится у вас что…
