Летнее солнце палило немилосердно, заставляя асфальт плавиться и издавать тяжёлый, маслянистый запах. Ольга, загоревшая за две недели на море с сыном, с обречённым видом толкала тележку по проходу супермаркета, забивая её пачками печенья, йогуртами и соком для Артёма. Каникулы заканчивались, и пора было возвращаться к рутине.
Она потянулась за банкой кофе, и в этот же момент с другой стороны к полке протянулась рука, мужская, с длинными пальцами и аккуратным маникюром.
Ольга машинально подняла глаза и застыла. Сердце совершило в груди немыслимый кульбит, замерло, а затем застучало с такой силой, что в ушах зазвенело.
Перед ней стоял Валерий Новиков. Тот самый. Из старших классов, с поцелуями в тёмном школьном дворе и клятвами, которые ветер унёс вместе с осенней листвой. Он был её первой любовью и мужчиной.
Та же удивительная, почти кукольная красота: тёмные волосы, идеально очерченные брови, губы, которые когда-то прижимались к её губам. Лишь у глаз появились лучики морщинок, но они его не портили.
— Ольга? — его голос, бархатный и низкий, был таким же, — Боже правый, это ты?
— Валера, — выдохнула она, чувствуя, как горит всё лицо. — Привет.
Тринадцать лет растворились в доли секунды. Она снова была той семнадцатилетней девочкой, которая неделями дежурила у телефона после его отъезда, которая униженно просила его родителей дать адрес или новый номер. И слышала в ответ вежливое, но ледяное: «Ольга, дорогая, у Валеры новая жизнь. И тебе в ней нет места. Что было, то прошло. Ты ему не пара».
Разговор был нервным и скомканным. Он спрашивал, как она… Она отвечала односложно. Потом он, улыбаясь своей ослепительной улыбкой, предложил: «Может, вырвемся из этого царства запахов курицы-гриль? Выпьем по чашке кофе? Как взрослые люди».
Она, сама не зная зачем, согласилась.
В уютной кофейне он рассказал, что живёт в городе, вернулся несколько лет назад. Был женат, но не сложилось. Детей нет. Работает архитектором. Она слушала, кивала, и внутри всё сжималось в холодный, твёрдый комок. «Детей нет». Эти слова отдавались в ней эхом.
А потом он начал звонить. Сначала изредка, потом чаще. И вот однажды, в дождливый субботний вечер, раздался звонок в дверь. Ольга, в растянутом домашнем свитере и с мокрой головой после душа, открыла и остолбенела. На пороге стоял Валерий с огромной коробкой, из которой виднелся шикарный кремовый торт.
Она, опомнившись, впустила его. В этот момент из своей комнаты выбежал Артём, двенадцатилетний клон Валерия, те же чёрные волосы, те же густые брови и разрез глаз.
— Мам, это нам торт? — звонко спросил он.
Валерий замер, не отрывая взгляда от мальчика. Лицо его побледнело.
— Ольга… — он медленно перевёл взгляд на неё. — У тебя есть сын? Почему сразу не сказала?
Они остались одни в гостиной. Артём, забрав обещанный кусок торта, умчался к компьютеру. Валерий не сводил с Ольги пристального, тяжёлого взгляда.
— Чей он? — тихо спросил он.
— Мой, — отрезала Ольга, отводя глаза.
— Я понимаю… Но кто отец?
Она глубоко вздохнула, глядя в окно, по которому стекали струйки дождя. Тринадцать лет молчания, обиды и гордого одиночества подходили к концу.
— У него нет отца. Я родила для себя. Замужем я не была. Всё.
Он продолжал смотреть на неё, и в его глазах что-то щёлкнуло, понимание, догадка, шок.
— Ольга… Он мой? Скажи честно…
Она кивнула, не в силах вымолвить слово.
— Почему ты не сказала? Почему не нашла меня?
— Как? — её голос дрогнул от нахлынувших эмоций. — Через твоих родителей? Которые сказали, что я тебе не пара? Номер телефона ты сменил. Я не искала тебя, Валерий. Не требовала алиментов, не ломилась в твою новую, красивую жизнь. Мы жили спокойно. Случайно встретились, вот и всё…
Мои родители были в шоке тогда, конечно. Они настаивали, чтобы ты узнал о беременности. Но я была категорически против. Ни к чему мне эти унижения. После родов я поступила заочно в университет, мама с отцом очень помогали.
К сожалению, несколько лет назад они погибли по нелепой случайности… Кроме Артёма у меня никого нет…
Он подошёл, взял её руки. Ладони у него были тёплые, сухие.
— У меня нет детей, Оля. Не получалось. А я всегда хотел. Это просто чудо, что у меня есть сын. И знай, я любил тебя тогда, и сейчас тоже…
Чудо. Для него — да. Для неё же началась пора тревожной надежды и старого страха. Он ворвался в их с Артёмом жизнь стремительно и ярко. Водил мальчика в кино, на футбол, помогал с математикой.
Ольга видела, как сын расцветает, как он смотрит на Валерия с обожанием, которого раньше не было в его глазах. И её сердце сжималось от страха: а вдруг он снова уйдёт? Вдруг наиграется и исчезнет, сломав два сердца вместо одного?
Валерий настаивал на встрече с родителями. «Они должны знать внука», — говорил он. Ольга сопротивлялась, вспоминая холодные глаза его матери, но в конце концов сдалась.
В гостиной у Новиковых пахло пирогами. Отец Валерия, седовласый и молчаливый, был скорее рад, смущённо угощал Артёма конфетами. А вот мать, Элеонора Борисовна, больше молчала, и её взгляд, скользя по Ольге, был таким же оценивающим, как и много лет назад.
— Ну, похож, спору нет, — сказала она, когда Артём вышел из комнаты. — Очень похож. Но, знаешь, Валера, в наше время ничего нельзя утверждать наверняка. Не факт, что это твой сын. Нужны доказательства, анализы…
Ольга встала. Вся кровь отхлынула от её лица, но глаза горели.
— Мне ничего от вас не нужно, — произнесла она тихо и чётко. — Ни тогда, ни сейчас. Я прожила тринадцать лет без ваших доказательств и советов. И проживу ещё. Валерий, пожалуйста, больше не беспокой нас.
Она вышла с сыном, хлопнув дверью, и всю дорогу домой молчала, смотря в окно такси. Артём с недоумением смотрел на мать, ничего не понимая.
Но Валерий не сдался. Он звонил, Ольга не отвечала. Спустя несколько дней он приехал.
— Я поговорил с мамой, она просит у тебя прощения за свои слова, — сказал он, входя в квартиру. — Но это не главное.
Он взял её руки и посмотрел прямо в глаза.
— Они заставили меня тогда уехать. Говорили, что я слишком молод, что ты мне помешаешь, что у тебя нет перспектив. Я был глуп и слаб. Но я всегда любил тебя, Оля. Все эти годы. Дай мне шанс всё исправить…
Ольга смотрела на него и видела в его глазах не юношеский пыл, а взрослую, осознанную решимость. Страх отступил, уступая место давно забытому чувству — надежде.
Свадьба была тихой, почти домашней. Они переехали в его просторную квартиру, а свою Ольга сдала, откладывая деньги на образование Артёма.
Элеонора Борисовна приняла их брак с холодной вежливостью. Она звонила, интересовалась делами Артёма в школе, была любезной.
Через три месяца после свадьбы, Ольга объявила за совместным ужином с родителями:
— Я беременна…
В комнате повисла тишина. Элеонора Борисовна замерла с супницей в руках.
— Что? — выдохнула она.
— Беременна, — повторила Ольга, и впервые за много лет она увидела, как непроницаемая маска на лице этой женщины дала трещину.
— Ну, — сказала Элеонора, медленно ставя супницу на подставку. — Это чудесная новость, да, отец?!
— Я хочу сказать, — начала она, и голос её дрогнул. — Валера, Оля… Я была неправа. Тогда, много лет назад, и сейчас. Я боялась… всего. Но глядя на вас, на Артёма, на то, что вы ждёте сейчас этого ребёнка… — она посмотрела на Ольгу, и в её взгляде не было прежней холодности. — Я счастлива, что мой сын наконец-то обрёл настоящую семью. Простите меня…
Ольга кивнула, и в её душе оттаял последний осколок льда. Она поймала взгляд Валерия, он улыбался своей ослепительной улыбкой, держа её руку в своей. И она поняла, что их история, полная обид и невысказанных слов, наконец-то повернула на новый, светлый виток.
О том, что Элеонора Борисовна сделала ДНК тест по слюне Артёма, оставшейся на бокале после первой их встречи, Ольга так и не узнала. Зато Валерий и его родители точно знали, что Ольга не соврала…
