Расписание автобусов под стеклом остановки давно превратилось в мутное пятно. Я смотрела на него, закутавшись в потертое осеннее пальто. Внутри меня было такое же мутное и промокшее состояние. Очередной рабочий день, закончившийся ничем. Очередной вечер, который не сулил ничего, кроме чашки чая перед телевизором.
— Опять этот дождь, — пробормотала я себе под нос, стряхивая с плеча каплю, просочившуюся сквозь дырявый козырек.
— Он просто делает свою работу, — раздался спокойный мужской голос слева от меня.
Я вздрогнула. Я была так поглощена своими мыслями, что не заметила, как под навес зашел мужчина. Лет сорока, с лицом, на котором жизненные бури оставили больше следов, чем время.
— Простите? — переспросила я, больше из вежливости, чем из интереса.
— Дождь. Он не опять. Он просто есть. Мочит асфальт, наполняет ямы, смывает пыль. Без личных симпатий или антипатий.
Я повернулась к нему. В его глазах не было ни насмешки, ни заигрывания. Скорее, любопытство.
— Звучит так, будто вы на его стороне, — сказала я, и в моем голосе невольно прозвучала обида на весь мир.
— Я просто наблюдатель, как и вы. Ждем автобус, наблюдаем за дождем, размышляем о несправедливости мироздания.
— Автобус опаздывает на двадцать минут, — утверждала я, сверяясь с телефоном.
— Значит, у нас есть двадцать минут, чтобы понаблюдать, — он кивнул в сторону улицы.
Часть 2. ЗОНТ — ЭТО БРОНЯ
Мы замолчали. Дождь усиливался, превращаясь в сплошную стену воды. По тротуару, подняв воротники и натянув капюшоны, бежала молодая пара. Они смеялись, наступая в лужи, и их смех был таким же чистым и звонким, как падающие капли.
— Смотрите, — снова заговорил мой сосед. — Они не бегут от дождя. Они бегут сквозь него. Есть разница.
— Разница в возрасте и в уме, — буркнула я, но внутри что-то екнуло. Я бы так не смогла. Я бы промокла, испортила прическу, простудилась. Я всегда думаю о последствиях.
— Вы так думаете? — он посмотрел на меня пристально. — А по-моему, они просто помнят, что дождь — это не наказание. Это просто вода. А вода может быть и разрушительной, и очищающей. Смотря как к ней относиться.
— Легко говорить, когда тебе не за пят…— я запнулась.
— Не за пятьдесят? Поверьте, в моем возрасте разочарований и дождливых дней наберется не меньше. Просто я, наконец, начал понимать, одну вещь. Представьте, что наша осторожность — это такой невидимый зонт. Мы его всю жизнь над собой держим.
— Ну и? Он же спасает от дождя, — пожала я плечами.
— Спасает. Не спорю. Не промокаешь, не простужаешься. Но ведь и не чувствуешь, каким на самом деле бывает дождь. Он для тебя — просто проблема, угроза, мокрое неудобство. А ведь он еще и свежий, и живой. Он может быть красивым. Но ты под своим зонтом этого не замечаешь. Ты видишь только серый асфальт у себя под ногами. Вся жизнь превращается в этот серый асфальт, потому что ты боишься поднять голову и посмотреть вверх.
От его слов у меня внутри что-то перевернулось. Это было ужасно похоже на правду. На мою правду. Я так и жила — опустив голову, чтобы не споткнуться, и не замечая ничего вокруг.
— Вы хотите сказать, что я сама себя обкрадываю? — тихо спросила я.
— Да, иногда. Мы так боимся плохого, что прячемся и от хорошего. И остаемся в сухости и в безопасности, но в полном одиночестве.
Часть 3. МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ
Внезапно из динамика на остановке прозвучало объявление: «Автобус 47 маршрута задерживается на неопределенное время в связи с аварией на линии».
Я издала звук, средний между стоном и вздохом.
— Прекрасно. Идеальный финал для идеального дня.
— Или… идеальное начало, — сказал мужчина и неожиданно встал, выходя из-под навеса прямо под потоки воды.
— Что вы делаете? Вы же промокнете! — воскликнула я.
Он уже стоял посреди тротуара. Вода стекала с его волос, с воротника пальто. Он повернулся ко мне, и на его лице была не улыбка, а что-то большее — спокойное, почти просветленное принятие.
— А что такого? Промокну. Вернусь домой, переоденусь, выпью горячего чаю. Мир не рухнет. А сейчас я чувствую каждую каплю. Я жив.
Он закинул голову и подставил лицо небу, закрыв глаза. И в этой его позе была такая странная, дикая грация, что у меня перехватило дыхание.
— Идите сюда, — мягко сказал он, не открывая глаз.
— Я не сумасшедшая! — ответила я, но ноги сами шагнули вперед, к краю навеса.
— Немного сойти с ума — это лучшее лекарство от застоя. Вы же не из сахара, не растаете.
Одна капля упала мне на нос, затем на щеку. Холодная, резкая. Потом еще одна. Пальто начало темнеть, на плечах появилась тяжесть мокрой ткани. Это освобождало и доставляло дискомфорт одновременно.
— Вы знаете, о чем я всегда мечтал?— крикнул он мне через шум дождя.
— О чем? — мой голос прозвучал неуверенно, сдавленно.
— Станцевать под дождем. Просто так. Без повода. Без музыки. Потому что она уже есть.
И он сделал неуклюжий, почти детский пируэт, разбрызгивая воду из луж. Он выглядел смешно и нелепо — взрослый, серьезный мужчина, кружащийся под ливнем в одиночестве. Но в его движениях была такая искренность, такая щемящая жажда жизни, что у меня в горле встал ком.
Я стояла, как вкопанная, чувствуя, как вода затекает за воротник, как мокрые волосы липнут к щекам. Я была зла на него, на себя, на этот дождь, на весь мир. Но сквозь эту злость пробивалось что-то еще. Что-то давно забытое.
— Я не умею танцевать, — крикнула я, и в моих словах прозвучала вся горечь моих лет.
— Никто не умеет! — ответил он, останавливаясь и глядя на меня. Его взгляд был теплым, как чашка какао в холодный день. — Танцуют не ноги. Танцует душа. А она, я уверен, у вас прекрасный танцор. Просто очень уставший.
Часть 4. ОГОНЕК ВНУТРИ
И тогда это случилось. Я закрыла глаза. Подняла лицо к небу, как до этого он. Капли били по векам, стекали по шее. Это было похоже на очищение. На плач, в котором не было слез, только дождь. Я почувствовала, как его рука мягко касается моей. Не как приглашение, а как поддержка. Как знак: «Я здесь. Мы вместе в этом безумии».
И я закружилась. Сначала медленно, неловко, стесняясь самой себя. Потом быстрее. Поднимая брызги, раскинув руки. Мокрое пальто тянуло вниз, волосы хлестали по лицу, а я смеялась. Смеялась над своей серьезностью, над своими страхами, над всей той ненужной тяжестью, что таскала на себе годами.
Мы не говорили. Мы просто кружились под аккомпанемент дождя и грома, который вдруг грянул где-то вдалеке, будто аплодируя нам. Два одиноких, взрослых, промокших до нитки человека, танцующих осенним вечером. Две души, нашедшие друг в друге не любовь с первого взгляда, а нечто более важное — напоминание.
Через несколько минут мы выдохлись и остановились. Дождь начал стихать, превращаясь в мелкую морось. Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша, и я не могла оторвать от него взгляд.
— Спасибо, — прошептала я. И это было самое искреннее спасибо в моей жизни.
— Нет, спасибо вам, — он улыбнулся.
Вдалеке показались огни подъезжающего автобуса.
— Ваш автобус, — сказала я, и в голосе прозвучала легкая грусть.
— Или ваш, — парировал он.
Мы смотрели друг на друга, и между нами висело несказанное: «А что дальше?» Обменяться номерами? Устроить свидание? Впустить друг друга в свою размеренную, одинокую жизнь?
Он, словно прочитав мои мысли, покачал головой.
— Не стоит. Некоторые встречи, они как этот танец. Совершенные именно потому, что были мимолетными. Они остаются с тобой навсегда, как тайное сокровище.
Я кивнула, понимая его без слов. Да, так будет правильнее. Так будет прекраснее.
Автобус подъехал и, шипя, открыл двери. Я посмотрела на его освещенный салон, на усталые лица пассажиров, и поняла, что не могу туда сесть. Не сейчас. Не после того, что случилось. Втиснуться в эту душную коробку, полную чужих вздохов, казалось предательством — предательством того огонька, что только что разгорелся внутри.
— До свидания, — сказал он.
— До свидания, — ответила я.
Он вошел в автобус, не оглядываясь. А я, сделав глубокий вдох, повернулась и пошла в противоположную сторону. Пешком. Мокрая, продрогшая, с растрепанными волосами.
Я не узнала его имени. Он не узнал моего. Но я знаю, что где-то там, в этом большом городе, есть человек, с которым мы разделили самый безумный и самый искренний танец в нашей жизни. Танец под дождем. И теперь, когда накрапывает дождь, я не жмусь к стенам. Я выхожу на балкон, закрываю глаза и чувствую на лице прохладу. И улыбаюсь. Потому что знаю — жизнь не закончилась. Она просто ждала, пока я выйду из-под навеса.
А вы когда-нибудь выходили также спонтанно из своей зоны комфорта?
Согласны ли вы, что некоторые встречи даны нам просто для того, чтобы усвоить жизненный урок?
Делитесь своими историями и мнением в комментариях!
